– Короче, идем все втроем на Стрелку, – подвел черту Марек. – Хотя… Бедуин, а тебе-то зачем туда соваться? Мы с Доком и сами Потапа вылечим, а ты где-нибудь в укрытии подожди…
– Нет! – отрезал я. – Кроме Потапа, у меня там и другое дельце есть. С одним человечком нужно потолковать…
– С тем, кто пообещал тебе операцию? – догадался Док.
– Точно. У меня накопилось к нему много вопросов…
– Ладно, тогда пошли все вместе на Стрелку, – согласился Марек. – Вернее, полетели. Я сейчас Хвощу на КИП сообщение сброшу. Если он все еще за штурвалом, может, подхватит нас.
Хвощ согласился доставить нашу беспокойную компанию на Стрелку. Попросил только, чтобы мы отошли от железнодорожного моста на десять километров южнее и подождали, пока чистильщики и изгои закончат выяснять отношение и разлетятся по своим норам.
– Пошли, Бедуин, – позвал Марек. – Пока десять км оттопаем, вояки из обоих кланов как раз угомонятся.
– Вы с Доком идите, а я вас догоню.
Они переглянулись, но вопросов задавать не стали. Зашагали прочь от насыпи в сторону лесистых болот. Я остался на месте.
Как только они скрылись из виду, из-за деревьев скользнула хищная тень, а затем сильные рысьи лапы ударили меня в грудь, сбивая с ног. Я упал на спину, а секалан плюхнулся сверху и зарычал, обнажая клыки, намереваясь добраться до моего горла. Я перехватил его за шею и попытался сбросить с себя. Пару минут мы возились в шуточной борьбе, а потом я отпихнул рысь в сторону, сел и потрепал шелковистый палевый загривок:
– Спасибо, Ушастик. Ты очень выручил меня сегодня.
За последний год он заматерел, окреп и набрал силу. Мы с ним виделись довольно часто. Не то чтобы ходили на маршруты вместе, нет. У каждого из нас были свои дела. Но время от времени мы отправляли друг другу зов и, если оказывались поблизости, встречались.
Мне повезло, что сегодня он оказался «на связи». Еще в вертолете, пока мы летели к мосту, я всю дорогу посылал ему молчаливую просьбу о помощи. В какой-то момент пришел отклик: «Я здесь. И не один. Со мной подруга. Что надо делать?»
Мы торопливо «обговорили» план действий, пользуясь тем, что Японец летел в другом вертолете и не пытался во время полета контролировать меня.
А дальше с востока и северо-запада покатились две звериные «волны»…
«Шоколад принес?» – В сознании секалана четко нарисовалась коричневая горьковатая плитка – его излюбленное лакомство. Он облизнулся сизым влажным языком и сглотнул слюну.
– Извини, друг. – Я развел руками. – В следующий раз.
Секалан заурчал: «Я и без шоколада очень рад тебя видеть, ты же знаешь!»
– Знаю… А где же твоя подруга? Может, познакомишь?
«Она стесняется тебя. Прячется за деревьями и не хочет выходить, глупышка».
– Что ж… С женщинами такое бывает… А ты изменился, Ушастик. Мы не виделись всего два месяца, а будто целый год прошел. Ты как-то разом повзрослел, набрал силу. Да и стая у тебя просто огромная!
«Да, я стал сильным вожаком, – похвастался он. – Почти таким же, как ты. Могу подчинять себе даже барсуков и лис-огневок, правда на очень короткое время… Но и без них мою стаю даже хуги боятся! Мы как раз собирались разгромить одно их поселение… кстати, здесь, неподалеку… но тут пришел твой зов…»
– Значит, тебе пришлось заменить одно сражение на другое, – улыбнулся я. – Вот ведь хуги повезло.
«Никуда они от меня не денутся, – фыркнул секалан. – Займусь ими завтра. Правда, сегодня моя стая сильно поредела…»
– Мне очень жаль.
«Ничего. Новых псов наберу. Безмозглых шавок в АТРИ хватает. А вот друзей…»
– Это точно… Ну, мне пора, Ушастик.
«Уходишь? Жаль… Еще увидимся, Бедуин!»
Я промолчал. Может – да, а может – нет. Как карта ляжет…
Хвощ высадил нас в нескольких километрах от Стрелки. Стояла поздняя ночь, когда мы втроем, с профессором и Мареком, пересекли залитое прожекторами отрытое пространство перед научной крепостью-лагерем.
На мне был форменный бронекостюм с нашивками группировки чистильщиков и закрытый шлем – маленькая хитрость для часовых на вышках, чтобы они не узнали в пришельце Бедуина.
Марека охранники знали в лицо, меня приняли за «чистюлю», а профессор представился по всей форме, перечислив свои научные звания и щегольнув названием НИИИАП.
Нас без возражений пропустили в предбанник и предложили сложить в специальные металлические ящики огнестрельное оружие. Пришлось подчиниться, поскольку за нами наблюдали с помощью видеокамер. Если вдруг мы не захотим разоружаться, то внутреннюю дверь не откроют.
Как только ящики закрылись, тут же заработали сервоприводы замков, бронированные створки обеих дверей пришли в движение – наружная захлопнулась, а внутренняя, напротив, открылась.
В предбанник вошли двое дежурных: боец в эскаде и «ботаник» в костюме высшей биохимической защиты. Такой костюм запросто противостоял лошадиной дозе радиации, уберегал владельца от кислотного дождя, но вот бронебойными качествами похвастаться не мог. Кевларовые вставки закрывали лишь грудь и спину, а на шее под шлемом оставалась практически незащищенная полоса.
Док первым приблизился к дежурным, якобы для проверки, но вдруг покачнулся, схватившись за грудь, простонал:
– Сердце прихватило… Помогите… – и уцепился за бойца, чтобы не упасть.
Тот машинально подхватил седовласого ученого, попытался осторожно усадить на пол к стене. Обе руки солдата сейчас были заняты профессором, ко мне он оказался боком, а «ботаник» вообще повернулся спиной.
Потребовалась всего секунда, чтобы взять руку «ботаника» на болевой, вспороть ножом плотную прорезиненную ткань защитного костюма и приставить лезвие к шее.
– Никому не двигаться! – приказал я.
Боец в эскаде машинально потянулся за оружием и одновременно попытался активировать закрепленную на плече тревожную кнопку.
– Поднимешь тревогу – «ботаник» умрет, – предупредил я.
Охранник наконец-то понял, что все серьезно. Он успокаивающе поднял руки и произнес:
– Не дури, парень. Я не знаю, кто ты такой…
Пришлось перебить:
– Ты чего, Гоша, не узнал меня? Это же я, Бедуин.
– Бедуин…
Боец с тоской посмотрел на мигающий под потолком глазок видеокамеры. Я очень хорошо понимал его чувства. Еще год назад дежурных было трое: третий сидел в комнате по соседству и через экраны наблюдал за происходящим в предбаннике. Но людей катастрофически не хватало, поэтому решили ограничиться двумя дежурными. Дескать, все равно в предбанник пускают только «своих» – тех, кого знают в лицо охранники на вышках, так что чего зря страховаться.
Разрабатывая план проникновения в лагерь, я рассчитывал именно на это – что тревогу будет поднять некому.
