– Комиссия не смогла прийти к окончательному выводу относительно вашей кандидатуры, поэтому решение приму я. Не скрою, что голосовал категорически против принятия вас в академию, но процедуры требуют, чтобы я принял решение после собеседования с вами. Итак, молодой человек, что вы можете мне предложить, чтобы мое мнение кардинально поменялось?
Ким ненадолго задумался:
– Прошу прощения, но вы задали трудную задачу. – Потом Ким дерзко взглянул на адмирала и, улыбнувшись, добавил: – Я думаю, даже изначально невозможную. Но если это так, то сразу предупреждаю, никакой трагедии у меня не случится, я прекрасно понимаю трудность положительного решения в данном случае и поэтому не могу обижаться.
Келлер помрачнел:
– И какие же трудности у нас возникнут в случае положительного решения?
– Главное – прецедент снижения возрастного ценза. В этом случае наверняка найдутся авторитетные люди, которые будут на этом основании требовать такого же исключения для некоторых молодых людей, а так как они не несли тягот военной службы, они будут лучше подготовлены по теории, и поэтому у них больше шансов пройти конкурс. Что в последствии сильно скажется на имидже академии, а этого категорически допускать нельзя.
– Смелое заявление. Но мне кажется, вы ошибаетесь: академия выше протекции. Может быть, у нас есть другие причины?
– Вполне вероятно, но у меня сложилось именно такое мнение.
– А вы можете отстаивать свое мнение?
– Свое мнение я могу отстаивать, безусловно, если это не помешает выполнению приказа, но могу сказать, что изменю его сразу, если к этому будут все основания.
– Вам легче, а я не могу так быстро менять мнение. На этом разговор можно закончить.
Ким встал:
– Разрешите идти?
– Кстати, где будете проходить службу дальше?
– Не знаю. Но, по всей вероятности, пойду в летное училище. Мне сказали, что я неплохой пилот, а последние тесты показали мою полную пригодность по данной специальности.
– А раньше по тестам вам не рекомендовалось быть пилотом?
– Запрещалось. Это можно увидеть в моем личном деле.
– А почему вы решили, что являетесь неплохим пилотом? Ведь у вас не было летной подготовки?
– Извините. Просто так сложились обстоятельства: боевые пилоты меня часто использовали в качестве спарринг-партнера на симуляторах, вот и освоил, а потом набрал летные часы, когда выполнял роль инструктора.
– И в тот период за спасение подопечного получили внеочередное звание?
– Да.
– А потом вас решили отправить на Аффен в качестве инструктора по летному делу.
– Нет. Статус моего пребывания там определен не был.
– То есть? Вас отправили туда просто так?
– Почему меня туда направили – большая загадка.
– Так что же вы там делали?
Ким слегка усмехнулся:
– Работал у них в академии.
– Стоп. А вот отсюда более подробно. Садись. – И адмирал снова показал на кресло. – Мне давно хотелось узнать подробнее о состоянии нового флота, а так как ты там был, то, значит, знаешь их изнутри. Давай по порядку.
Ким принялся давать характеристику флоту Аффена. Сначала перечислил основные технические данные кораблей и их вооружений, потом подробно обрисовал производственные мощности этого мира, дал прогноз замены вооружений с учетом передачи им технологий после вступления в Содружество. Потом перешел на описание подготовительного процесса кадров для флота, как Аффену в рекордно короткие сроки удалось создать полностью боеспособное соединение, которое впоследствии продемонстрировало свою высокую боевую готовность. Адмирал внимательно слушал. Такого подробного описания он не получал еще нигде и сразу почувствовал, что лейтенант не впустую пребывал в этом мире, а, видимо, принимал непосредственное участие в подготовке персонала флота. Только сейчас до него стало доходить, что Тец не просто дал ему превосходную рекомендацию, он умолял обратить внимание на этого перспективного молодого человека, и не зря в Аффене его ценили. Авторитет Теца немного раздражал Келлера, он считал, что Тец – чистый практик и не ему судить о науке академии, хотя в жизни им никогда не приходилось сталкиваться в спорах, и поэтому оппонентами они не были. Правда, Келлер всегда был готов вступить с Тецем в спор по любому поводу, но, как оказалось, не в этот раз.
– Ну вот вроде и все. Если я что-то упустил, можете спросить. Что знаю, отвечу.
– Я так и не понял из вашего рассказа, в каком качестве вы там находились.
– Изображал из себя преподавателя.
– И по какой дисциплине?
– Искусство применения тактических операций.
– Вот как. И как успехи?
– Успехи – в чем? Как изображал? Трудно сказать, я же все больше по учебнику.
– Прошли весь учебный материал?
– С небольшими сокращениями весь.
– Сколько понадобилось времени?
– Четыре месяца.
– Что-то не клеится: видимо, сокращения были все-таки очень значительными.
– На эти лекции отводилось по шесть часов ежедневно.
– При таком темпе просто невозможно усвоить материал.
– На самом деле к этим шести часам надо еще присоединить два часа занятий на виртуальных тренажерах, и еще по три часа других дисциплин.
– Круто. А как же люд и выдерживали такой распорядок?
– А многие и не выдерживали. Таких переводили в облегченные группы. Кстати, большинство потом вернулось, медицина Аффена творит чудеса.
– Что попало под сокращение в учебной программе?
– Три последние части из первого курса, методика оценки Битке, четвертая глава второго и… – Тут Ким немного смешался и чуть тише проговорил: – Анализ оперативной обстановки при проведении военных действий с «Каромми».
– А почему исключили последний пункт?
– Не хватало времени.
– Не ври, лейтенант, не надо меня жалеть. Я и сам давно мечтаю убрать это из учебного процесса, когда-то мне этот материал казался нужным, а теперь он просто стал мешать учебе.
Потом адмирал, немного помолчав, сказал:
– Можешь идти.
Ким поднялся и направился к выходу, но, когда он открывал дверь, адмирал добавил:
– Добро пожаловать в академию, лейтенант.
