— С этим порядок: вскрыли и арсеналы национальной гвардии, и армейский арсенал на полигоне был.
Я обратил внимание, что у всех шестерых карабины армейские, стандартные М-4 с режимом автоматического огня. У охраны здесь сплошь самозарядники. Точно разжились у вояк. У двоих, кстати, вообще с подствольниками, так что мог бы и сразу догадаться.
— Вас тут что, шестеро всего? — удивился Джефф.
— Нет, полтора десятка, — ответил Дик и махнул рукой куда-то за спину. — Там ещё два пулемёта. Мы здесь за охрану: много всего полезного в складах, и вывозить пока только собираются. Сегодня с утра два контейнера грузовики загрузили, и всё.
Это чисто американская южная везуха, называется. Холодов нет, непогоды нет — вот поэтому склады очень часто устраивают в транспортных контейнерах, поставленных прямо на землю. Огородят территорию, заставят контейнерами — да и всё. Надо что вывезти — закинули железный ящик на машину да и повезли себе помаленьку. У нас, в России, эдак не выйдет, если только что-то совсем незамерзающее хранить.
— Новых людей принимаете?
— Принимаем, — кивнул усач. — Но решаем не мы: езжай тогда в жилую часть полигона — там сидят те, кто решает.
— И где они там сидят? — уточнил Джефф.
— Сразу за танком слева здание. Там вроде комиссии, — ответил Дик.
— Что-то вы широко живёте, — влез я в разговор, прикинув и вспомнив местный ландшафт. — Хватит пяти сотен бойцов на все объекты?
— Пока хватает, — пожал плечами Дик. — Обзор во все стороны хороший, да и не лезут сюда мертвецы особо, ближе к городу держатся. Да и люди прибывают понемногу.
— Кстати… — вдруг вспомнил я. — Я в городе людей из «ДинКорпа» видел, свои делишки обделывающих. Они где окопались? Не слышал?
— Они здесь, у нас на основном комплексе пристроились. Знаешь, где это? — махнул он рукой куда-то в сторону пустыни. — Под охрану взяли.
— Там же техники много было, — удивился Джефф. — Им всё подарили?
— Почему? Всю забрали, когда проблемы начались. Там десятка два гаубиц оставалось, но их передислоцировали, в основном на охрану плотины. Плотина — это жизнь.
Тут мы с ним полностью согласны были. Что может в пустыне равняться по ценности с водой? Да ничего, пожалуй. Плотина оседлала реку, а река Колорадо — основа местной жизни, без неё никуда.
— Ладно, поехали дальше, — сказал Джефф.
Мы попрощались с Диком и его коллегами, загрузились в машину. Дорога опять втиснулась меж двух насыпей и повела нас на запад, в сторону реки. Ехать пришлось совсем недолго — километров пять или шесть, не больше. Насыпи вдруг исчезли, и мы почти упёрлись в очередной канал, на этот раз широкий и глубокий — настоящую реку, — за которым тянулись заросшие кочковатые поля, ограниченные на самом горизонте рядом пологих холмов. Тут мы свернули направо и почти сразу увидели вытянувшийся вдоль дороги ряд высаженных акаций, а за ними — белые домики, добротные и симпатичные, в каких принято селиться так называемому «среднему классу» в этих краях. Идиллию нарушал лишь двойной ряд спиральной колючей проволоки, державшейся на кольях и рогатках, установленных явно совсем недавно.
Затем мы увидели на перекрёстке старый средний танк М47 «паттон» оливкового цвета, с белой звездой на башне, перед ним дорога ответвлялась направо, упираясь в добротный опорный пункт из мешков с песком, скрывавший бронетранспортёр М113 и пару крупнокалиберных пулемётов. Службу здесь несли военные, причём не маринз с авиабазы, а армейцы, сухопутчики, то есть местные, которые на полигоне и служили.
Посёлок, который они прикрывали, был их местом жительства, равно как и всего гражданского персонала этого самого большого в Америке учебного и испытательного центра. И сейчас они, судя по всему, решили его не покидать. Не знаю, разумно это или нет, но пара десятков километров знойной пустыни, отделявшей посёлок от Юмы, от мертвяков была защитой достаточной, а реальных конкурентов военным из числа живых в окрестностях пока не наблюдалось.
Посёлок был хорош. Даже отсюда был виден огромный голубой бассейн, бейсбольное поле, пара закусочных, гладкие асфальтированные дороги: военное ведомство не скупилось на обустройство жизни своих людей — особенно тех, кто служит подолгу. Я сравнил этот посёлок с тем военным городком возле аэродрома вертолётного полка, в котором мне довелось пожить в своё время во время службы, и искренне позавидовал американцам.
Ко всем прочим достоинствам этого места мне вспомнилось целое поле солнечных панелей, расположенное с обратной стороны городка. Если ехать от плотины, то его видно. Вообще в этих краях солнечные панели — настоящее богатство: места много, солнце круглый год, да ещё такое яркое, что я до сих пор без солнцезащитных очков из дома выйти не могу. Вечный запас электричества — куда там генераторам.
Перед блоком нас остановили, взяв на прицелы пулемётов. Военный со знаками отличия мастер-сержанта подошёл, с сомнением посмотрел на пулевые пробоины в кабине нашего пикапа, заглянул в кабину. Я обратил внимание на искажённое отражение своей физиономии в его непроницаемо-чёрных очках. Он спросил:
— Что у вас с лицом?
Палец в перчатке чуть не уткнулся в мой пластырь, заботливо налепленный Дрикой.
— В драку влез, — усмехнулся я. — Схлопотал прикладом.
Сержант посмотрел на меня, задумчиво покусывая губу, затем спросил:
— Вы к кому и зачем?
— Нас из промзоны отправили к вам, — ответил уже Джефф. — Сказали, что желающих переселиться здесь принимают.
Сержант кивнул, затем показал рукой, затянутой в перчатку, на офисного вида домик, стоявший в дальнем конце просторного пустынного паркинга. Возле домика стояли «хамви», два «матта» и белый с зелёным «блейзер» пограничного патруля.
— Вам туда надо.
Мы последовали этому лаконичному совету и свернули, куда сказано. Проехали метров пятьдесят, остановились. Джефф повернулся ко мне, спросил:
— Идёшь со мной?
Особого любопытства по отношению к будущему разговору я не испытывал, всё равно на жительство здесь оставаться не собираюсь, равно как и Дрика. Поэтому я покачал головой и ответил:
— Нет, иди один. Мы машину покараулим.
— Тогда винтовку оставлю, — сказал он и направился к домику, на крыльце которого стояли трое в форме пограничного патруля, о чём-то болтавших.
Мы с Дрикой выбрались из машины, разминаясь, огляделись. Если бы не блок на въезде и не колючка по периметру, то даже и не подумаешь, что вокруг какие-то проблемы — настолько тут было тихо и спокойно. Классическая сонная аризонская одурь, песок, жара, тишина, в небе ни облачка — лишь птицы высоко в небе кружатся стаей, словно чаинки на дне стакана.
