— Давай все же попытаемся, Легион, — предложил Фостер. — Мы отправимся туда и поищем. Конечно, это будет стоить денег, но ничего невозможного в этом нет. Начнем с того, что сколотим капитал и…
— Погоди минутку, Фостер, — я уставился на фрагмент крупномасштабной карты Южной Англии. С внезапно забившимся сердцем я ткнул пальцем в крошечную точку в центре Солсбери.
— Шесть, два и поровну, — сказал я. — Вот оно — твое гнездовище Охотников.
Фостер нагнулся и вслух прочитал название:
— Стоунхендж.
Я читал энциклопедию, в ней было написано:
«… культовое сооружение из каменных глыб, находящееся на равнине Солсбери (Уилтшир, Англия), наиболее выдающееся среди мегалитических монументов прошлого. Каменные блоки до двадцати двух футов высотой, располагающиеся концентрическими кругами, окружены канавой диаметром в триста футов. К центральному алтарному камню — более шестнадцати футов длины — с севера ведет широкая дорога, именуемая авеню…»
— Это не алтарь, — вставил Фостер.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что… — Фостер нахмурился. — Знаю, вот и все.
— Дневник утверждает, что глыбы выложены знаком Двумирья, — сказал я. — Это, наверное, и означает концентрические круги, те самые, что и на обложке дневника.
— И на перстне, — добавил Фостер.
— Дай-ка мне дочитать. «Огромный блок поставлен на авеню. Оси, проведенные через два боковых камня, при вертикальной проекции точно указывают на точку подъема солнца над горизонтом в день летнего солнцестояния. Из расчетов явствует, что дата установки камней относится приблизительно к 1600 году до нашей эры.»
Фостер отобрал у меня энциклопедию, а я присел на подоконник и уставился на луну, повисшую над неровной линией крыш. Это ничуть не походило на продающиеся везде открытки с видами Майами. Я закурил и задумался о человеке, который давным-давно в хрупкой скорлупке пересек Атлантический океан, чтобы стать божеством для индейцев. Откуда он пришел, что искал и где брал мужество продолжать жить, несмотря на все эти собачьи условия, описанные в дневнике? Если только — напомнил я себе тут же — он вообще существовал…
Фостер не отрывался от энциклопедии.
— Слушай, — окликнул я его. — Давай спустимся обратно на землю. Надо же разработать какой-то план. Все эти сказки могут подождать.
— Что ты предлагаешь? — Фостер поднял глаза. — Забыть обо всем, что ты мне тут рассказывал, читал в дневнике и даже не попытаться отыскать ответ?
— Да нет, — сказал я. — У меня же не больная башка. Понятное дело, когда-нибудь мы к этому еще вернемся и все проверим. Но лично я сейчас хочу в первую очередь избавиться от полиции, и вот что я надумал. Я продиктую письмо, а ты его напишешь. Уж твоя-то фирма должна знать твой почерк. Объяснишь, что был на грани нервного срыва, отсюда и весь этот арсенал в твоем доме, а потом, чисто импульсивно, решил просто убраться подальше от всего. Напишешь, что, не желая расспросов, пустился путешествовать инкогнито. И что этот гангстер с севера всего лишь бомж, а не убийца. Этого, пожалуй, должно хватить, чтобы полицейские отстали от меня…
Фостер с секунду поразмышлял.
— Превосходное предложение, — заключил он. — Тогда нам понадобится просто купить билеты до Англии и сразу приступить к расследованию.
— Да нет, ты не понял, — перебил я. — По почте можно уладить дела и наложить руки на твои денежки.
— Любая такая попытка неминуемо выведет на нас полицию, — ответил Фостер. — А ты уже доказал, что это чистое безумие — выдавать меня… за меня самого.
— Но должен же быть способ…
— У нас только один выход, — сказал Фостер. — Нам надо отправиться в Англию…
— А деньги, документы? Это же все влетит нам в копеечку.
— Дорогой мой, — сказал Фостер. — Твой приятель, который готовит паспорта, он что, не может подготовить и другие бумаги?
— Верно, — согласился я. — Он-то может, но где же взять столько денег?
— Уверен, что мы найдем способ заплатить, — заверил Фостер. — Поговори с ним, ну, скажем, утром.
Я оглядел замызганный номер. Горячий ночной ветер шевелил листья увядшей герани в старой консервной банке на подоконнике. Запахи прогорклого масла и неисправной канализации наполняли улицу.
— По крайней мере, — сдался я, — это означает, что мы уберемся отсюда.
Уже почти на закате мы с Фостером вошли в салон кабачка «Древний Грешник» и отыскали свободный столик в углу. Я наблюдал, как Фостер раскладывает карты и черновики. Вокруг стоял приглушенный гул голосов, время от времени прорезаемый резкими ударами — шла игра в дротики.
— Ну, когда же ты наконец сдашься и признаешь, что мы понапрасну тратим время? — спросил я. — Мы уже две недели тут болтаемся и все время приходим к одному и тому же месту.
— Мы же только-только начали наши поиски, — мягко возразил Фостер.
— Ты все время это повторяешь, — сказал я. — Но если в этих камнях что-то было, то его там давно уже нет. Археологи копаются здесь уже несколько десятилетий и до сих пор ничего не нашли.
— Они же не знают, что искать, — возразил Фостер. — Их интересуют следы, имеющие религиозное значение, следы человеческих жертвоприношений и тому подобное.
— Да мы-то тоже не знаем, что искать, — сказал я. — Если только ты не надеешься, что отвалишь камень, а из-под него вылетят Охотники…
— Не надо иронии, — заметил Фостер, — я нахожу это вполне вероятным.
— Знаю, — заметил я. — Ты еще в Мейпорте убедил себя, что за тобой гонятся Охотники.
— Из того, что ты мне рассказывал о той ситуации… — начал Фостер.
— Знаю, знаю, — прервал я его. — Ты считаешь это возможным. В том-то и беда, что ты все считаешь возможным. Было бы легче, если бы кое в чем ты со мной согласился. Например, что никаких привидений в Стоунхендже мы не найдем.
Фостер посмотрел на меня с полуулыбкой. Прошло всего несколько недель с момента его пробуждения и полной потери памяти, ид он уже утратил лик розовой юности и быстро схватывал буквально все. День за днем я наблюдал, как постепенно проступает его старый характер, и несмотря на все мои попытки сохранить лидерство, он неизменно брал верх.
— В том-то и недостаток вашей цивилизации, — заметил Фостер, — что гипотеза сразу превращается в догму. Вы недалеко ушли от неолита, когда для выживания требовалось слепое следование племенным законам. Научившись вызывать бога огня из дерева, вы норовите распространять этот принцип на все «установленные факты».
— А вот еще один установленный факт для тебя, — сказал я. — У нас осталось пятнадцать фунтов стерлингов. Около сорока долларов. Самое время куда-нибудь податься, пока кто-нибудь не заинтересовался фальшивыми документами.
