Тельцианин бросился на меня, но я оттолкнул его прочь. Я попытался восстановить в памяти все, что некогда знал о боевых костюмах тельциан — какая их слабость могла бы дать мне преимущество,— но весь заплесневелый материал из КМЖС относился к системам оружия, его дальнобойности и скорострельности, а оружие здесь, кажется, не применялось. Может быть, и к сожалению.
А затем на меня навалился Человек, с грохотом упав мне на плечи, словно толстый хулиган на детской площадке. Он попытался захватить голову моего костюма, и я отбросил его руки: он выбрал себе подходящую цель, ведь хотя мозг костюма был в другом месте, но там находились его глаза и уши.
Я неловким движением отшвырнул его прочь. Мои индикаторы вооружения были все такими же темными, но я все же навел на противника пальцевый лазер. Когда из него не вырвалось огненное копье, предназначенное для того, чтобы вспороть доспехи противника, мне, как ни странно, стало легче. Мой недоразвитый инстинкт убийцы с возрастом не усилился.
Я вглядывался в снег, высматривая что-нибудь подходящее в качестве оружия, но тельцианин успел сориентироваться раньше. Он огрел меня поперек спины выдранной с корнем осветительной мачтой. Я рухнул и покатился в сугроб. Пока я поднимался, существо навалилось мне на спину и замахнулось обеими руками.
Мои визуальные датчики были забиты снегом, но я все же видел достаточно для того, чтобы нацелить пинок ему между ног. Такой выбор цели объяснялся скорее инстинктом, чем практическим смыслом — он годился скорее для человеческой драки без всяких средств защиты, чем для схватки с порождением иной расы, облаченным в специальный боевой скафандр,— но существо все же утратило равновесие, и я смог вырвать у него столб.
Боковым зрением я увидел бегущего ко мне Человека, резко развернулся и ударил его столбом где-то на уровне коленей. Он повалился на бок, тяжело грянувшись о землю.
Я снова повернулся к тельцианину, но не увидел его. Это вовсе не значило, что он куда-то убежал или спрятался — мы, все трое, белые на белом, были невидимы в густом летящем снегу уже на расстоянии пятидесяти метров. Я включил инфракрасное зрение, которое могло бы помочь, если существо стояло спиной ко мне (теплообменник у них тоже находился сзади). Толку не было. Не помог и радар, который, впрочем, мог сработать только в том случае, если поглощающий радиоизлучение костюм окажется перед отражающей поверхностью.
Я повернулся обратно и увидел, что Человек все так же неподвижно лежит на снегу. Возможно, это была уловка, но не исключено, что я и на самом деле оглушил его, сбив с ног. Голова защищалась мягкими упругими амортизаторами, но сила есть сила, а он мог хлопнуться наземь достаточно тяжело для того, чтобы получить сотрясение. Я сделал вид, что пинаю его ногой — удар прошел на волосок от головы,— но он не отреагировал.
Куда, черт возьми, делся тельцианин? Его нигде не было видно. Я присел, чтобы поднять Человека, и в этот момент услышал со стороны космопорта женский крик, приглушенный снегом, и два выстрела.
Я рванулся туда, но было уже слишком поздно. Флотер быстро шел вверх, уклоняясь в сторону от разбитого главного входа; Макс стоял с пистолетом и целился в машину, но не мог найти никакой уязвимой точки. Я подскочил, насколько позволяли мои усилители, взлетел вверх, наверно, метров на двадцать, почти прикоснулся к днищу и тяжело рухнул вниз так, что у меня клацнули зубы и лодыжки пронизала боль.
— Эта тварь утащила Джинн,— сказал Макс.— Он разбил стекло и схватил ее и Роберту.
Роберта сидела в снегу, потирая локоть.
— Ты в порядке? — Они оба вздрогнули, и я понял, что нечаянно усилил звук. Я тут же перевел регулятор.
— Мерзкая тварь чуть не выдернула мне руку. Но со мной все хорошо.
— Где остальные?
— Мы разделились,— объяснил Макс.— Мэригей и еще несколько человек едут на нашем флотере к челноку. А мы остались здесь с оружием; пытаемся отвлечь их.
— Что ж. Вам это удалось.— Я на мгновение задумался.— Больше нам здесь нечего делать. Давайте догонять автобус.
Я подхватил Роберту, затем Макса и побежал на поле, держа их, как охапки хвороста. Автобуса не было видно, но в снегу ясно различалась его колея. Мы догнали его меньше чем за минуту, и мои пассажиры, похоже, были рады сменить средство передвижения.
Никаких признаков флотера с тельцианином и Джинн. Я мог бы услышать его, будь он на расстоянии пары километров.
Машина была переполнена. В ней находились еще двое людей, которых я не узнал, и четверо Человеков, очевидно, комиссия по нашим торжественным проводам.
— Они захватили Джинн,— сообщил я Мэригей.— Тельцианин уволок ее на своем флотере.
Она покачала головой.
— Джинн? — Они были дружны между собой.
— Мы ничего не можем поделать. Она исчезла.
— Они не причинят ей вреда,— сказал Макс.— Поехали!
— Верно,— согласилась Мэригей, но не тронула машину с места.
— Встретимся у челнока,— сказал я. В костюме я был слишком велик и тяжел для нее.
— Хорошо,— спокойно ответила Мэригей и, нажав кнопку, закрыла дверь.
Машина тронулась, и я трусцой побежал за ней к пусковой трубе челнока и почти сразу же обогнал.
Я нажал кнопку двери подъемника трубы, и она открылась — пятно теплого желтого света. Тогда я открыл костюм и осторожно вышел в снег. Передний карман не сразу поддался моим усилиям, но ценой одного сломанного ногтя я все же открыл его, вынул одежду, нырнул в дверь и поспешно натянул промерзшие вещи на себя.
Флотер остановился перед моим пустым раскрытым костюмом, а я молча уговаривал их поспешить, поспешить... Кто знает, сколько времени потребуется кому-нибудь, чтобы сообразить выключить питание, оставить нас с бесполезным подъемником? Челнок мог быть автономным, но, чтобы им воспользоваться, мы должны были оказаться внутри.
Мэригей потратила несколько драгоценных секунд, объясняя четверым Человекам и двум людям, что им нужно уйти отсюда и спуститься в подземное укрытие. Хотя, скорее всего, они и сами об этом прекрасно знали. Пусковая труба поглощала гамма-излучение в течение первых секунд запуска, ну а когда челнок выходил на волю, лучше было держаться от него подальше. Роберта держала палец на кнопке подъемника и с силой вдавила ее, как только Мэригей вбежала внутрь.
Рубильник никто не выключил. Подъемник прошел весь свой путь и, негромко щелкнув, остановился перед тамбуром челнока. Сразу же открылась лепестковая диафрагма — входной люк.
Рассесться по местам оказалось не так уж просто: гравитация действовала против нас. Карабкаясь по легкой, почти веревочной, лестнице, мы разместились в креслах, ориентированных снизу вверх. Во время посадки шерифу освободили руки и ноги, но снова связали, как только усадили в кресло и пристегнули ремнем безопасности. Он не пытался сопротивляться.
