из ножен.
— Это большая ошибка, граф! — Прозвучал голос бритоголового за спиной, — одумайтесь!
Я не отреагировал на его слова, пошел к драконице.
— Это правда, командир! — крикнул подошедший гвардеец, — леди желает видеть графа Орловского!
Я не видел его реакции. Однако твердо решил преподать урок командиру гвардейцев, когда все закончится. Такая дерзость в моем доме — непростительная вещь.
Когда я приблизился, Мира больше не была драконом. Она была девушкой. Гвардейцы постелили ей свои кителя, и уложили раненную сверху. Взгляд больших глаз девушки сопровождал меня, пока я приближался.
Мира лежала навзничь. Ее всю колотила лихорадка, а на очень белой коже расцвели черные пятна. Глаза медленно затуманивались черной спорой.
— Игнат… Орловский…
— Она хотела вас видеть, господин, — проговорил один из гвардейцев. Вернее, проговорила.
Рядом с раненной, на коленях стояла женщина-гвардеец. На ее рукаве я видел символ — зеленая змея обвивает красный кристалл. Девушка была боевым медиком.
— Ничего не помогает, — поправила она антимагический шлем, который съехал ей на глаза, когда я опустился рядом, — неизвестная магия убивает ее.
— Игнат… — начала она слабым голосом.
— Не говори, Мира, — я приложил руку между ее маленьких грудок, — сейчас полегчает.
Мира была обнаженной. Лишь рукав кителя прикрывал главное.
— Я все равно против, чтобы к леди Миртабракке прикасались посторонние, — объявился за спиной командир.
— Помолчите, — обернулся я, — тише.
Командир нахмурился, поджал тонкие губы.
— Она умирает, — сглотнула медик грустно, но когда увидела, как черные пятна перемещаются по телу девушки к моей руке и исчезают под ней, она удивленно раскрыла большие зеленые глаза.
— Что⁈ — крикнул командир.
Я слышал, как он бросился ко мне за спиной. Однако я даже не пошевелился.
— Нет! Стойте! — вскочила медик, преграждая ему путь, — кажется, господин граф лечит ее! У него получается!
К тому времени гвардейцы тоже придержали бритоголового, потому что увидели, что Мира вновь расцветает.
— Как себя чувствуешь? — с улыбкой проговорил я.
— Уже хорошо, — даже как-то удивленно захлопала ресницами Мира, — намного лучше! Что это за магия? Черная и жуткая, — драконица заглянула мне в глаза, — будто бы поражающая саму душу…
— Я еще не разобрался, — посмотрел я на Миру, но перевел взгляд на Виктора.
Он стоял рядом, наблюдал за тем, что происходит, скрестив руки на груди. Лицо Виктора выглядело напряженным.
— Но я знаю, кто может мне рассказать, — проговорил я, глядя на него.
Виктор поджал губы, едва заметно кивнул.
— У меня к тебе будет много вопросов, Виктор, — сказал я, наблюдая за тем, как пятна уходят с тела девушки, — и про дев с антимагическим геном.
Когда Виктор услышал эти слова, то как-то резко пошевелился. Я видел это боковым зрением. После этого, он ушел.
Спустя несколько минут, Мира была уже в порядке. Черной споры в ее маленьком теле было так много, что у меня закружилась голова, когда я впитал эту магию. Я не подал вида, но переждал некоторое время, прежде чем встать, чтобы случайно не пошатнуться.
Девушка поднялась, и тут же бросилась ко мне на шею. При этом я видел, как окружающие стеснительно отвернулись, чтобы не видеть наготу драконицы.
— Спасибо, Паша, — шепнула она мне на ухо, — теперь ты спас и мою жизнь.
— Ты откликнулась на зов, — я улыбнулся, — спасибо и тебе тоже.
— Я не могла не прийти, — также шепотом проговорила она, — то, сколько ты сделал для меня за последнее время… Мало кто из людей так помогал мне. Очень мало. Единицы.
— Леди Миртабракке, — командир опустился к ней, и повесил на плечи девушки свой китель, — прошу, оденьтесь. Эвакуационная группа уже здесь. Вам нужно в машину.
Драконица вопросительно посмотрела на меня. В глазах застыл немой вопрос.
— Иди Мира, — кивнул я, — тебе нужен отдых.
Девушка, согласно кивнула в ответ.
Выпрямившись, я заглянул в глаза командира гвардейцев. Тот смотрел внимательно и сосредоточенно. Я видел, как на его лице выступил пот, однако это было единственное проявление его чувств.
В следующее мгновение, он извлек проводник, но сделал это медленно и острием вниз, демонстрируя мирные намерения.
