Такое случалось довольно часто, и не всем почему-то нравилось находить в супе отрубленный палец.
Другое правило, не менее важное, – не воровать ничего в таверне, поскольку, как легко догадаться, это бы непременно привело к нарушению первого.
Однако если эти два закона, порой, все-таки забывались, – то все, и сталкеры, и бандиты, и даже ученые, которых здесь, по большей части, считали чужаками, – тщательно соблюдали третье правило, самое главное.
Оно было очень простым, и гласило: в чужие дела не лезь.
Что бы ни творилось на твоих глазах, – женщину избивают, ребенку, просто для смеха, отрубают пальцы топориком, или старика прижгли раскаленной сталью, – зачем обращать внимание.
Любую несправедливость очень легко исправить.
Надо только отвернуться.
2
– Убери руки, – повторил юноша.
В первый момент, никто не мог поверить.
Трактирщик даже выбежал из-за стойки, – решив, что ослышался, а на самом деле клиент опять жалуется на ногти и волосы в похлебке.
Бандит обернулся, и его гнилые зубы оскалились в недоброй ухмылке.
– Что ты сказал, сопляк? – с угрозой прорычал он.
– Я сказал, отойди от женщины.
Юноша вышел из-за стола.
Его рука легла на приклад винтовки.
– Оставь ее в покое. Она пойдет со мной.
Люди начали переглядываться.
Одной-единственной фразой, мальчишка нарушил все три неписанных правила.
Вмешался в чужое дело.
Пытался отобрать чужую собственность – женщину.
И явно хотел прикончить бандита.
– Мэм, вы хотите, чтобы я увел вас отсюда?
Юноша обратился к женщине.
Та испуганно закивала.
Седой, бородатый сталкер, – что сидел за столом недалеко от парнишки, в компании приятелей, – хотел было вмешаться. Но друзья остановили его.
Нет смысла защищать тех, кто сам напросился на мордочистку.
– Да кто ты такой, ублюдок? – негромко прохрипел бандит.
Юноша выпрямился.
В голосе его прозвучали гордость, и детское высокомерие, когда он ответил:
– Я Ричард Теннеси.
Легкий шепоток прошел по трактиру.
Бандит осклабился.
– Дик? Слышал о тебе… Золотой мальчик. Мамочку свою ищешь.
Ричард шагнул вперед.
– Тогда, может, ты слышал, как я разобрался с бандой Тритона.
Лицо бандита дернулось.
Было видно, – ему стало немного не по себе. Однако он сразу же презрительно сморщился, и отвечал:
– Ба! Тритоны всегда были неудачникам. Так, кучка обдолбанных кретинов. К тому же…
Он откинулся назад, сунул большие пальцы за пояс.
– Я слышал, их порвали алые зомби. А ты-то при чем? Трупы пинал потом?
В таверне все засмеялись.
Ричард вспыхнул.
– Но это я сделал так, что они нарвались на гнездо зомби.
– Ну конечно!
Бандит уже хохотал в полный голос.
– И солнце на небо тоже ты по утрам закатываешь!
Теперь уже все смеялись.
Благородное лицо Ричарда потемнело.
Он не привык, чтобы с ним обращались так, – ни дома, в родовом поместье Теннеси, ни здесь, в Зоне.
Юноша выхватил пистолет, и пальнул в потолок.
Все замерли.
В руках у трактирщика появился русский автомат. Бармен – единственный, кто имел право здесь доставать оружие, не начав при этом бойню.
– Так, мальчишка, – глухо прорычал он. – Убери пушку, или я уберу тебя.
Ричард обернулся к нему.
И столько силы, отваги было во взгляде, – что трактирщик попятился, и против воли сам опустил оружие.
– А теперь, – сказал Ричард, вновь обернувшись к бандиту. – Отпусти женщину, и я не стану тебя убивать.
Мародер сгорбился.
Он был похож на дикого зверя, – что выгибает спину, топорщит шерсть и рычит от ярости. Но все же вынужден отступить.
– Ты же понимаешь, сопляк, – негромко процедил бандит. – Что я прикончу тебя. Не здесь. Может, не сегодня. Но рано или поздно…
Он сделал шаг назад.
И еще.
– Идите сюда, мэм, – сказал Ричард. – Вам нечего бояться.
Девчонка кое-как подковыляла к нему.
Ее тело мелко дрожало. Было ясно, что она сидит на крови зомби или порошке черной акации, – эти наркотики уже погубили много людей в Зоне.
Бандит стоял, в той же позе, – не двигался, и смотрел на Ричарда, словно ждал чего-то.
– Проваливай, – велел юноша. – И больше не попадайся мне.
В ту же секунду, девчонка выхватила короткий нож, и приставила к горлу Ричарда. Тот дернулся.
– Ха! – закричал бандит. – Ну, кто теперь герой? Не рыпайся, поскребыш. А то моя подружка выпустит тебе кишки.
Парень рванулся.
– Нет! – бандит засмеялся. – Даже не думай. Кинжал отравлен; я вымочил его в крови харблинга…
Люди вокруг вскочили со своих мест, и поспешно отошли в сторону.
Все знали, как силен этот яд.
Одного пореза хватило бы, чтобы убить на месте самого сильного и самого здорового человека. Никто не хотел случайно попасться под руку.
– Ты трус…
В голосе юноши не было страха.
Он был еще слишком молод, и не успел понять, что страх может быть добродетелью, а вот излишняя храбрость приводит к гибели.
– Испугался сам напасть на меня. Послал женщину.
Но эти слова вовсе не пристыдили бандита. Тот лишь тихо рассмеялся.
– Пошли! – приказал он. – Мне заплатят большие деньги, если я приведу тебя живым… но…
Мародер осклабился.
– За твой труп тоже дадут неплохо. Хозяин!
Он обернулся к трактирщику.
Тот стоял за стойкой, переводя автомат с бандита на Ричарда.
– Я не хочу мочить сопляка здесь. Сам знаешь, законы я уважаю. Но если поскребыш дернется… или начнет дурить… Ты ж не будешь против, если его слегка полоснут?
Лицо хозяина побагровело.
В душе, он сочувствовал юноше, – как, пожалуй, и многие в трактире. Храбрость Ричарда, его благородство и безрассудность, – с которой он бросился защищать совсем незнакомую женщину, все это настроило сталкеров в его пользу.
Но никто не собирался вмешиваться.
И не только потому, что это бы значило нарушить правила.
Банда Оррима Молота пользовалась нехорошей славой, и никто не хотел переступать им дорогу.
– Ладно, – кивнул хозяин. – Но труп заберешь с собой.
Бандит согнулся, в шутовском поклоне.
– Всенепременно, милейший… Мне ж не заплатят, если я тела не покажу.
Он кивнул женщине:
– Веди его к машине.
Та толкнула Ричарда в спину. Медленно, шаг за шагом, они приближались к выходу.
3
Юноша был бледен.
Он явно не знал, что делать дальше. Но любая попытка вырваться значила для него мгновенную смерть, – и очень мучительную.
– Стойте! – раздался звонкий голос.
Все обернулись.
Из-за дальнего стола встала девушка, в черном плаще с капюшоном.
Ее никто не замечал раньше; она сидела в тени, молчала, и наблюдала вокруг.
