Интересно же богиня рассуждает о сверхъестественном могуществе! И о желании тоже! А теперь на нее, Мэй, будут бросаться все, кто достаточно искушен в магии, чтобы навести на нее морок?! И Мэй, не стеснявшаяся менять любовников как перчатки и водить к себе в постель приглянувшихся мужчин, вдруг почувствовала себя оскверненной. Ее тело стало ей чужым, и она возненавидела свою плоть – а следом Фрейю за то, что богиня допустила такое. Где была ее защищающая длань, когда фантом или оборотень полез к ней в кровать?! Значит, таким образом и выглядит служба богу? Это и есть высокое предназначение, о котором твердил Гераки?!
– Я поеду с тобой в больницу, – сказала Мэй.
Они пересказали в приемном отделении свою безумную историю, но поскольку Мэй пребывала в состоянии заметного – даже для нее – и неподдельного шока, им поверили без лишних вопросов. Кстати, физические следы нападения выглядели весьма убедительно. В ярком свете больничных ламп Мэй увидела, как набухли красным отметины от пальцев на ее запястьях. Скоро на их месте появятся синяки. Почему она поддалась на соблазн? Зачем Джастину, который играл на ее теле, как на флейте, прибегать к столь грубым и неуклюжим приемам? Она-то списала все на возбуждение, необузданную страсть: мол, вовремя не сдержался. А в действительности не сдержалась она! Она так хотела близости с Джастином, что не сподобилась на мгновение притормозить и хоть чуть-чуть подумать!
После осмотра ей предложили вернуться домой, но они с Джастином решили остаться, чтобы поскорее получить результаты. Но прогнать полученный ДНК через весь реестр быстро не получилось. Для вызволенных из Аркадии девочек процесс длился двадцать четыре часа, но в криминальных случаях вроде инцидента с Мэй полиция пыталась ускорить дело. В общем, результаты пришли только к двум часам ночи. Доктор, который их вынес, выглядел совершенно ошеломленным.
– Простите, – пробормотал он, – но в реестре нет данных на этого человека.
– Что? – возмутился Джастин. – Там на каждого ныне здравствующего джеммана есть четкие сведения! А может, что-то не так со взятым образцом? Или вы просто искали не по всему реестру?
Доктор покачал головой:
– Нет, мы все сделали, как положено. Нападавший, похоже, не является гражданином РОСА.
– Но в реестре есть данные ДНК тех, кто приехал сюда по визе! – не отставал Джастин.
– Мы тоже их проверили, – пожал плечами доктор. – Но по ним нет полных данных. Возможно, нападение совершил беглец или нелегал – такое иногда случается.
Джастин, который до той поры вел себя спокойно, сейчас был готов взорваться:
– Произошла ошибка! Снова прогоните образец через реестр и найдите мне урода, который…
– Нет, – произнесла Мэй, поднимаясь и беря его за руку. – Не надо. Спасибо.
– Если хотите, – предложил доктор, – мы можем сделать еще один анализ – на ближайших родственников, но он займет гораздо больше времени и будет сложней.
– Нет, – повторила Мэй. – Спасибо, но теперь уже ничего не поделаешь. Прощайте.
Ей пришлось буквально тащить за собой Джастина, который порывался убежать обратно и учинить скандал.
– Мэй, они ошиблись, говорю тебе! – завелся он, когда они очутились на улице.
– Неужели? – усмехнулась она. – Джастин, пораскинь мозгами. Этот тип смог свою внешность поменять! Ты что, считаешь, его можно запросто поймать при помощи банального анализа ДНК, сделанного в местной больнице? Не смеши меня. Может, его бог и не на такое способен…
Внезапно Мэй озарило, и от своей догадки она едва не рухнула на землю.
– А если на него нет данных в реестре, где есть все граждане РОСА, то он вовсе и не человек.
– У них стандартная раскладка ДНК, – заверил ее Джастин. – Если бы им на глаза попалось что-то, выходящее за рамки, они бы все сразу засекли.
Прозвучало не очень-то убедительно. Более того, тошнотворное чувство, что ее осквернили, только усилилось. В конце концов Джастин был вынужден согласиться с очевидным: похоже, что некий бог помог своему адепту скрыть следы преступления. Однако Джастин не унимался. Пылая благородным гневом, он поклялся, что они получат ответы на вопросы, даже если ему придется лезть в пекло.
– Не знаю, – тихо проговорила Мэй. – Мне бы в душ. Но я не хочу возвращаться в свою квартиру.
– Без проблем, – отозвался Джастин. – Я, к счастью, могу помочь.
Они сели на фиолетовую линию и поехали к нему. Домочадцы уже спали, кроме преторианца, который нес ночное дежурство. Это был парень из другой когорты, приятель Дага, и его присутствие напомнило Мэй, как она безобразно ошиблась сегодня. Она отослала его, сказав, что подежурит сама. Мол, иди и отдохни, сегодня же суббота. Он с радостью послушался и был таков.
Джастин отправил ее в ванную рядом со своей спальней – просторную, раза в три больше, чем в ее жилище. Мэй провела там минут сорок, отскребая невидимую грязь и отмокая в мыльной пене. Когда она выбралась из душа, то сквозь клубы пара увидела: Джастин заботливо подсунул ей смену одежды: мужскую футболку и пижамные штаны на шнурке. Она переоделась и побрела в спальню. Джастин лежал в кровати и читал, одетый, точь-в‑точь как она. Но Мэй это совсем не развеселило – напротив, к горлу подступил комок. Обычно он спал в трусах, а штаны и футболку явно надел из сочувствия: на случай, если вид его полуобнаженного тела будет ей неприятен после недавнего кошмара. А самое грустное, он был в принципе прав. Она знала, что перед ней – настоящий Джастин, но самозванца оказалось сложно забыть.
А затем, к своему и его удивлению, она забралась в кровать и легла рядом с ним. Она избегала его прикосновений. Но сейчас Мэй захотелось почувствовать тепло человеческого тела. Она положила голову ему на грудь, и спустя несколько минут он осторожно обнял ее. И так они лежали долго-долго, а потом Джастин прошептал:
– Прости.
– За что?
Он сглотнул и решился:
– Я во всем виноват. Если бы я не струсил, если бы не отверг тебя, если бы остался с тобой и не поехал на эту паршивую вечеринку…
– Джастин, – перебила она, – ты вообще ни в чем не виноват.
– Я‑то на службе у этого бога. И мне следовало бы не выпендриваться, признать свое поражение и принести присягу. По крайней мере тогда бы я получил то, чего я так страстно желаю. – Он ласково убрал волосы с ее лица. – Мэй, я могу быть с тобой, только если поклянусь ему в верности и стану его жрецом. Раньше я не хотел, а теперь мне все равно. Ради тебя, Мэй, я готов присягнуть.
Его слова поразили Мэй в самое сердце. Особенно тяжело их было слышать после того, как она разочаровалась в покровительстве Фрейи.
