– А почему, интересно, сам Разенков не мог сделать такой вывод? – уточнил я. – Мне кажется, он искренне считал меня мутантом.
– Похоже, да, – согласился Зинчук. – Разенкову по роду деятельности приходилось больше исследовать мутантов, чем людей. Поэтому ему и в голову не пришло, что управлять зомби может не только шептун, но и человек с сильными паранормальными способностями. А я, напротив, долгое время работал с обычными людьми – псиониками и знаю, на что они способны.
– Мне повезло, – искренне признался я.
– Еще как, – поддакнул Марек.
– А как вам удалось так быстро убедить всех, что я не мутант?
– Подбельский помог. – Зинчук искоса взглянул на меня. – Мы встретились с ним в лаборатории Разенкова. Когда я туда пришел, он сидел за компьютером, изучал твой файл… Ты знаешь, мне кажется, он и на Стрелку-то прилетел для того, чтобы разобраться в твоем деле.
У меня на душе потеплело – всегда знал, что Подбельский мужик что надо.
– Большое ему спасибо, – с чувством сказал я.
– И нам, – вставил Марек.
– И вам, – согласился я.
В «Козьей морде» царили тишина и полумрак – днем посетителей, как правило, мало, большинство бродяг уходят на промысел или отсыпаются после вчерашнего. Нас с Потапом такое положение дел вполне устраивало – можно спокойно посидеть, не опасаясь толчеи и ненужных расспросов.
Мы заняли самый крайний столик в углу. Бармен Сеня Хорек тотчас подскочил к нам с бутылкой фирменной водки:
– Подарок от заведения. Петрович велел передать привет и наилучшие пожелания дорогим гостям.
Я фыркнул: молоток Петрович, моментально фишку сечет. Понимает, что с нами сейчас выгодно дружить – мы с Потапом стали одними из самых популярных бродяг в АТРИ.
Как только профессор Зинчук официально реабилитировал меня, информация тотчас пошла в общую сеть, сообщая, что нападки на Бедуина – это происки чистильщиков, которые – сенсация! – сговорились с кланом изгоев. Чуть ли не союз заключили. И тем и другим пришлось долго отплевываться и отбрехиваться, а руководство чистильщиков даже принесло мне официальные извинения – стиснув кулаки и сжав зубы.
О нас с Потапом пошла очередная легенда. Дескать, мы ради науки добровольно согласились на опасный эксперимент: позволили сделать себя мутантами, а потом сумели вылечиться и снова стать людьми.
Кстати, о науке… Как я и предполагал, Разенкова арестовали по обвинению в мошенничестве, заперли в одном из лабораторных боксов и собирались через день отправить вертолетом в Ванавару, но не успели – Алекса обнаружили утром мертвым. Официально объявили, что он повесился, но я был уверен, что без Вишневского не обошлось.
…Сеня Хорек поставил на стол запотевшую бутылочку прозрачненькой.
– Чего только одну? – удивился Потап. – Еще тащи. Я, почитай, целый год на сухом законе. Вы только прикиньте, мужики: оказывается, зомби все как один непьющие!
– Да, тяжело тебе пришлось, – сочувственно вздохнул Хорек. – Ладно, сейчас еще принесу.
– И закуски, – добавил я. – Только не тушенку, а чего-нибудь для души давай.
– Курочку могу поджарить, – предложил Хорек. – Из личных запасов Петровича. Ему на днях с Большой земли посылку передали.
– Действуй, – кивнул Потап.
Не успел из кухни начать распространяться обалденный аромат жареной курятины, как в зал вошли Марек и Док. Профессор потянул носом в сторону кухни, а Марек зацепил взглядом запотевшую бутылку и радостно сказал:
– Это мы вовремя, Док. Успели и к выпивке, и к закуске.
Он сел к столу, потирая руки, велел Хорьку:
– Еще два стакана давай.
– Э нет. – Я убрал от него бутылку. – Это только для бывших мутантов. Ты был мутантом?
– Я был, – вступил в разговор Зинчук. – Зомби. Целых два часа.
– Да, верно. Ты наш мужик, Док, тебе нальем. А тебе…
Я посмотрел на Марека, но он перебил меня:
– И мне нальете. Потому что я был напарником мутанта, а это гораздо сложнее.
– Убедил, – согласился Потап и разлил на четверых: – За что пьем?
– Странный вопрос для бывшего мутанта, – укорил его Марек и поднял свой стакан: – Накатим по сто рентген за удачу, мужики!
