выйти из зоны поражения.
Убить мгновенно их этот газ был неспособен, потому что это оборотни — крайне живучие и крепкие твари, но здоровье им точно подточил. Теперь их будет гораздо легче убить.
— Его удар молот! — нанёс я апперкот ближайшему оборотню, трущему лапами глаза. — Парнишка безымянный вырубает чемпионов!
Я прямо ощутил костяшками кулака деформацию челюсти этого бедолаги и то, как отломившиеся кости нижней челюсти изгибаются, после чего входят в нёбную кость под нехорошим углом.
+120 единиц опыта
Остальные оборотни пошли в полуслепую атаку, но я активно маневрировал, а также раздавал плюхи разной степени качества. Когти царапали мою плоть, но ощущалось это на уровне уведомления, а не острых болевых ощущений. Будто мои мёртвые нейроны вдруг стали завзятыми бюрократами и начали передавать информацию без какой-либо эмоциональной окраски, сугубо по протоколу.
«Весьма срочно. Уведомляем центральный комитет о получении проникающих повреждений в области правого трицепса».
Управление периферийного нейронного узла
«Весьма срочно. На основании предыдущего уведомления и подтверждения принятия его в обработку, запрашиваем принятие срочных мер противодействия внешнему раздражителю».
Управление периферийного нейронного узла
«Весьма срочно. Уведомляем о изменении статуса уведомления № 1/1: просим переквалифицировать статус „проникающие повреждения в области правого трицепса“ в „разрыв мышц правого трицепса и травматическая ампутация правого бицепса“ и сообщаем, что больше не владеем информацией в указанной области ввиду разрыва линии связи».
Управление периферийного нейронного узла
Нет, для меня ужасно видеть, что от бицепса правой руки оторвали кусок мяса, но организм не особо парится по этому поводу, просто фиксирует повреждения и степень ущерба, срочно начиная восстановление тканей за счёт некроэнергии.
Стучу кулаками по черепушкам оборотней, проламываю, раскалываю и дроблю их, устилая пространство вокруг себя шерстяными трупами.
+120 единиц опыта
+120 единиц опыта
Новый уровень
+40 очков навыков
+120 единиц опыта
+120 единиц опыта
+120 единиц опыта
+120 единиц опыта
Четверо недобитков осознают, в какую задницу попали, и бегут прочь.
— Не понравилось?! — воскликнул я возмущённо. — А ну возвращайтесь, твари!
Но оборотни уже всё для себя решили, поэтому ушли дворами и крышами.
Вздохнув, осматриваю трупы под ногами. Большая часть из них не пригодна ни для чего, но есть минимум трое убитых традиционным способом, без применения газа.
Посмотрев на первого убитого мною оборотня, я вдруг сильно захотел увидеть, что у него в грудной клетке. Слово — дело.
— Народным кулаком раздавили ей грудь… — напел я, нанося удар в грудину оборотня.
С хрустом костей и плоти вырываю грудину, после чего откидываю её в сторону. А вот и оно, сердечко…
Выглядит аппетитно, хоть это и странное ощущение. Эта тварь когда-то была человеком, поэтому будет ли считаться каннибализмом, если я съем её сердце? И вообще, почему у меня возникло желание съесть это сердце?
Заданные самому себе вопросы подействовали отрезвляюще. Лич — это немёртвое существо, подчиняющееся правилам немёртвых даже в большей мере, нежели обычные поднятые. Организм посчитал, что не лишним будет сожрать сердце оборотня, потому что там есть что-то полезное и нужное. Но жрать сердца я не буду, потому что так недалеко и до людских сердец. Стоит один разок дать себе послабление, испить людской крови или отведать человечины — всё, назад дороги уже не будет.
Но кое-что я, всё-таки, у оборотней возьму.
Отрываю у каждой твари по уху, после чего иду к доске для объявлений, где люди крепили листки к деревянным колышкам. Теперь тут будут висеть уши оборотней.
Развесив трофеи в форме сердечка, я пошёл к выходу из города.
Можно было, конечно, сделать ожерелье из ушей, какое делал Дольф Лунгрен в фильме «Универсальный солдат», но я не нашёл в этом городе ни одного куска верёвки или бечёвки. Да и как-то странно это: дичаешь в саркофаге, выбираешься на волю и валишь всех, кого встретишь, а потом делаешь ожерелья из ушей жертв — тут, явно, окружающие подумают, что у меня с башкой что-то не в порядке. И пусть это правда, всё равно, не стоит выставлять это напоказ.
— Здесь всё украдено до нас, увы, — обернулся я к городу, когда вышел на остатки контрольно-пропускного пункта. — Прощай, негостеприимный город…
Что же делать дальше?
Они пытались похоронить меня в стальном саркофаге, а перед этим удерживали насильно, обвиняя в действиях, о совершении которых я ничего не помню! А ещё они предали меня!
Глубоко внутри начал раздуваться пожар гнева.
— Думаю, будет не лишним проследовать за персами и разнюхать обстановку, — произнёс я, почёсывая подбородок. — А ещё узнать, какой же сегодня, всё-таки, день и год!
Отметив про себя, что меня провожают взгляды прячущихся среди кустов оборотней, не смеющих больше рисковать иметь со мной хоть какие-то дела, я покинул Стоянку и направился по отлично различимым следам, прямиком на запад.
/Королевство Алеманния. Город Вормс, трактир «Полная чарка»/
— Ну и какой смысл нам был лезть сюда? — поинтересовалась Валентина у Савушкина.
Бывший капитан милиции с болезненным выражением лица натирал проспиртованной салфеткой расшибленный в трактирной драке лоб.
— Пасть разевать надо поменьше, — строго припечатал его бывший майор Точилин. — Могли бы и разминуться с этими идиотами, а теперь проблемы…
— Да как разминуться? — возмутился Савушкин. — Я просто сидел, просто выпивал, а этот на меня поднос опрокинул, ну я и высказался…
— У нас мало денег, экипировка в ауте, а из-за тебя пришлось… — начал выговаривать ему майор.
— Да верну я всё, верну! — отмахнулся бывший капитан. — Руки и ноги в порядке, здоровья как у коня — заработаю.
— Не выводи это в такую плоскость, — попросил его бывший майор Точилин. — У нас нет такого понятия как «ты нам должен столько-то денег». Вместе зарабатываем — вместе выживаем.
— Ага, такая хрень могла случиться с каждым, — согласился Леонид Маркедонов, бывший старший лейтенант милиции.
Они сидели за грубым дощатым столом и ужинали после не особо-то и лёгкого дня. Жизнь наёмника тяжела, а Судьба выделила им именно эту нелёгкую стезю.
«Я уже начал забывать, каково это — жить иначе…» — с тоской подумал Точилин.
После гибели Алексея всё как-то…
— Эй, рус, — обратился к нему таинственного вида мужик лет сорока. — Слышал, у вас суховато в кружках.
У местных есть целая субкультура наёмников. «Сухо в кружках» — это значит, ребята активно ищут работу. Выражение интуитивно понятно и говорящий этой фразой не показывает, что у наёмника сейчас нет работы, денег и он в отчаянии. Просто на выпивку слегка не хватает…
Русами их называют за говор. С нативными русами они ничего общего не имеют, языки совершенно другие, иная письменность
