Наконец, завершив эксперименты с «жадным» железом, Артемир неуверенно подвел итог:
— Таким образом, теперь у нас есть непоколебимый ориентир, не так ли?
— Именно, причем с переменой места ничего не меняется. Я множество околотков стоптал, дабы проверить свои осмыслы… — жертвенным тоном подтвердил Датокил.
— Значит, мы можем отправиться в мореплавание, не страшась сгинуть, утеряться в бескрайних водах? — повышающимся тоном Артемир пытался угнаться за полетом своих мыслей.
— Сгинуть можем, но, по крайней мере, будем уверены дюже в том, что не потеряем ориентир. — раздался оптимистическим резолютом Датокил.
— Что ж, тогда… Но у нас нет ресурсов для постройки кораблей… Едва ли пальм и местных деревьев на западном побережье хватит для этих целей, — разочарованно пролепетал Артемир, — а восточное побережье, богатое лесами, надежно охраняется усиленными батальонами Надзора…
— А ты резво мыслишь, Артемир, — заговорщически проговорил Датокил, похлопав собеседника по плечу, — мне нравится ход твоих идей. — И здесь он перешел на тихий и серьезный тон, нахмурив негустые брови. — И уж коли на то пошло, для всего нашего народа есть же готовый флот. Южный флот Саргии, второй из двух флотов Нордиктовской Лиги. Пришвартован на побережье региона Изножья оккупированной Равении, самом юге Нордикта, через пролив Сатиса от нас. Он не очень велик, однако корабли его содержат огненные орудия, а команды их состоят почти целиком из равенцев Заголовья, которых легко зовом крови и звоном злата склонить на нашу сторону. Сарги допустили здесь ошибку, возложив многое доверие на заголовцев, этим можем мы воспользоваться. Однако, чтобы быть целиком уверенными в том, что риски «обретения» флота будут уравнены всеобщим благом нашего народа, твоего народа, — с нажимом уточнил Датокил, ткнув пальцем в Артемира, — нам необходимо отправиться в морской путь на одиночном судне, да изведать, что находится к западу от Гунталя и Нордикта. И для этого то нам и пригодится мой целеуказатель. — горделиво закончил свои выкладки Датокил.
Артемир и Раздавид, взгляды которых были преисполнены пораженного удивления, одновременно спросили:
— Откуда ты это все знаешь?
Датокил, явно борясь с раздуто-самодовольным выражением, которое стремилось принять его лицо, лишь сдержанно ответил:
— Коррупция, друзья мои, поражает не только заголовских равенцев, продавших Равению в прошлую войну, но и в немалой степени саргов. Достаточно преподнести солдатам Надзора материальные ценности в обход коменданта — и их печати тайны и молчания ломаются, как соломинка под легким давлением пальцев. И, разумеется, далеко не каждый северянин здесь сочувствует Саргии. Некоторые находятся здесь на таких же условиях, что и мы — против своей воли…
— Это верно… — пространно вставил Артемир, вспомнив своего нового знакомого, Йона Аппулия, и его историю несправедливости. — Но все же, почему отправиться стоит на запад?
— Частично на этот вопрос ты уже ответил — восточное побережье куда как бдительнее охраняется. — развел руками Датокил. — Но вторая причина куда менее определенная, и оттого много более притягательная. Позвольте спросить: помните ли вы, друзья, таинственный снегопад, пришедший именно с запада много лет назад? — Датокил сощурил глаза, нагоняя туману своим словам. — Теплый, грязный осадок, тучи с которым затмили Звезду, накрыл нас, доселе не видавших таких чудес, равенцев, находящихся на жарком Гунтале… Даже в Равении снег выпадает раз в десятилетие, не чаще…
— Да, я помню, тогда из-за этой мрачной яви у нас погиб почти весь урожай, и без того скудный для пропитания после выплаты натуральной дани Надзору… — мрачно выговорил Артемир, — много наших людей погибло, а у Раздавида…
— В те черные дни умер от голода мой младший братик… — сдавленным голосом выдавил из себя бедолага Раздавид.
Ненадолго воцарилось молчание, вызванное скорее неловкостью резкой перемены тона беседы, нежели горем — к смертям соотечественников все уже привыкли, и иссушенные сердца равенцев уже почти не откликались на зов слез.
