за твоей спиной.
– Я знаю это, – лицо царевича смягчилось, и он чуть улыбнулся. – И я благодарен. Ну что ж, коли о делах мы поговорили… отужинай со мной. Расскажи, как поживает твоя прекрасная супруга.
При упоминании о Клийе Никес и сам не удержался от улыбки.
– Клийя переняла рэмейские законы быстрее, чем многие из нас. Не знаю, что бы делал без неё. В эти дни она даже успела ввести в свой круг госпожу Алию, супругу Сафара, да так умело, словно та всю жизнь провела в Леддне.
– И это к лучшему, – кивнул рэмеи.
– Женщины в Лебайе долгое время были несправедливо унижены, и многие из них, увы, не обладают столь крепким стержнем, как моя супруга. Некоторым людям – и мужчинам, и женщинам – нравится быть «собственностью»: ничего не решать, хулить хозяев, но и не восставать против них. Я верю, это изменится… Если я смею узнать?..
– Спрашивай.
– Твой гость с супругой уже здесь, в Леддне, устраиваются в новом доме. Когда всё же тебе будет угодно объявить имя нового градоправителя?
– Понимаю твоё беспокойство, командир, – вздохнул Сын Солнца. – Я сделаю это, когда здесь окажутся новые жители Леддны, которым предстоит жить в городе бок о бок с людьми. В текущих обстоятельствах, особенно учитывая вести, что ты принёс, это более уместно.
Никес был, пожалуй, согласен, хоть и мечтал, чтобы всё уже разрешилось скорее, чтобы народ получил определённость, пусть даже далеко не все примут её охотно. Но большее число имперских воинов безусловно обеспечит порядок и закроет рты даже тем, кто смел распространять слухи о том, что царевича оставила милость Богов.
– А прежде, – продолжал рэмеи, – я хочу, чтобы мы с тобой и многоуважаемым претендентом собрались и обсудили городские дела. Время у нас ещё есть.
– Как тебе будет угодно, Сын Солнца.
Адъютант меж тем по знаку своего господина уже успел покинуть комнату и вернуться с парой слуг. Вместе они поставили невысокий столик рядом с царевичем и командиром стражи и расположили там блюда с мясом в травах, печёными овощами и свежим хлебом и кувшин с пивом в компании двух пузатых глиняных кружек, которые тут же были наполнены. Слуги безмолвно и споро разложили мясо, хлеб и овощи по тарелкам и подали царевичу и его гостю, после чего золотоглазый рэмеи снова велел всем покинуть комнату, чтобы говорить с Никесом наедине.
– Благодарю тебя за трапезу, мой господин.
– Общество надёжного союзника приятно, – ответил царевич. – Знаю, что ты оказался в непростой ситуации, временно не видя нашей поддержки. Но справился ты прекрасно. Я доволен тобой.
– Рад служить тебе.
Ароматное мясо на вкус оказалось не хуже, чем по запаху, хоть и было приготовлено без особых изысков. Насколько знал Никес, готовил для царевича тот же армейский повар, что прибыл с ним, хотя горожане пытались поставлять к столу Сына Солнца лучшие деликатесы. Без излишних церемоний рэмеи положил кусок мяса на толстый ломоть мягкого хлеба и откусил. После этого расслабился и сам Никес и приступил к еде уже без опаски повести себя неподобающе в присутствии сына Императора.
Их беседа потекла более непринуждённо, но один вопрос продолжал терзать командира стражи, хоть задать его было тяжело, учитывая, в какой тайне держались интересующие его сведения. Улучив момент, когда с половиной трапезы было покончено, а большой кувшин пива начал пустеть, Никес проговорил:
– Могу ли я задать ещё один вопрос, господин мой царевич?
– Задавай.
– Почтенному Нэбвену… стало лучше?
Лицо рэмеи посуровело, и Никес заметил, как дёрнулся его хвост.
– Военачальник Нэбвен пошёл на поправку, – сдержанно ответил царевич. – Но он не сможет присоединиться к нам.
– Слава Богам, что жизнь его уже вне опасности, – искренне сказал командир стражи.
– Слава Богам, – согласился царевич и перевёл разговор на тему им обоим хорошо знакомую, и потому более подходящюю для неторопливой беседы – о снаряжении леддненской стражи и возможной необходимости его улучшить.
Сын Солнца отпустил его поздним вечером. На сердце у Никеса стало значительно спокойнее теперь, когда он знал, что царевич не собирался бросать народ, который действительно считал своим.
⁂
Чёрные силуэты высоких пальм прореза́ли искристое покрывало Владычицы Таинств, раскинувшееся над миром. Самоцветные россыпи созвездий неспешно, неуловимо для взгляда совершали своё еженощное вращение, отражаясь в тёмном зеркале неспешной Великой Реки. Казалось, вся Таур-Дуат погружалась в первозданную тьму, из бескрайних вод которой некогда зародилась жизнь. Далеко оставались тревоги и насущные заботы, смешанные чувства, долг. Разум и сердце до краёв наполнялись живой, дышащей тишиной.
Жизнь на острове Хенму затихала рано, и уже после вечерних молитв всё погружалось в эту мистическую тишину. Но и вставали здесь едва ли не с первыми лучами Ладьи Амна – по крайней мере, подмастерья, желавшие приобщиться к мудрости Великого Зодчего. Анирет знала, что с утра, когда придёт время начать новый день в мастерской, она крепко пожалеет о своих ночных бдениях, но не могла лишить себя этой чудесной глубины умиротворения. Даже усталость тела, казалось, отступала по мере того, как очищался разум.
Одна мысль не давала ей покоя. Дядю она не видела уже два дня, хотя до этого он ни разу за всё путешествие не пренебрегал её обучением. Какие дела могли отвлечь Хатепера здесь, вдали от столицы? Разве что осведомители принесли тревожные вести, а он пока не счёл возможным поделиться этими вестями с племянницей. Сегодня Анирет даже послала к нему Мейю с просьбой о встрече, поскольку сама весь день провела в каменоломнях на восточном берегу. Мейа вечером успела передать ответ Великого Управителя: он говорил, что, скорее всего, успеет присоединиться к ней на прогулке, но пока Хатепер так и не подошёл, и Анирет беспокоилась. Чтобы не тревожиться попусту, она вспоминала подробности минувшего дня.
К перетаскиванию гранитных блоков её пока не привлекали, но мастер, у которого она обучалась, с гордостью рассказал ей об уникальных качествах добываемого здесь камня. Не один Император приказывал возвести обелиск, чествующий Богов в ходе его правления, именно из местного гранита – чёрного, серого или красного. Из великолепного красного гранита, по слухам, возводились и древние храмы Владыки Первородного Огня, прекрасные и жуткие, но вряд ли теперь существовали на свете те, кто видел эти постройки или хотя бы знал о них что-то доподлинно.
Мастер ознакомил Анирет со сложной техникой расчёта, которую она хоть и поняла в силу своего образования, но повторить после краткого сегодняшнего ознакомления не сумела бы. Да и неудивительно – настоящие зодчие обучались годами.
Потом учитель объяснил царевне, как именно будущим обелискам придавали их уникальную форму, символизирующую первый островок
