нет народа. Нет ничего.
Теперь Ибрагил не мог оторвать взгляда от глаз отца, которые были самым льдом. И тут его кольнуло сомнение. Он кое-что вспомнил. Глаза отца. Они были не такими как раньше. Делкхин Джуба Болдун никогда не славился суровостью, хотя это не мешало ему быть хорошим правителем. Даже на самых отъявленных преступников он не смотрел с такой холодностью. И еще Ибрагила не покидало ощущение, что с ним подобное уже происходило, но вместо отца его судил брат, и наказанием было лишь изгнание. Да и обвинен он был за то, чего не совершал.
Что-то здесь не так.
Ибрагил поднялся с колен. Осмотрел помещение. Тронный зал, в котором он находился в окружении других волотов, был похож на тронный зал в Волотароне. Похож, но не более. Некоторые детали все же не соответствовали тому, что он помнил.
Посмотрел на мать, взгляд которой, как и у отца, не излучал ничего, кроме холода. И вспомнил, что она точно никак не могла быть здесь, ведь она погибла много лет назад.
Здесь все было не так. Его пытались обмануть. Все, что он видит, ненастоящее.
Ибрагил подобрал молот и сжал рукоять так, что заскрипела кожа ладоней. В голову ударила молния боли, заставив его испустить утробный стон. Родители, другие волоты, Тронный зал — все это задрожало и исчезло, как мираж. В нескольких шагах появилось нечто бесформенное и мерцающее. Сфера пульсировала, извивалась как клубок змей. Это она навела на волота все эти страдания, понял Ибрагил. Он не понимал, как и почему, понятия не имел, кем или чем было это существо, но точно знал, что причина всех мук кроется в ней.
Он попытался поднять молот и… не смог. Оружие стало неимоверно тяжелым. Или это он ослаб? Скорее всего, второе, потому что слабость овладела всем телом, даже стоять на ногах было непросто. Да и эта сдавливающая боль в голове, как камень, который все увеличивался и оттого становился тяжелее, не давала сосредоточиться.
Ибрагил запыхтел, поднимая молот, раны, оставленные стрелами Деваны снова закровоточили. Он помнил, что Лесная Фея где-то неподалеку, что она снова может выпустить в него стрелу, и если та попадет в шею и пробьет артерию, то жить ему останется совсем недолго. К этому волот был готов, как и минутой ранее почти смирился со смертью от рук соплеменников.
Волот взвыл от натуги, мускулы на руках натянулись до предела, и оружие, которое стало тяжелее скалы, наконец подчинилось. С ревом он поднял его над головой и понял, что если сейчас опустит, то больше не поднимет. У него только один шанс и промахнуться он просто не имеет права.
С неимоверным трудом он сделал шаг вперед, потом еще один. Ноги, могучие как башни, сейчас дрожали, голова трещала и гудела, готовая взорваться. Волот до скрежета сжал зубы, ощутив на миг привкус крови. До сферы оставалось совсем чуть-чуть, но длины молота все же может не хватить, и удар пройдет вскользь. Рисковать нельзя, нужно сделать еще один шаг. Но двигаться было так тяжело, будто сам воздух сгустился вокруг него, превратившись в кисель.
Ибрагил утробно заревел и остатки сил, еще томящиеся в ослабшем теле, вложил в этот последний шаг. И вот он перед пульсирующей сферой, при желании может коснуться ее рукой. Убийственная мощь молота сейчас обрушится на нее, и все муки, наконец, закончатся.
Ревя сквозь зубы, он опустил молот на сферу…
Девана была счастлива. Впервые за долгие годы она действительно радовалась тому, что жила на этом свете. Ведь теперь рядом с ней снова был Элдред.
Совсем недавно она и не надеялась увидеть его вновь, но сейчас в ее жизни все изменилось. Вот он, здесь, прямо перед ней. Правда, в голове какая-то странная муть и сдавливающая боль, а в теле слабость, но это, наверное, оттого, что она просто до безумия счастлива.
Случилось немыслимое: ее муж воскрес. Да и умирал ли он? Может, все, что было до этого, ей пригрезилось? Прошлое, которое она помнила, — долгий и очень похожий на действительность сон.
Но Элдред изменился. Нет, внешне он остался таким же, но теперь у него было два меча, хотя прежде ничего кроме лука и ножа он никогда не брал в руки, да и вырядился совсем иначе. И смотрел на нее не с нежностью, как раньше, а с вызовом. Но ничего, она все равно сделает все, что он скажет, потому что любит его больше всего на свете.
У ее мужа снова появились враги. Гнусный чародей, ловкач в черном одеянии и здоровяк волот. Всех троих она знала, помнила их лица. Раньше, во сне или другой жизни, они были союзниками, но теперь все изменилось. Они пришли, чтобы навредить Элдреду, помешать сделать что-то важное. Она до конца не понимала, чего они от него хотели, да и не собиралась разбираться в этом. Теперь ее призванием стало защитить его, потому что она больше не допустит, чтобы ее мужа снова убили.
Все же кто-то его уже убивал?
Мысль показалась глупой, потому что Девана почти поверила, что Элдред всегда был рядом с ней. Но все же что-то здесь было не так.
Мысли стали путаться, голова наполнялась болью, как чаша во время ливня. Нет, все это бред. Она здесь для того, чтобы защитить Элдреда и сделать все, что он пожелает.
Элдред почти разобрался с ловкачом, чародей тоже был обессилен, но вот волот все еще пытался сопротивляться. Девана уже несколько раз ранила здоровяка, хорошенько ослабив его, и он, казалось, уже притих. Но теперь она увидела, что волот снова выпрямился, воздел молот над головой и собрался ударить по… по мерцающему шару, который ее муж, а значит и она тоже, должны защищать во что бы то ни стало.
Лесная Фея вскинула лук и наложила на тетиву стрелу. И вдруг мир вокруг затих. Даже боль в голове на миг пропала, а потом шар как будто вспыхнул, и Девана отчетливо увидела, как медленно, но неотвратимо молот волота приближается к сфере. Несомненно, если он коснется ее, то разнесет вдребезги.
И женщина отпустила тетиву, метя точно в предплечье здоровяка.