— Что ж, я сочувствую тебе, Раздавид, но все же… На западе определенно что-то есть, и мы можем это выяснить. Возможно, там есть земли, бывшие недоступными для нас, но теперь мы можем попасть туда, и найти новый дом для нашего народа, недостижимый для преследователей! — первым нарушил молчание Датокил, вернув атмосферу в авантюристическое русло.
— Я доверюсь тебе в этом, друг Датокил… — Артемир призадумался, почесав подбородок. — Да и других предложений у меня все равно нет. Остается только построить небольшое судно, способное выдержать длительное плавание в открытом море…
— Можешь об этом не беспокоиться, — деловито перебил Датокил, — разрешение этого дела беру на себя.
— … И еще необходимо скрыть наше отсутствие. — Артемир еще глубже погрузился в раздумья. — Нет! Не так… Наше отсутствие невозможно скрыть, учитывая подробные переписи Надзора… Нужно вообще вычеркнуть нас из их списков, чтобы они не начали раскапывать своими рылами тонкий слой песка над нашими планами…
— Этот вопрос я тоже обтяпал, так сказать… Но тебе путь, по которому я пошел, может показаться слишком темным. — уклончиво заявил Датокил. — Главное, помни: после самой густой темноты дневной свет кажется много ярче. — виноватая улыбка слегка осветила уже утомленное лицо Датокила.
— Возможно, тебе стоит пролить свет на этот путь немедленно? — не терпящим возражения тоном отчеканил Артемир.
— Нет. Да и в любом случае, нужно знать, куда тебя отправит наш местечковый Перст коменданта, дабы умысел воплотился в жизнь. А покамест, уходите по домам своим! Я уже устал от вас, да и утро не за горами. — ворчливо положил конец собранию заговорщиков председатель оного.
— Что ж, за сим и кончим… Не забудь держать нас носом к ветру, Датокил! — воззвал Артемир, направляясь к выходу. — У тебя же нет возражений, Раздавид? — повернулся Артемир к своему давнему другу. — Ты был слишком молчалив нынче.
— Я всегда на твоей стороне, Артемир! Что бы вы не решили! — с готовностью выпалил Раздавид, разразившись своей преданной, гордой, но немного глуповатой улыбкой.
* * *
В оставшуюся ночь после собрания, несмотря на сильную телесную утомленность, Артемир не мог найти покоя во сне, ибо разум его рисовал все новые и новые картины: от свободной жизни на дальних берегах, существовавших пока лишь в его воображении, до кровавого похода на Саргию и освобождения всех нордиктовских народов от гнета Лиги. Хотя, с чего это он взял, что Лига угнетает своих членов? Возможно, его рассудок, так привыкший к страданиям, причиненным и причиняемым саргами, спроецировал это отношение и на остальных? Справедливо ли это?.. В итоге, успокоившись мыслями о том, что с момента раскрытия Датокилом возможности навигации в открытом море ничего еще не изменилось, и, возможно, не изменится, Артемир занялся тяжелым предутренним сном, не принесшим ему сновидений.
Пробуждение Артемира оказалось легким, несмотря на то, что заснул он почти на заре. Действительно, его отточенная годами привычка подниматься очень рано оказалась сильнее любой усталости. Разговор, которым он так вдохновился ночью, теперь казался ему невероятно глупым и незрелым, а от воспоминаний о своих нелепых мечтаниях, кои собранием были разбередены, у него пробился стыдливый румянец. Но как позавчера ночью он распинался перед Раздавидом про свободу своего народа!.. Решив пока забыть обо всем, будто ничего не было, он наскоро запихнул в себя, как всегда, кусок пересоленного вяленого мяса, закусил парой острых от черствости, как бритва, сухарей и собрался на площадь для распределения…
* * *
В размеренно привычном ритме прошел месяц, и Артемир постепенно излил из своей памяти все то, что почерпнул на том собрании у Датокила. Жизнь его была неизменной с той ночи, и Артемир решил, что так оно и будет дальше, потому спустя все это время он также собирался на трудовое распределение, как и в первое утро после их заговорщического собрания…
