отец, — кивнула девочка и понуро побрела к сараям.
Я довольно запрыгал, ведь благодаря последней проделке энергия просто переполняла меня. Лапа почти не болела, да и рука перестала ныть. Зато сильно зачесалась голова. Я потер верх лба, ведь там зудело сильнее всего. Пальцы нашли два симметричных уплотнения. Погодите, это что рога? Ну как рога, скорее наметки. Погодите…
Я вызвал наследие. Как и думал, Бесовские проказы продолжили восстанавливаться после ранения, что и дало ровно пятьдесят пунктов.
Но толку от рогов!? Или среди бесов это считается почетным признаком? Не помню, чтобы читал что-то рога. Плевать, как вырастут, можно будет и боднуть врага. Не то, чтобы я хотел оставаться в облике беса, но вопрос о другой оболочке пока близко не стоит.
Чувствуя бушующую энергию, я потопал в дом за мачехой. Если она думает, что злоключения на сегодня закончены, то крупно ошибается. Стоило мне переступить порог, как навстречу выскочил косматый дух, похожий на комок половых тряпок. Передвигался но на четырех лапах, оканчивающихся длинными кривыми когтями. Вслед за ним неслись четверо комков поменьше.
Это же домовой! Читал про них. Резко затормозив перед порогом, домовой встал на здание лапы, показав человеческое лицо, прячущуюся под сальными патлами. На меня смотрел глубокий старик с длинными заостренными ушами. Домовята остались за его спиной.
— Пошел прочь, бес, — прогундел домовой. — Не место тебе в доме!
— Тц, — цыкнул я. — Дело у меня есть к хозяйке. Гоняет она падчерицу, боюсь, что сживет со света.
— То дело людское, — покачал головой дух. — Да и тебе какая выгода!? Еще раз говорю, прочь!
Домовой на глазах начал расти, пока не уперся головой в потолок. Поднялась его огромная медвежья лапа и полетела на меня. Домовой бил с ленцой, чтобы припугнуть, а не убить. Я отпрыгнул назад.
— И во дворе не вздумай шутковать, — пробасил домовой, снова уменьшаясь.
Я развел руками, показывая, что ничего не могу поделать с собой. Дух покачал головой.
— Стой, нечистый, — окликнул меня домовой. — Дело к тебе есть. Хочешь?
В морщинистой ладони духа появился черно-бордовый сморщенный плод, размером с яблоко. От одного взгляда у меня закричал живот. Поневоле ноги сами понесли меня к странному плоду.
— Просьба у меня к тебе, — желанный плод исчез, оставив меня лицом к лицу с домовым. — Видал же, что моровой появился? Придумаешь, как избавиться от твари, кровавый плод твой.
— Да зачем он мне!? — возмутился я. — Пахнет вкусно, но ради лакомства лезть в пасть к мировому?
— Глуп ты, да зелен, — усмехнулся домовой. — Вашему брату он силу дает, какую захочешь. Без него всю жизнь будешь в низших чинах ходить.
Звучит заманчиво. Я втянул сладкий аромат кровавого плода. Он мне точно нужен. Но что-то подозрительно дельце пахнет. Силы у домового явно хватает, вон в какое чудовище превратился.
— А чего сам не возьмешься? — спросил я.
— Не сдюжу, вот и не берусь, — буркнул домовой и потопал обратно в угол.
Значит, он не выиграет бой в своих владениях, а мне дает поручение. Решил убить двух зайцев, посчитав, что если получится убить морового или бес сгинет, то хорошо, а ежели вдвоем пропадут, то еще лучше.
Я же твердо решил превратить жизнь Аглаи в ад и уселся на лавке, болтая ногами. Хельга носилась по двору, то таская солому, то разнося корм, то прибирая. Так она совсем себя загоняет. Пока молодая, то выдержит. Но уже сейчас я замечал в глазах девчонки ту беспросветную тоску, что бывает у людей совсем отчаявшихся и возненавидивших жизнь.
Мачеха показалась на пороге, но я не успел ничего толком сделать, как она вновь скрылась в доме. Распираемый силой, решил прогуляться по деревне. Людей особо не видно, но в летнюю пору крестьяне заняты тяжким трудом. Баловаться со стариками и малыми детьми не хотелось.
Поворчав, я вернулся обратно и застал Аглаю, развешивающую белье. Попалась! Из интереса я решил не использовать неудачу, рассчитывая только на свои силы. Подойдя к кадке с бельем, я приналег на край, опрокидывая свежевыстиранное белье на землю. Мачеха всплеснула руками.
— Да что за день! Хельга-а-а!
Примчалась взмыленная девочка, держащая в руках деревянные вилы. Она утерла запачканный навозом лоб:
— Да, матушка?
— Иди перестирывай белье! Наложила на край, оно и опрокинулось. Как постираешь, повесь сушиться. Свиней почистила?
— Нет, вот только…
— Бестолочь, — процедила Аглая. — До ночи не управившись, пеняй на себя.
Хельга положила вилы и взвалив на плечо кадку, поплелась на улицу. Ее пошатывало от веса мокрого белья. Некрасиво вышло. Я злобно глянул на Аглую, сжавшую губы в тонкую нить.
— Скинешь, так всем легче будет. Мне своих еще замуж выдавать, — вздохнула женщина.
Неудача. Серая плотная простыня взметнулась под порывом ветра, краем ударив в глаз Аглаи. Та вскрикнула. Между пальцев, прижатых к лицу потекла кровь. Мокрая ткань хлестнула, словно кнут, оставив порез над бровью женщины.
Бесовские проказы: 52 из 100
Больше Аглая не показывала нос из дома. Я немного помог Хельге, приструнив толкающих ее во врем чистки поросят. Как оказалось, животные меня опасаются. Девочка возилась до поздней ночи, а после пошла мыться на реку, ведь мачеха не пустила ее в дом.
Я сидел на плетне, раздумывая, что делать. Может мне вовсе сжить Аглаю со света? Нет, домовой точно тогда не отдаст кровавый плод. Хм, что же делать.
По залитой лунным светом дороге шел запоздалый пьяница. Он высоко вскидывал ноги, будто маршируя. Солидное брюхо моталось из стороны в сторону, заставляя пьянчугу вилять. Интересно. На выпивохе красный кафтан, на ногах — начищенные сапоги. Не совсем обычный пьяница.
— Да я! Купец второго ранга! — заорал мужчина. — А он кузнец!
К моему удивлению, купец направился к нашему двору. Не справившись с калиткой, он перевалился через забор, упав на спину. Мужчина завозился на спине, как перевернутая черепаха. Кое-как поднявшись, он подошел к двери и забарабанил в нее кулаками.
— Кузнец, выходи, биться будем!
— Да ты сбрендил, Савелий! — из дома вылетела Аглая. — Василь тебя насмерть зашибет, если увидит! Поди прочь, скорее.
— Люблю тебя, — икнул купец. — Жить не могу.
— Не дури, скотина! — Аглая притворила дверь и зашипела. — Да с ума сошел? А если люди прознают? А ну гуляй отсюда!
— Сердце болит без тебя, золотце, — купец сложил губы трубочкой и попытался поцеловать Аглую. — Я ж тебе все. Ты просила шапку песцовую, я купил. Колечко золотое просила, тоже купил. Дай хоть ручку полыбызать.
— Прочь! Прочь! — зарычала женщина. На попытку сграбастать ее она ответила хлесткой пощечиной. —
