– И что ты предлагаешь? – уточнил я.
Дуглас прав – этой даме я явно симпатичен: не заметить ее обращенные на меня взгляды может только слепой.
– Да у меня все продумано, Крис! Там полно еще сокровищ. И если мы – ты, я, Дуглас, Густав, – отчего-то Ковар не включил в свой список Рамсира, и тот обиженно набычился, – хорошенько подготовимся, то почему бы не попробовать их отыскать? Смотри: храм находится примерно здесь, на этом мысу, и если мы доберемся сюда или вот сюда, – тыкал он в какие-то селения пальцем, – там не так уж и много останется.
То, что Ковар называл мысом, на карте походило на большой полуостров.
«Но какие это мелочи, когда речь идет о грудах сокровищ!» – усмехнулся я.
– Опасно, конечно, – продолжал гнуть свое Ковар. – Но риск не больше, чем грабить банки, а куш даже не сравнить!
Все мы решили ограбить банк не от хорошей жизни, у каждого причина своя. Только все же нужно быть реалистом, а не соблазняться детскими мечтаниями о кладах.
Разве что у Рамсира ситуация иная. Он из вполне благополучной семьи: отец – глава адвокатской конторы, мать – детский врач в частной клинике. Иногда даже непонятно, каким ветром его в нашу компанию занесло.
– Ты куда, Крис? – Дуг придержал меня за руку, заметив, что я собираюсь встать.
– Пойду попробую познакомиться с этой обворожительной леди.
– У ее подруги сиськи ничего так, – осклабился он. – Ты, если что, имей меня в виду.
Подымаясь из-за стола, я услышал ответ Ковара Густаву. Из той четверки, которая умудрилась выбраться из джунглей, живы сейчас только два человека: Грэг да еще один матрос, о местонахождении которого ничего не известно.
– Крис, мы еще увидимся?
Моя новая знакомая, стройная кареглазая шатенка Инесс, на самом деле оказалось старше, чем я думал, – ей было двадцать восемь. Хотя утром она выглядела не менее замечательно, чем накануне в «Старом лосе». Себе я прибавил четыре года, но, скорее всего, она мне не поверила.
Ночка выдалась та еще. По поведению Инесс можно было понять, что у нее уже давно не было мужчины, и я уж было подумал, что она – неверная жена месяцами не бывающего дома мужа. Но все объяснилось значительно проще – Инесс оказалась вдовой.
В ответ на ее вопрос я промолчал, и дело было в Кристине. Возможно, в этот самый миг та прощается со своим очередным любовником. Вот она на миг прильнула к нему, поцеловала, а возможно, и ласково хлопнула пониже спины, отбивая возможных претенденток на ее место в постели… От этих мыслей на душе стало скверно. У нас с Кристиной была одна-единственная ночь, но каждый раз после встречи с другой женщиной я чувствую вину, как будто бы ей изменил. Проклятое чувство, и оно, как наваждение, преследует меня постоянно. Молчание затянулось, пока наконец Инесс не сказала:
– Все ясно. Но, по крайней мере, запомни мое полное имя, если захочешь связаться со мной. Инесс-Аманд Далайя. Ну а ключевое слово пусть будет… – Она обвела взглядом номер. – Да хотя бы «Империал», по названию гостиницы. Запомнишь?
Для начального соединения логникам необходимо как можно больше информации. Это потом они будут коммутировать чуть ли не на ментальном уровне, но не в первый раз.
– Запомнил. Только… нет у меня визора.
Инесс сникла. Так не бывает – визоры есть практически у всех, даже у жителей самых глухих деревень, которые покупают их в складчину. Что уж говорить о столице? На крайний случай я мог бы воспользоваться чужим. И Инесс сделала вывод: мне больше не хочется ее видеть.
В общем-то она права, но у меня действительно нет визора. Нет и никогда не будет. Я не сказал Гленву Дарвеллу о знании пятого языка. Это язык логников. Я слышу их и понимаю, а это больно. Не физически – душевно. Логникам страшно, они кричат в отчаянии, а потом умирают.
– До свидания, Крис, – сказала Инесс. Но я так и не смог заставить себя улыбнуться ей в ответ, а еще лучше – поцеловать. Или солгать, что обязательно свяжусь. Лишь промямлил что-то неразборчивое.
Дверь в мансарду, которую мы снимали с художником Слайном, с некоторых пор начала запираться. Мне открыла заспанная Лаура, придерживающая на груди домашний халат. Та самая натурщица, от которой я просил отстать Дугласа. И даже сделать наоборот: чтобы у Слайна с ней все было хорошо. Дуг мою просьбу выполнил, и теперь Лаура практически не покидает студию. У них со Слайном любовь. Не знаю, сколько она продлится, но последние дни мой компаньон выглядит абсолютно счастливым человеком. Сам же Дуглас не забыл мне попенять:
– Ну ты меня и подставил, друган! Мало того что мне пришлось кувыркаться с двумя, благо хоть по очереди, так еще и сиськи у них обеих, вместе взятых, меньше, чем у одной Лауры!
– Чокнулся ты уже на своих сиськах, – только и сказал я.
– Не на своих, брат, не на своих, – лишь засмеялся в ответ Дуг.
– Привет, Крис. – Лаура, не скрываясь, широко зевнула. – Проходи. Кушать хочешь? Посмотри на кухне, там с вечера что-то осталось.
«Этак скоро в гостях себя здесь почувствую, – смотрел я на удаляющуюся натурщицу. – Распоряжается, будто хозяйка дома».
И тут во внутреннем кармане куртки, куда я полез за портмоне, чтобы за завтраком пересчитать оставшуюся наличность, обнаружилась какая-то бумажка.
Вот тебе и раз! Ну как же я мог забыть? Я некоторое время пребывал в растерянности. Записка, та самая, из-за которой мне пришлось изобразить падение в тюремном коридоре, чтобы незаметно подобрать послание. Тогда я еще и крепко приложился плечом о железные прутья решетки.
Я должен был передать записку еще несколько дней назад, а что в итоге? Человек ждет помощи, и, возможно, благодаря этому клочку бумажки изменится его судьба, а я забыл. Настроение испортилось окончательно.
Тогда, в тюрьме, я бы мог сделать вид, что не заметил записку, на которую Рагнер указывал взглядом. Но раз уж подобрал, то обязательно должен был доставить по адресу. Иначе к чему была вся эта клоунада с падением на ровном месте?
– О, Крис заявился! – Показавшийся из дверей спальни Слайн выглядел воплощением счастья. И еще он немного похудел, явно в результате непрестанных постельных баталий. – Тебя тут вчера искали.
– Кто?
– Не знаю. Впервые вижу этого типа. Он не представился. Крайне неприятная личность. – И Слайн передернул плечами то ли от холода, а в комнате было довольно прохладно, то ли от воспоминаний. – Да, мне показалось, что за дверьми еще люди остались.
– Просил что-нибудь передать?
– Нет.
– Как ты думаешь, он не из полиции?