Я внимательно следил за этим. Знал, что он намеревался делать. Я всегда считал этот ритуал варварским и не следовал ему. Однако остановить командира сейчас, значило сильнейшим образом оскорбить. Ведь он собирался извиниться за свое поведение.
— Я недостойно повел себя, — склонил он голову, — и тем самым мог обречь леди Миру на смерть. Это был бы смертный приговор и мне тоже. Дом не простил бы мне ее гибели.
Я молчал.
Командир же протянул мне руки и проговорил заклинания Феррума. Его проводник объяло призрачное лезвие. Легким движением он отсек себе фалангу мизинца. Опустившись, поднял ее.
— Принимаете ли вы мою плоть, в качестве извинений, граф? — проговорил он.
В процессе всего «извинения», у командира не дрогнул не один мускул на лице. Не тряслись пальцы, а в голосе не было ни боли, ни страха.
— Принимаю, — произнес я, — только плоть можешь оставить себе.
Он поднял взгляд и кивнул. Главным было само действие, а не отрезанный палец. Хотя бывали дуэлянты, которые коллекционировали фаланги тех, кто просил у них «прощения» таким образом. Жутковатый обычай пришел в империю много лет назад из Финляндского Княжества.
— Благодарю за помощь, — кивнул я герцогу Денису Фомину.
Он прибыл вместе с командой эвакуации, а встретились мы у машин, в которые маги-телекинетики загружали десантный вагон.
— После того, что ты для нас сделал, — улыбнулся Фомин, — мы не могли не откликнуться. Наш дом — твой союзник. Ты спас нас от возможной гибели. И все же, мы увиделись гораздо раньше, чем я думал. Скажи, кто эти маги в черном?
— Ты слышал когда-нибудь о роялистах?
— Конечно, — он задумался, — так называлось боевое братство магов, которое существовало еще во времена ММв. Насколько я знаю, оно не представляло из себя ничего особенного. Так, вроде клуба по интересам.
— Ничего особенного, — указал я на задний двор, где уже убирали тела людей и ящеров, — лежит вон там мертвое.
— Роялисты? — Нахмурился он, — они еще существуют?
— Верно. Они мои враги и уже давно пытаются убить меня. Князь Малиновский был одним из них. И он лежит во-о-о-о-н там, в уголке. Мертвый.
У Фомина, казалось, аж волосы стали дыбом. Его, обычно маленькие глаза расширились от удивления.
— Князь Семен Малиновский был среди зачинщиков бойни?
— Да. На нем та же военная форма, что и на остальных.
— Угу, я видел. Очень старомодная. Будто только вчера вернулись с фронта. Знаешь что, — заговорщически подался ко мне Фомин, — никто не должен знать о том, что Малиновский погиб здесь.
— Почему?
Фомин вздохнул, потом сказал:
— Отец довольно тесно общался с Малиновским.
— Даже после случившегося в Гнезде? — удивился я.
— О нет, конечно нет, — помахал он руками, — после, князь просто тактично свернул с ним контакт. Без шума и пыли. Но все, что произошло в Гнезде, не выходило за пределы Гнезда. Никто не знает о случившемся. И если всплывет, что Фомины общались с человеком, открыто напавшим на твой дом, Игнат, это может вызвать лишние вопросы, — он поджал губы, — и бросить на дом Фоминых тень. Такого допустить нельзя.
— Забирай его тело, — пожал я плечами, — и делай с ним все что хочешь. Не хочу, чтобы этот пес валялся тут ни минутой дольше.
— Проблемы все равно будут, — он кивнул, — но мы так и поступим. Спасибо, Игнат. Это большая ответная услуга дому Фоминых.
— Услуга, — сдержанно поклонился я, — за услугу, герцог.
Тела погибших людей и чудовищ убрали только к рассвету. Все выглядели очень уставшими, когда я вернулся в библиотеку. Магический заслон больше не работал и через вынесенное окно в помещение попадал сквозняк.
— Тома уснула, — указал на нее Стас.
Девушка лежала на кушетку у моего рабочего стола. Сжавшись в калачик, она мирно сопела.
— Как она себя чувствовала? — спросил я.
— Говорила, что хорошо, — вздохнул Стас, — но очень при очень устала. И заснула.
— А Вика?
— К ней приехал Влад, — пожал плечами Стас, — и она убежала к нему.
Я кивнул. Потом проговорил:
— Иди спать. У нас еще много работы завтра.
— А Тома? — Стас встал из большого кресла.
— Я отнесу ее в комнату.
Мальчик кивнул и ушел.
— Нам всем нужен отдых, — проговорил я полушепотом, провожая Стаса взглядом.
Когда я взял девушку на руки, она приоткрыла глаза. Спросила сквозь сон:
— Игнат, это ты?
