Владислав Савин - Днепровский вал

Тут даже я слегка обалдел. Поскольку хорошо представлял, что замполит может сказать перед личным составом по своей инициативе, а о чем бы ему говорить категорически не рекомендовалось без одобрения кем надо. Значит, такова линия Партии или, по крайней мере, разговоры уровнем выше, в армейском политотделе? Это что же, выходит, мы с немцами еще в одной стране будем жить? Так ведь долго еще не забудется, что они у нас натворили…

А замполит дальше речь толкает. Оказывается, как установили советские ученые-историки, Германия — это исконно славянские земли. Раньше здесь жила особая ветвь славян — западные, или венеды. Берлин назывался Берложье, Бранденбург — Бранибор. А пруссы — это вообще исконно славянское племя, и до сих пор у здешних фон-баронов могут быть фамилии вроде Белов. И Одер исстари звался Одра, тут паны не врут, вот только исконно польскими эти земли не были никогда, потому что были у венедов свои княжества. Оттого и проиграли — что Русь тогда уже единая была, еще не под Москвой, а под Киевом, а на западе каждый сам за себя, их и завоевали, и в папистскую веру окрестили — ну а Тевтонский орден, что здесь сел, это вообще не немцы были, а сборище швали со всей Европы, ну как у Гитлера сейчас всякие французы воюют в общем строю. И эта фашистская мразь в двенадцатом веке сюда пришла, славян кого перерезали, кого поработили, и так с тех пор и окопались. Только наука говорит, что если за восемьсот лет можно было из славянской земли сделать черт знает что, то возможен и обратный процесс. Эта Пруссия всю Германию под себя нагнула в самом оголтелом милитаризме — ну так теперь, очень может быть, этой упыриной нации не будет, а вместо нее еще один славянский народ в составе СССР.

«Это как, что же, всякие бывшие эсэс станут нам свои?» — «Товарищ боец, а вы что, про „лишенцев“ забыли? Вот тут будет так же, враждебную прослойку изымем, есть же там и нормальные люди, коммунисты, спартаковцы, как еще в восемнадцатом году. Они пока и будут полноправными гражданами, ну а прочих, как положено, со врагами Отечества и трудового народа. С остальной же Германией — это как товарищ Сталин укажет. Одно ясно, никто теперь этих без ежовых рукавиц не оставит: разжечь три большие европейские войны за семьдесят лет — это надо постараться. Вы хотите, чтобы через двадцать лет ваши дети снова на фронт и против них же? Что значит „Ленин говорил, без аннексий и контрибуций“? Та война насквозь несправедливая была со всех сторон, за прибыли буржуев — а тут они на нас напали по-подлому, и пока не возместят и не восстановят все порушенное, мы с них не слезем — сами уничтожали, жгли, так теперь платите сполна! Ну, а после перевоспитывать будем, чтобы фройдшафт, это дружба по-немецки, в исправности была, и нерушимый Советский Союз».

Выстрелы из танковых пушек в голове колонны — одновременно с голосом по рации: «Я — Ольха, носороги слева, тысяча двести». И ответ комбрига: «Я Дуб. Понял, к бою». «Носороги» — это очень серьезно. Так отчего-то зовут фрицевские зенитки калибра сто двадцать восемь, которые на километре с небольшим опасны, как черт с вилами — и Т-54 пробивают! Передовая рота рассыпается «елочкой» взводов, во множестве отстреливая дымовухи. Из леса стреляют, но фрицевские снаряды рвутся в поле, первый залп не попал.

В эфире хаос, матюги, трудно различить команды. Приказываю полку развернуться побатарейно, уступом вправо, и выходить вперед; дым мешает немцам целиться, но и нам ничего не видать. Диспозиция, дорога идет на запад, чуть забирая к северу, вокруг открытое место, лишь кое-где мелкие кусты, но вот впереди и слева, в стороне от дороги, я видел островок леса. И как раз с той стороны стреляют — уже больше десятка пушек, и минометы. Выскакиваем из-за облака дыма и скорее разворачиваемся лобовой броней: «носорог» все равно пробьет, но, судя по разрывам, там их немного, остальное мелочь. Вижу пятьдесятчетверки дозора: один горит, второй вертится, как черт на сковородке, и стреляет в лес, а оттуда часто полыхают выстрелы — и судя по высоте от земли, не пушки, а танка. Но дозорный танк целит явно не в них, а правее, почти вдоль дороги. Кручу оптику — вижу! Угловатый силуэт с длинным стволом на самом краю леса — вот он, «носорог»!

— Кедры один, два, три, я Кедр, даю указание по моему разрыву. Рябко, целевой заряжай! Леха, короткая! Огонь!

Тоже новинка — снаряд как ОФ, но при взрыве дает хорошо заметную цветную вспышку, как от магния. Для целеуказания гораздо лучше трассера — своего места не выдает. Разрыв чуть левее, но зенитка не танк, расчету должно достаться. Прицел влево, вот еще один — короткая, огонь!

В общем, запинали мы их в минуту. «Носорогов» оказалось всего две штуки, ну а ОФ нашего калибра, из двадцати стволов — это страшно, там все смешало с землей. Теперь можно и теми, кто в лесу спрятался, заняться — и основательно, не спеша. Судя по огневой мощи, там десяток танков, и не «тигры» — что-то помельче, «пантеры» или «четверки». Эх, ребята, что в дозоре, сами сгорели, но нас всех спасли, успев заметить и предупредить — ведь диспозиция была такая, что «носороги» стреляли бы почти вдоль нашей колонны, а «пантеры» из леса в борта. С семисот-восьмисот метров это и для Т-54 опасно, так что если атакуем одних, то подставляем борт другим. Ну, а когда зенитки вынесли, лоб в лоб десяток «пантер» против полусотни Т-54 и двадцати самоходов никак не играет.

Немцы тоже дураками не были: оттянулись в лес, оставив девять костров, шесть танков и три бронетранспортера. Еще нам достался один полугусеничный тягач от зенитки, слегка побитый осколками, но на ходу, второй такой же раздолбали. А «носороги» — это страшные звери, гораздо опаснее «тигров», вот только зенитка брони не имеет и менять позицию в бою не может, если засекли, то все. И громоздки очень, маскировать трудно, оттого дозорные их и заметили. А что будет, когда у немцев танки с этим калибром появятся — нет, размеры прикинул, не встанет это даже на «тигр». Ну, если только из него самоходку сделать, вроде наших СУ-122. У нас один танк, это который в дозорном взводе был, сгорел вместе с экипажем, еще подбитых есть пять или шесть, но с надеждой восстановить. А на самоходах ни царапины, ну точно — небесный покровитель бережет!

Что польское это поле, а не русское, и бой уже не у нашей последней черты — ведь, наверное, самому тупому фрицу уже ясно, что не видать ему поместья с русскими рабами как своих ушей? А плевать — по сути, война эта идет за то, кому жить в этом мире, не уживемся мы с фашистами никак — или мы, или они. И их людоедскому порядку, что есть высшая раса и прочие недочеловеки, мы свой, справедливый, противопоставим. Что мы, русские, всем народам, которые в СССР вошли, как старший брат. Вот отчего русской автономии быть не может, в отличие от какой-нибудь, например, эстонской? Потому что наш порядок, наш закон, наша правда по всему Союзу, а все прочие могут существовать лишь в той мере, в какой нашей не противоречат. И кто по-нашему живет — тот наш, русский, советский человек, будь он по крови хоть армянин, хоть таджик.