– Отвали, – зеленый с прожелтью напарник с трудом выпрямился. – Блин, да когда эта зыбь закончится? Всю душу вымотала!
Второй день, как сначала в океане, а теперь в на входе в Залив была крупная и короткая волна, которую боцман, Олег Сергеевич обозвал зыбью. При этом ветра вообще не было. Так, небольшой ветерок. Оказывается, если где-то далеко шторм, то его отголоски могут быть и за несколько сотен километров в виде таких вот волн, которые бултыхают наш корабль довольно серьезно. Мы-то вкалываем, а Малик прохлаждается. если можно так сказать.
– Сказали же, в Залив войдем, прекратится. Еще часов шесть, вроде. Садись, чуйствительный ты наш. Пиво хочешь? – я показал бутылку блондинчику, и его по новой потянуло к борту.
Справа от меня открылась дверь в надстройке, и оттоль вышла покачивающаяся Елена, еще одна жертва зыби. Поддерживаемая мужем, она тоже прошла до борта, и долго и мучительно давилась спазмами, пытаясь вытолкнуть из себя несуществующую уже пару дней еду.
– Не знаю, что такое,– вытерев лицо мокрым полотенцем, произнесло она. – Меня никогда не тошнило при морских путешествиях. И не укачиваюсь я вообще.
– Да ну? Похоже, Леха нам с Маликом литр коньяка должен! Неплохо мы поболели, – и я засмеялся.
– Чего? – недоуменно глянула на меня девушка. Да и Леха тоже.
– Про шайбу помните? Лен, ты как вернемся, сходи к гинекологу. Или хотя бы тест на беременность сделай, ладно?– и я засмеялся, глядя на их ошарашенные лица.
– Если ты прав, с нас не бутылка, ящик коньяка,– чуть придя в себя, ответил Леха.– Мы давно об этом мечтаем.
– Но пока мне плохо, – уселась рядом со мной Лена.– Скорее бы эта качка кончалась.
Над головой ожил громкоговоритель.
– Команде и пассажирам собраться по большому сбору на юте через пятнадцать минут. Повторяю, команде и пассажирам собраться на юте по большому сбору через пятнадцать минут.
– Это что еще?– удивленно спросил я у ребят.
– Откуда мы знаем, Володь? Может, опять учения?
Первые сутки несколько раз играли учебные и аварийные тревоги, чтобы приучить нас бежать сломя голову в указанное место с оружием, или наоборот, не путаться под ногами у аварийных партий и быть на подхвате. Впрочем, бегать далеко не надо было, собирались на юте, между двух приспособ для швартовки. Шпилей вроде. Докладывали свои обязанности по полученному от боцмана и вызубренному наизусть плану действий. Бежали с автоматами на свое место и стреляли по надутым презервативам на волнах (не пойму, то ли боцман, он же «мастер квардердека», то есть командир палубной обороны – извращенец, то ли на мишенях экономит). Так же нас попытались заставить побросать гранаты, но я отказался швырять за борт свои РГО, и Малик тоже. Следом и Колян послал боцмана за гранатами в арсенал. Но корабельные гранаты нам не выделили, так что пришлось корабельному же командованию отказаться от этой затеи. Правда, патроны взамен отстрелянных по резинкам боцман все же выдал.
– Пошли на ют, узнаем, – я встал с удобной скамьи-банки, поправил Таурус на поясе, и пошел к месту «большого сбора». Благо, идти недолго, всего метров пятнадцать.
– Так, товарищи, – кэп осмотрел нас всех, поморщился при виде нашей командировочной братии. точнее, при виде лако-красочных нас. Я с Коляном и Толиком еще после окраски от сурика отмыться не успел.– Поступила радиограмма из Берегового. В Нью-Дели попали в беду наши люди. Их выручили англичане, сейчас они гостят в Форте-Беркенхед. Двадцать три женщины, тридцать детей. «Медведь» – самый ближний корабль из русских земель. Командование РА и руководство протектората просят нас забрать наших людей.
Мной, капитаном Самойловым, принято решение идти в Нью-Дели. Внимание, боцман. Рассчитать дежурства ПДС среди командированных! Достать из арсенала и установить на штатные места М2НВ. Проверить прожектора-искатели. Сопровождения у нас нет, а места впереди нехорошие, так что удвоить бдительность!
Если все будет хорошо, то через семьдесят пять часов бросим якорь на рейде Нью-Дели, под прикрытием англичан. А еще раньше, через пятьдесят часов окажемся в английской зоне безопасности.
Сухогруз «Медведь», Залив. 23 год, третий месяц, 26. 29-50.
Я опёрся на поручни и поглядел вниз, на бегущую к корме волну. Автомат качнулся на длинном ремне и стукнул об стальную стойку. Поправив калаш, я отошел от борта и встал возле носового швартовочного шпиля. От здоровой железяки пахло свежей краской, которую я сегодня днем нанес на вытертые канатом полосы. Неподалеку пробегала якорная цепь, уходя за борт к большому стальному якорю на скуле сухогруза. Ее я тоже выкрасил кузбаслаком. Вообще, бак мне стал практически родным после проделанных мной здесь малярных работ. Боцман очень вдохновился дополнительной рабочей силой, и затеял было основательный ремонт на верхней палубе. Но сегодняшняя радиограмма поставила на планах боцмана вопросительный знак. Места, куда сейчас мы топали, были не самые безопасные в плане судоходства. Племена, переселенные Орденом на Южный берег Залива оказались далеко не миролюбивы, но при этом весьма многочисленны. И пиратство на побережье, захват судов, разорение рыбачьих деревень оказались для них неплохим промыслом.
Конечно, «Медведь» для них слишком здоровый зверь. Зушка на надстройке, и пара браунингов оставят от любой фелюги одни щепки на волнах, не играют против скорострельной зенитной пушки гранатометы. Но береженого Бог бережет, не береженого конвой стережет. Или неосторожный рыбу кормит. Так что мы разделились на вахты, и дежурим на баке, наблюдая за акваторией. На самом носу, в вынесенном вперед гнезде, установлен один из крупнокалиберных пулеметов, за которым сидит палубный матрос. Еще один установлен на юте, и там тоже вахта, и тоже в специальном гнезде. Таким образом все мертвые зоны ЗУ-23 простреливают М2, а мы дополнительные глаза и уши.
Внизу гулко стукнула волна в скулу корабля и прошуршала по борту. Вообще, на корабле никогда не бывает тихо. Гудит машина, слегка подрагивает корпус судна на ходу, свистит ветер в расчалках, гудят вытяжки. И это ночью, а днем добавляется какафония рабочих звуков и матюки боцмана. Шумно на корабле, почти как в работающем цехе.
Сухогруз «Медведь». Порт Нью-Дели. 23 год, третий месяц,29. 7-30.
В порту стояло около десятка небольших судов на якоре, и пять маленьких военных кораблей возле пирса напротив. Массивный «Медведь» пришвартовался возле берега на две здоровенные бочки, метрах в пятидесяти от маленького бетонного пирса буквально десять минут назад. Только команда «отбой» прозвучала в громкоговорителях. Сергей, палубный матрос, мужик лет тридцати пяти-сорока, насквозь прожаренный и Ленчик, молодой парень с черепушками на бандане, тоже прожаренный солнышком радист, сворачивали излишки толстого пенькового троса на палубе кольцами.
