вскинутой голове треснула, и осколки деформированного черепа распахнулись, выпуская наружу большой красно-серый цветок. Обрывки мяса отслаивались с медленно растущего ввысь ствола, а осколки костей опоясывали его страшной гирляндой. Всего через пару минут на месте человека возвышался пышный куст синих цветов с огромным красно-серым цветком посередине. Медленно ведя большим цветком по кругу, словно разглядывая собравшихся, растение исторгло из себя огромное облако золотой пыльцы, которое медленно осело на закричавших в восторге людей. А уже в следующий миг люди ринулись к цветку, подставляя ладони под истекающие соком бирюзовые шарики, растущие вокруг синих цветков. Глупое счастливое выражение, поселяющееся на лицах выпивших сок, заставило Каланара вспомнить о наркотических настойках трущоб Пылеграда.
Изображение вновь понеслось вскачь, дни сменяли друг друга, а вокруг растущего день ото дня цветка, который продолжал исправно делиться соком, благодарные сельчане возвели постройку, крышу которой открывали каждую ночь, позволяя раскрывшемуся цветку нежиться в лунном свете. Однако, постройка, судя по количеству полнолуний, простояла меньше года. В какой-то момент растение, превратившееся во что-то совершенно противоестественное, начало рыть под собой огромную яму. Углубившись вниз на десятки метров, чудовище, превратившееся в чудовищную смесь кракена, богомола и покрытого зеленью тарантула, но сохранившее на своей вершине красно-серый цветок, начало отращивать из своего тела знакомые Каланару деревья, которые крестьяне позже спиливали, обрабатывали и складывали в закрывающую яму конструкцию, устилая её этими же досками.
С трудом отведя взгляд от жуткой картины, жрец КоаДива с трудом проговорил:
— Так эта тварь сидит под той площадкой, по которой я сейчас прошел???
— Да, Каланар. Тот, кто когда-то был целителем Таланом, уже давно потерял последние человеческие черты. И то, что он сделал с жителями — непростительно. Он превратил их всех в заражённых лунной скверной существ. То, что ты видел — всего лишь оболочки, в каждой частичке тела которых живёт сущность чудовища, которое ты увидел.
— Но почему ты не вмешалась, Ринтара?! Почему ты и твоя богиня не помогли этим несчастным?! Почему люди не слушали служителя твоей богини? — в недоумении воскликнул Каланар.
Ринтара всмотрелась в глаза служителя КоаДива и горько улыбнулась:
— Проповедники луны говорили людям то, что им было приятно слышать. Они обещали то, что люди никогда не получат, но им так хотелось этого, что они рады были просто верить, были рады быть обманутыми… Бессмертие, жизнь без страданий, полная свобода от земных законов и нравственных, вечное блаженство в свете луны, единение с Лунной Душой, что рождение в этом мире даёт право брать всё, что хочешь, а совесть — это кандалы правителей. А юный Итар учил их таким добродетелям Рикаты, как трудолюбие, целеустремлённость, аскетичность, безусловная любовь к родным и непрощение к своим порокам. Ты спрашиваешь, почему я не вмешалась в творящееся на землях, которые я должна защищать? Я не могу прийти в мир самостоятельно. Это очень сложно. Только богиня, или её служитель могут распахнуть врата между мирами, и впустить меня из изнанки мира в его живую часть. Когда Итар хотел меня призвать, ему помешал староста — Химир Древорез. Он потушил Очаг Призыва, который горел в церкви. Ты видел его — он ударил Итара, когда он хотел воззвать к богине.
— Стой, ты назвала его Химиром? Нам с другом он представился как Витар. Как это понимать?
— Прости, Каланар, этого я не знаю. После того, как испившие дурман Талана люди отреклись от своих душ, которые я должна была охранять, я закрыла последнего живого человека в этой деревне в церкви, и мой разум заполнила тоска и боль, выйти из которой мне помог только ты. Я помню только то, что чуть не погубила Итара, когда он пришел ко мне за помощью, но, слава Рикате, он смог сбежать в мир…
— Что с ним стало?
Прислушавшись к чему-то, после недолгой паузы Ринтара ответила:
— Он кается. Его сжигает изнутри чувство вины, и все эти десять лет он безостановочно кается перед Рикатой.
— А как он выживал здесь столько времени? — нахмурившись, спросил Каланар.
— Когда я заперла церковь, то наложила заклятие сохранения жизни на её территорию. Тело того, кто внутри, не чувствует течения времени. Ему не нужно ни питаться, ни чего-либо другого. У меня есть просьба к тебе, Каланар…
— Слушаю тебя!
— Передай мальчику, что я вернулась, и могу вытащить его отсюда, если он захочет…
Усмехнувшийся жрец только покачал головой, и сделал шаг к переходу арки, но остановился, и обернулся к посланнице Рикаты.
— А разве ты сама не хочешь выжечь этот сорняк, что взошел на твоей земле, Ринтара?
Однако, на её месте уже никого не было. Печально улыбнувшийся Каланар кивнул, и шагнул в марево перехода.
Глава 7
Несмотря на ветхий внешний вид, внутри церковь встретила Каланара привычным для обители Рикаты уютом. Картины городов и природы на стенах, запах эфирных масел, тёплый приглушенный свет светильников. Без всякой опаски шагая вперёд, жрец КоаДива с интересом оглядывал всё вокруг. Украшенные резными изображениями посланниц Рикаты двери Зала Единства бесшумно распахнулись, и до ушей Каланара донёсся тихий речитатив молитвы.
Покрытый войлоком деревянный пол заглушил шаги Каланара, когда он медленно направился к стоящему на коленях перед круглым бортиком погасшего очага молодому парню.
Замерев на несколько минут, жрец в сером понял, что слова Ринтары о безостановочной молитве были правдой. Погружённый в молитву об искуплении жрец не замечал ничего вокруг, и печально улыбнувшись, Каланар вытащил из своей напоясной сумки небольшую свечу.
Когда на веки молодого парня упал пляшущий свет свечи, его молитва прервалась на полуслове, а взгляд вперился в огонёк. Надежда, радость и счастье, промелькнувшие на его лице вначале, уступили место разочарованию, когда он понял, что вместо очага горит внезапно появившаяся свеча на его бортике, но через несколько мгновений на его лицо вернулось осознанное выражение, и резко поднявшись, парень развернулся к стоящему в трёх шагах Каланару.
Каланар всмотрелся в невысокого короткостриженого черноволосого парня, бело-синяя роба которого была точно такой же, как в день, когда он пытался воззвать к толпе перед домом старосты. Внимание мужчины сразу приковали уставшие черные глаза, опущенные плечи и подрагивающие руки парня. Хотя, парня ли?
