— Да быть того не может, глаза протри, такого никогда не было.
— Да ты сам посмотри.
Бросив странные манипуляции над столом, стражник направился вверх и в этот момент я отчетливо заметил его лицо. Вот мы и встретились, я с силой сжал кулаки, раздавив мягкую массу, определяющуюся как — сыр из барсучьего молока. Взаправду говорят, что все подземелья когда-нибудь возвращаются к своему началу. Как бы ты не бегал по этим подземным лабиринтам, рано или поздно все равно бы встретились. Я сразу узнал того урода, что харкнул мне в миску. Именно из-за него я оказался теперь в тюрьме. Уже второй раз проводив его удаляющуюся спину злобным взглядом, направился к выходу. Месть местью, а того эльфа надо бы вытащить. Сдернув висевшую на деревянной жердине веревку с крюком, выбрался наружу и сбросил её с обрыва. Силы подцепить и вытянуть сеть с эльфом у меня явно не хватит, а темноволосый оказался не глупым и тоже это понял. Веревка быстро натянулась, и пришлось искать упор в камнях, что бы не полететь вниз от тяжести. Несколько секунд и за край обрыва зацепилась рука, а мгновением позже показалась темная шевелюра.
Нагнувшись к моему уху темноволосый прошептал:
— Буду должен, но здесь не лучшее место для благодарности. Давай уходить.
— Иди, — ответил ему на ухо я, — у меня здесь есть ещё одно дельце, считай, что я их отвлеку.
— Если тебя поймают, убьют на месте.
— Этот страж обесчестил меня.
Четырех слов хватило, что бы убедить эльфа в моей решительности. Он, молча кивнул, свел руки на груди, применяя какое-то умение, и его контуры тела начали растворяться прямо в воздухе. Мастер маскировки, не иначе. А мне вот не так повезло с единственным умением стихии иллюзий.
Посмотрев в след уползающему на четвереньках темноволосому, я решительно направился в башню. План созрел буквально в тот же момент, когда я увидел лицо стражника. Словно чиркнули огнивом, зажигая факел. Раз и план готов. Может, немного сумбурный, но зато, если все получится, то слава и почет в гильдии мне обеспечены.
Уже увереннее вернувшись в башню, я сорвал с края кровати плащ из кротовой кожи и накинул на себя. Не забыв все же сначала глянуть на него.
Кожаный плащ
Сделан подмастерьем кожевенником из дубленой шкуры, выращенного крота.
Класс: Простое (Оранжевое)
Установка рун невозможна
Базовая защита: физическая — 3
Прочность: 65/80
Привязка невозможна
Базовые эффекты: Маскировка +2; Сопротивление стихии холода ниже десятого уровня 15 %
Подскочив к столу, я увидел усеянные символами глиняные таблички. Сейчас они меня не интересовали, присев, я вытащил из-под стола горшок, в котором отчетливо плескалось земляное масло. Горшок совсем небольшой, но его опасность ничуть не преувеличена. Хранить такое рядом с горящим факелом — не самое умное занятие. Добавленный в земляное масло осиный воск, из брошенных ульев, заставляет содержимое горшка долго гореть, цепляясь за всё подряд, причем, если основа может поддаваться огню, она обязательно загорится. С одной стороны, удобно — макнул в такой горшок любую, даже мокрую деревяшку, поджог и она загорелась. И гореть будет, загляденье. А вот если на тебя такое масло попадет, то гореть тебе придется не хуже той деревяшки. Поэтому, во время набегов монстров на город, такие вот горшки становились самым действенным оружием, даже против целой стаи.
Ухватив поудобнее горшок, в другую руку взял горящий факел и начал свое неспешное восхождение по вертикальной лестнице, помогая себе рукой с источником света. Ещё один шаг, выглянуть из-за края каменного проема. Всего двое стражников. А я то думал, почему меня до сих пор не обнаружила сторожевая крыса, ответ оказался донельзя простым — её не было. Всего двое стражников, вместо обычных, минимум, трех и одной зверушки. И неизвестно с чем связан такой недобор личного состава.
