Шкаф продержался чуть больше, чем полагалось. Верно, жировые отложения оказались слишком уж мощными.
Одной рукой подхватив оброненные боевитым Олежкой продукты, второй Чадов придержал самого мордоворота. Он не хотел членовредительства. Не было особого резона причинять вред человеку, который просто исполнял свой долг.
Поэтому журналист бережно опустил парня на пол, а затем, быстро оглянувшись на оторопевшую продавщицу, ткнул охранника пальцем за левое ухо. Небольшой провал в памяти шкафу гарантирован.
Подошел к прилавку и взял у Иры фальшивку, обменяв ее на две собственные пятисотки. С удовлетворением отметил, что девчонки из соседних отделов никак не отреагировали на инцидент. Ну, споткнулся Олег, и споткнулся. Да и покупателей не было в такую рань.
Хорошо. Чем меньше свидетелей, тем лучше.
— Ты уж извини, — улыбнулся девушке. — Ошибочка вышла.
Та часто закивала, переводя испуганный взгляд со стоящего на четвереньках охранника на Степана и обратно.
— Все в порядке? — поинтересовался на всякий случай.
— Да!
— Вот и славно. Спасибо за прекрасный сервис.
— Дерьмо! — выругался Олег, поднимаясь с пола и отряхиваясь. — Захламили торговый зал ящиками, пройти нельзя, чтоб не споткнуться!
Ну, теперь точно все о'кей.
— Я не понял, шеф! — Чадов небрежно шмякнул на стол перед носом Ильича пакет с продуктами и тысячную. — Что это за шманцы?!
Кордон расплылся в довольной ухмылке.
— Ты там никого не покалечил? — ответил вопросом на вопрос.
— Нет, — огрызнулся Степан, падая в кресло. — Так что это за финт ушами? Откуда дровишки?
Брезгливо указал на сине-зеленую обманку. Пока шел обратно, успел рассмотреть фальшивую купюру. Сработана была на совесть. Больше половины признаков подлинности на банкноте имелось. И только с помощью хитрой техники можно было определить, что это подделка.
— Из лесу, вестимо. А точнее, как говорят сведущие люди, из твоей разлюбезной Зоны. Наводнили фальшивыми тысячными всю столицу и полгосударства, понимаешь. Потому собирайся-ка, брат, в командировку. Послезавтра получишь суточные, представительские — и вперед. Там люди из Большого Дома, что на Владимирке, уже понемногу шуруют. Постарайся, особенно с ними не пересекаясь, накопать что-нибудь интересненькое. Без фанатизма. С кем надо я уже переговорил. Особых возражений у них… — редактор многозначительно поднял глаза к потолку, — нет. Они о тебе хорошего мнения по предыдущим контактам. Лишь бы не вертелся под ногами. Разрешение на въезд в Зону я тебе достал.
— Так сразу? — для порядка побрыкался Степан, хотя сердце учащенно забилось. — А ознакомиться с материалами, то да се?
— Вот поэтому и предупредил, что разговор будет долгим, — с видом просветленного гуру развел руками Кордон, поудобнее устраиваясь в кресле и придвинув к себе принесенный Чадовым пакет. — А для «того-сего» вызывай Елисееву. Сверхурочные я оплачу.
По-хозяйски накромсав батончик и изготовив пару бутербродов, сунул один в руки подчиненному.
— Итак, официально ты будешь собирать материал для статьи, посвященной вот таким вот «картинкам»…
— Официально? — заподозрил неладное журналист.
Если по правде, он не мог взять в толк, зачем ему браться за дело, попахивающее чистой уголовщиной и которым сам бог велел заниматься эсбэушникам с улицы Владимирской. Оказывается, есть и другая причина для командировки. Уже легче.
— Да так, — подтвердил Кордон, — фигня всякая. Участились в тех местах некие аномальные проявления…
Чадов понимающе кивнул. Зона есть Зона.
— Что на этот раз?
Ильич тяжело вздохнул.
— Мистика, да и только. Объявился в тех местах, понимаешь, призрак. Да постой ты, — махнул рукой на ухмыльнувшегося подчиненного. — Знаю, что там всякой хрени и так по самое не хочу. Тут другое. Людям стал являться бледный всадник на бледном коне. Он сделал паузу и проникновенно заглянул Степану в глаза.
— Понимаешь, о чем я?
Чадов, с минуту подумав, склонил голову.
— «И я взглянул, — процитировал «Откровение» Иоанна Богослова, — и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными…»
— Точно, всадник апокалипсиса.
— И что?
— А то, что все, кому встречался странный всадник, через пару дней оказывались мертвыми. Население Зоны в панике. Мутанты и прочая нежить зашевелились в предчувствии чего-то зловещего. Контрактники и ооновцы пачками пишут рапорта с просьбой о переводе или даже увольнении. Сталкеры категорически отказываются ходить за хабаром.
— Ничего себе, зацепило народ, — присвистнул Степан.
А про себя подумал, чего это ему на его сталкерский ПДА не падало сообщений о новом феномене? Надо будет срочно перевести деньжат старине Че, а то без информации как без рук.
— Поэтому бери, господин начальник отдела сенсаций и происшествий, ноги в руки и дуй по местам боевой юности. Думаю, сенсациянам обеспечена.
— Да уж… — только и нашелся ответить Чадов, залпом выпивая благородную янтарную влагу. — Полный пипец…
— А я о чем? — согласился Кордон. — Ладно, на месте разберешься. Но и об этом тоже не забывай. — Он ткнул пальцем в фальшивую купюру. — Будьмо! — И шеф хлопнул свою рюмку.
Глава третья. Крестовый поход
Поселок сталкеров
— Ну, будьмо! — Стылый прищурился на Степана сквозь граненый стакан, до краев наполненный подарочным «Хеннесси».
Благородная влага пролилась в истомленное жаждой сталкерское горло. Мужчина на пару секунд замер, чутко прислушиваясь к внутренним ощущениям. Потом блаженно прищурился и чмокнул губами.
— Хорошо пошла! Нектар!
— А то, — не стал спорить Чадов, лениво забрасывая в рот пару жареных орешков.
— Спасибо, Плясун, уважил старика, — прижал руку к сердцу сталкер. — Хотя здесь, в Зоне, оно, конечно, баловство. Белая как-то привычнее и надежнее. И цена не так кусается…
— Так дареному же коню в зубы не смотрят.
— Это да, — согласился собутыльник, косясь на стоящую у его ног коробку с французским коньяком, привезенную ему Степаном в подарок с Большой Земли.
Наверное, прикидывал, на сколько бутылок «Казаков» можно будет обменять все это богатство у Бармена. Один к трем пойдет, чай, а то и к четырем.
Журналист снова стал разливать коньяк по стаканам.
— Не гони так, — остановил его Стылый, когда божественная влага наполнила сосуд на два пальца. — Вечер еще только начался.
