Стас нажимал. Два или три раза он ошибся — вдавил в панель не те переключатели, но быстро исправил ошибку.
Пульт управления ожил, вспыхнул разноцветными огоньками. Подземлодка вздрогнула. Тихонько завибрировал под ногами пол. Загудели двигатели.
— Ты что творишь, Стас?! — голос в динамике зазвучал громче: ага, полковник все-таки нервничает. — Идиот! Ты не сможешь вести «крота»!
Ну это мы еще увидим. Стас смотрел на пульт и — особым зрением — на подземлодку. В лодку. И за нее. Сейчас он видел все сразу.
Выдвинуть гусеничные шасси не получилось. Зато кормовые толкачи пришли в беспорядочное движение, вороша складские завалы. Субтеррина засучила задними лапами-домкратами, как издыхающий механический паук, — лязгая, звеня, царапая пол.
Взвыли, завертелись, кроша ящики и коробки, фрезерные головки бура.
Заработал шнек, сминая консервные банки.
Подземлодка завалилась на бок. Стас удержался в накренившемся кресле лишь благодаря высоким подлокотникам. Надо бы пристегнуться. Он щелкнул пряжками страховочных ремней. Вот так… Порядок.
Многотонная махина уже ползла — без гусениц, на домкратах и вращающемся шнеке. Она словно плыла по грудам коробок и консервным банкам. Субтеррину немилосердно трясло. Что-то орал Гришко. Не по внутренней связи уже — просто так орал. Полковника бросило на коридорную стенку, в переплетение труб и кабелей, и теперь он пытался оттуда выбраться.
Стас его не слушал, но видел особым зрением, как Гришко продвигается обратно к шлюзовому отсеку Только вряд ли полковник успеет. При таком крене и при такой болтанке лезть по коридору через внутренние перегородки было непросто. Тем более, с больной ногой. Гришко двигался налегке: он то ли выбросил автоматы Стаса и Тани, то ли оставил их где-то снаружи, но и это ему вряд ли поможет.
Скрежеща титановым брюхом о пол, разнося в щепки поваленные штабеля с продуктами, перекошенный «Боевой крот» медленно полз по подземному складу. Но бетонная стена — округлая ребристая — совсем рядом. «Крот» был перед ней. Нет — уже в ней.
Бур вгрызся в бетон. А когда Гришко добрался, наконец, до люка, в стену вошел корпус субтеррины.
Полковник не смог ни выскочить наружу, ни закрыть люк. Из открытой шлюзовой камеры в коридорную кишку валил рыхлый грунт вперемежку с измельченным бетоном, да так, что Гришко едва успел запереть дверь внутренней перегородки. Теперь выход из «крота» был для него закрыт.
«Теперь мы с тобой в одной лодке, полковник, — не без злорадства подумал Стас. — В одной подземной лодке».
В твердой породе тряска почти прекратилась, а положение «крота» стабилизировалось.
Стас снова пытался разобраться с управлением. Получилось плохо, но кое-что все-таки получилось. После манипуляций с кнопками — большей частью наугад, по наитию, «крот» изменил направление движения. Увенчанный буром нос машины ушел вниз, причем так резко, что Стас повис на страховочных ремнях. Что ж, пускай. Стаса это устраивало. Больше он на пульте ничего не трогал.
Машина вбуривалась все дальше и дальше, «крот» уходил все ниже и ниже, и они вместе с орущим Гришко все глубже и глубже погружались в земные недра.
Дальше, ниже, глубже…
— Ты что, Стас?! — полковник снова воспользовался внутренней связью. Удивительно, как он смог дотянуться до коммутатора при таком крене. — Куда ты?!
Дальше, ниже, глубже…
— Остановись! Прекрати это!
Стас усмехнулся. Даже если бы он и мог, даже если бы он и умел управлять субтерриной, останавливаться все равно бы не стал.
«Крот» шел в свое последнее подземное пике, и пусть себе идет. А Колдун, помнится, говорил, что ад тоже прет наверх. Значит — поднимается им навстречу. «Повышенный уровень ада», — пришла в голову дурацкая формулировка.
В общем, слишком долго спускаться не придется. Рано или поздно полковник Гришко окажется там, где ему самое место. Ну а он, Стас… Он будет проводником полковника на этом пути. Хароном. Тютей.
Гришко добрался до запертого отсека управления. Он словно съехал с катушек. Полковник колотил по металлу пистолетной рукоятью и разбивал в кровь кулаки, как будто это могло что-нибудь изменить. Он даже стрелял по двери. Высадил всю обойму, чудом не попав под рикошет.
«Ну, и дурак», — отстраненно подумал Стас. Лучше бы Гришко просто застрелился.
* * *
«Крот» уходил в нижний мир, где нет места живым. И плевать! Наверху Гришко тоже не даст жизни.
Болела простреленная рука, из раны сочилась кровь. Сознание с трудом цеплялось за реальность.
Время мешалось с пробуренными пластами и терялось где-то в перемолотой породе. Гришко умолял, уговаривал, убеждал, угрожал, но его лживые слова растворялись в хрипах динамиков и теряли смысл, не доходя до сознания Стаса.
Перед глазами дергались и прыгали какие-то стрелки, плясали цифры на циферблатах. Кажется, навигационные приборы снова взбесились. За компанию с полковником. Впрочем, Стас все равно ничего не понимал в навигации. Да и не нужна она ему сейчас. И никогда уже не будет нужна. А то, что навигация отказывает снова… Не есть ли это верный признак того, что адские глубины уже близко?
Они оказались ближе, чем предполагал Стас.
Стрелки и цифры на панели управления могли обманывать и вводить в заблуждение, но то, что видел, слышал и чувствовал Стас, не могло. Его особые зрение, слух и чувства, слившиеся с машиной и распространившиеся за ее пределы, как всегда, открывали суть, скрытую от других.
«Так быстро»? — Стас даже ощутил некоторое разочарование.
За обшивкой уже слышались знакомые звуки — стоны, крики, завывания. Там, снаружи, метались чьи-то размытые бестелесные тени. И непонятно было, где кончается одна тень и начинается другая. Растрепанным бесплотным клубком они катались вокруг машины, вторгшейся в их обиталище, и старались отпугнуть, вытолкнуть. Старались, но не могли.
Для этих теней, казалось, вообще не существовало той твердой породы, сквозь которую пробивалась субтеррина. В какой-то момент Стасу почудилось, что и для «крота» ее больше не существует. Создавалось такое впечатление, будто «крот» бурился сквозь плотную пустоту и мрак. И даже больше — будто сам «крот» становится тенью, пустотой и мраком.
Снизу пахнуло жаром. Резко подскочившую температуру Стас тоже ощутил особым чувством — не кожей, а обшивкой «крота», с которым стал единым целым. Он ощутил ее буром, шнеком, титановыми боками…
Где-то внизу, сквозь трещины и расколы в… в породе? во мраке? в пустоте? уже виднелись зловещие кроваво-алые отблески.