Плоская, как блин площадка башни была окаймлена каменной баррикадой, на случай обстрела, за которой можно легко укрыться от дротиков и стрел. Снаружи преграда укреплена шипами, для предотвращения штурма через верх. Все башни подземных эльфов строятся по одному плану. Одинокий сталагмит, с укрепленным основанием и стенами, плоской вершиной и, обязательно, шипы, как у того шипастого броненосца. Любая форпостная или сторожевая башня будут идентичны, различия возможны только в количестве и силе личного состава.
В момент, когда цель мести столь близка, начинают закрадываться сомнения. Напасть в одиночку на тюремную башню — безумие, но отступать будет глупо. Рука с горшком отчетливо вспотела. Не трусить. Шаг выше, плечи уже отчетливо выступают над проёмом, если сейчас кто-нибудь из стражей повернется, я даже не успею скрыться.
Я уже начал поднимать горшок, как один из стражников дернулся, грудь раздулась, и он закричал:
— По-о-обег!
Второй, тот самый урод, развернулся к люку и наши взгляды встретились. На миг, я увидел мелькнувший страх в его глазах, быстро сменившийся на взгляд превосходства. Моё восприятие в разы меньше маскировки опытного стражника, из-за чего я не вижу ни имени, ни уровня противников, а вот они могут с лёгкостью видеть мою тройку в уровне.
Стражник рванул ко мне, пока его товарищ, как заведенный, орал одно и тоже, явно растерявшись в ситуации.
— По-о-обег!
Ублюдок успел преодолеть половину крыши, прежде чем к его ногам полетел закинутый горшок, разбрызгивая свое содержимое во все стороны. Страж едва не пнул сосуд, в тот момент, когда я поднес факел к остаточному пути земляного масла.
Пламя вспыхнуло, ринувшись в обе стороны. Правую руку и грудь, на которые попали брызги масла, тут же обдало огнем. Не став медлить, я сиганул вниз, распинывая в стороны табуреты и мчась к спасительному выходу.
Справа, на периферии зрения, вспыхнула цифра урона, и тут же обожжённую руку прострелило нестерпимой болью.
1
Боль от огня отдавалась, казалось, в самой голове.
1
Завывая от боли, я выскочил из башни, в несколько шагов достигнув пруда, рухнул туда с головой. Земляное масло с осиным воском не тухнет от воды, но зато его можно смыть с тела, если рядом есть много жидкости. Холодная вода приятно обволокла все тело. Несколько секунд блаженства и снова настигает боль в обожженной руке. Открыв глаза, я на несколько секунд ошарашено замер, наблюдая самую прекрасную картину в своей жизни. Смытое с плаща и руки масло, растеклось по поверхности воды, продолжая гореть. Неведомые узоры, образованные разлившимся по воде огнем, завораживали своей красотой и великолепием.
Я бы так и остался под водой, наблюдать буйство противоположных стихий, если бы грудь не обожгло отсутствием воздуха. Пришлось резко выныривать у самого края пруда. Выскочив, я тут же жадно схватил воздух, резко вскакивая. В ушах образовалась водяная пробка, и стоило ей исчезнуть, как мир наполнился криком. Отчаянный крик боли донесся совсем близко — за спиной. Инстинктивно обернувшись, я успел увидеть всполохи огромного пламени и услышать металлический дзынь.
Нечто большое впечаталось в меня на скорости, разом сбив с ног, и, отправив в полет. Мир прокрутился, на мгновение, сменив местами пол с вод грота, а затем последовал жесткий удар о камень, разом выбивший весь воздух из груди.
2
Судорожно захрипев, попытался втянуть воздух, но боль, в отшибленной спине, не позволила сделать ни единого вдоха. По инерции слетев с камня, сделал ещё один оборот и едва не сорвался с края обрыва. Под правой рукой и ногой не оказалось твердой опоры. Уставившись в пропасть, я, было, дернулся назад, наконец-то втягивая в легкие воздух, как в спину достался очередной толчок, сопровождающийся многочисленными дзиньканьями.
Сердце сжалось в комок, попытавшись забиться в левую пятку, когда я полетел вниз с обрыва. Камень с трупами очень быстро приближался. Вроде бы я даже кричал… а может и не я один.
10
