- Да, босс, – ответил Рутланду густой насыщенный бас, который просто обязан был принадлежать перекачанному здоровяку.
Нет, Эйдер. Не тешь себя надеждами. Вертолёт сбит почти над центром города. Рутланд не псих, он не станет рисковать своими людьми ради того, чтобы спасти такого неудачника, как ты. И уж тем более не придёт лично. Подсознание сыграло с вами злую шутку, офицер...
Засыпай…
Засыпай и ни о чем не думай. Скоро всё закончится.
Я старался поглубже нырнуть в спасительное забытье и отогнать глупую галлюцинацию, однако почему-то не засыпалось. Даже наоборот, в голове прояснилось, я почувствовал прилив сил и всё лучше осознавал происходящее. Появились первые чётко сформулированные мысли.
- Он пришел в себя, – ещё один голос. Высокий, с хрипотцой. Наверное, это тот самый Глазастик.
Я с трудом разлепил веки.
Первое, что бросилось в глаза, – вид кабинета. Стол с инструментами опрокинут, стекло на шкафу разбито, на полу мусор и пятна крови. Я огляде… Я огляделся! Я мог двигаться!
- Тише, приятель. Всё хорошо, – сказал мне парень, стоящий за терминалом управления. Судя по голосу, это Глазастик. Высокий, тощий, в камуфлированных штанах и гавайской рубашке. С искусственными глазами, из-за которых создавалось впечатление, будто он надел сварочные очки. В длинных коричневых дредах хорошо заметен какой-то сор.
Доктор Клайн стоял рядом с ним и имел весьма бледный вид. У него на лице красовался внушительный синяк, игравший в ярком свете ламп десятками оттенков – от чёрного до нежно-голубого.
В мягком кресле за рабочим столом доктора, заваленном гаджетами и запчастями для имплантатов, вальяжно развалился Рутланд. Да, он полностью поменял себе лицо, и глаза смотрели по новому - угрюмо и настороженно. От былого Моргана не осталось и следа. Теперь он был похож на итальянского мафиози времён сухого закона. Точёные черты лица, карие глаза, зачёсанные назад тёмные волосы… И громила позади кресла. Видимо, тот самый Балу. Как я и предполагал – здоровенный амбал с металлическими руками, которые тот даже не потрудился скрыть под искусственной кожей или хотя бы плохоньким пластиком.
- Привет, Эйдер, – ухмыльнулся Рутланд и встал с кресла. - Ну и доставил же ты мне хлопот… Одевайся, мы уходим.
Мой взгляд, направленный на побледневшего доктора Клайна, был красноречивее любых слов. Морган заметил это и, усмехнувшись, добавил:
- Можешь попрощаться со своим лечащим врачом.
Мою одежду найти нигде не удалось, поэтому пришлось воспользоваться шкафом доброго доктора Клайна. Судя по найденному там дорогому пальто и чёрному костюму, док не был стеснен в финансах. Рутланд и Глазастик обыскали клинику и распихали по карманам особо ценные предметы и препараты.
- Гляди, это «Ящер», – Глазастик показывал Моргану упаковку ампул, содержащих сыворотку, применяемую для усиления регенерации и профилактики отторжения имплантатов. К сожалению, всё еще бывали случаи, когда организм не хотел срастаться с железом.
Покинув клинику Клайна, мы вышли на оживлённую улицу. Чутьё, выработанное годами жизни в мегаполисе, подсказывало, что мы находимся где-то высоко, скорее всего, в районе сорокового - сорок пятого этажа одного из крупных кондоминиумов-ульев.
Огромная голограмма, висевшая в воздухе во дворе-колодце, глубоком и тёмном, как шахта в ад, гласила, что я нахожусь в микрорайоне «Вольфрамовое древо». Никогда не слышал о таком. Впрочем, и не нужно было – я примерно представлял себе его планировку, поскольку частенько бывал в подобных ульях еще во время службы в полиции.
Несколько хитро переплетённых пятидесятиэтажных зданий, образующих круг. На крыше – посадочные площадки для вертолётов и шпили разномастных антенн. Внутри – двор, в котором, собственно, я и увидел голограмму. Несколько уровней (насколько я помню, десять или двенадцать), объединённых автомобильными развязками, лифтами, пешеходными мостами, трубами, кабелями и техническими ходами. Обычный микрорайон, типа приснопамятного «Города счастья», только выстроенный вертикально вверх. Огромный и чудовищно сложный механизм, разобраться в котором до конца не смог бы даже тот, кто его создал.
Можно было прожить всю жизнь, не покидая «Древо», и я был уверен, что некоторые так и поступали.
Рождались в госпитале на пятом уровне, шли в одну из школ уровне на втором-третьем, устраивались в небольшую компанию, типа клиники Клайна или микромаркета, покупали небольшую квартиру-ячейку на двадцать квадратов, ходили развлекаться в клубы, бары и торговые центры по соседству, женились, рождали детей и умирали. Счастливые люди, не обременённые амбициями и целями.
Было заметно, что «Древо» знавало лучшие времена. Я шёл позади Рутланда, замотав шарфом нижнюю половину лица для того, чтобы не засветиться на понатыканных тут и там камерах видеонаблюдения, и осторожно оглядывался по сторонам. Грязь, граффити, изношенные и поломанные коммуникации, разбитые лампы, из-за которых в «Древе» царила полутьма, мусорные кучи, группки молодых людей неприятного вида – всё это было признаком того, что район уже вовсе не такой престижный, как раньше.
Я усмехнулся, увидев рекламный щит, разрисованный каким-то художником-самоучкой. На нём была изображена полуобнажённая голубоглазая блондинка с выдающимися формами. У неё на голове в районе виска был прикреплён мозговой бустер новой модели, к которому она прикасалась указательным пальцем.
«Прямой доступ в Сеть! Игры и дополненная реальность! Голосовая, текстовая и зрительная связь! Более миллиона бесплатных приложений! Встроенное приложение для Brains! Еще больше памяти! Скорость мыслительных процессов ещё выше!»
Ух ты! Должно быть круто. Я уже почти захотел купить эту игрушку. А яичницу она по утрам готовит?..
«Ещё изящнее. Ещё мощнее», - гласила надпись рядом с бустером, а внизу постера некрупно, но отчётливо был выведен основной слоган компании.
«Нейрокорп. Будь лучше».
Местный Да Винчи намалевал на бустере свастику, а слоган перечеркнул, написав поверх «Нахрен Нейрокорп».
Молодец, парень. Полностью с тобой согласен.
Одна из мелких банд, кучковавшихся в темноте под разбитым фонарём, хотела было нас остановить, но им хватило одного взгляда на Балу для того, чтобы принять верное решение и убраться с дороги.
Мы шли достаточно долго, вдыхая спёртый воздух, вонявший тухлятиной, потом и выхлопами, спотыкаясь о разбросанные бутылки и любуясь граффити. Я уже пришёл в себя и начал задумываться о том, чтобы сделать ноги. Рутланд, конечно, молодец, что спас меня, и я был ему за это благодарен, но не настолько, чтобы идти на смерть ради каких-то непонятных игр с Нейрокорп. Впрочем, думать о побеге можно было сколько угодно: позади меня шёл Балу, сбоку – Глазастик, впереди – Рутланд. Они зорко следили за мной и порвали бы на ленты за любое мало-мальски подозрительное движение.
