армянского коньяка двенадцатилетней выдержки лишилась пробки и была кощунственно отпита из горлышка. — Я тут резко решил изменить условия сделки в одностороннем порядке!
— Ты на кого рот разинул, крысëныш? Забыл, с чьей руки жрëшь? — внешне Аркадий Иванович был спокоен как скала, но внутренне уже представлял, как хрустят шейные позвонки этого говнюка под его пальцами. Картина оказалась столь заманчива, что он даже хотел поддаться соблазну лишь на секунду, но увы. Карманный маг смерти стоил гораздо больше сиюминутных прихотей.
— Что вы, как я могу забыть родного отца? — бутылка тем временем опустела на треть. — Но вот я тут намедни с кузеном пообщался, узнал много интересного!
— С которым из?
— С безвременно почившим, — улыбка на все тридцать два зуба осветила лицо мага смерти. Он лихо подмигнул отцу и добавил, — но после общения со мной он уже никому, ничего не скажет!
— Ну и? — Аркадий Иванович начал терять терпение. Сказанное собственным сыном, нагулянным от сенной девки, не особо его впечатлило. Антон знал очень мало, поэтому и рассказать ничего не мог!
— И? — «сынок» одним смачным глотком ополовинил бутылку с коньяком, — я хочу войти в род на правах официального наследника, если завершу начатое тобой дело чисто.
— Откуда мне знать, что они уже не мертвы?
— Хм… Откуда? Действительно.
Мобилет Аркадия Ивановича зазвонил, привлекая внимание.
— Да, Ваше Сиятельство!
— Подними мне все документы по спецподразделению «Комар», включая финансовые отчёты, — голос министра был задумчив и местами прерывался помехами. — Копию указа государя не забудь!
— Уже сделано, Ваше сиятельство. Тут вскрылись ранее неизвестные обстоятельства. Рапорт дожидается у вас на столе.
— Это ты, молодец! Ценю! — похвалило начальство. — И подготовь проект распоряжения о выделении наградных за закрытие прорыва высшей категории. Надо мальчика уважить.
— На чьë имя готовить?
— Так на имя барона Комарина Михаила Юрьевича.
— Будет сделано, Данила Андреевич!
Мобилет отключился, но лишь затем, чтобы тишину кабинета разорвал нахальный голос мага смерти:
— Так что договариваться будем, или мне к министру сходить?
Перед возвращением в столицу, Данила Андреевич успел коротко побеседовать со Светланой. Захудалый больничный дворик с пятью соснами и лавочкой в тени ветвей не сильно располагал к личным разговорам, но выбирать не приходилось.
— Вот скажи мне, егоза шилопопая, на каком этапе пансион благородных девиц мадам ДюПлесси вдруг превратился в школу выживания спецподразделения Министерства обороны? — Орлов старательно изображал строгость, в попытке достучаться до совести дочери друга. Занятие бесполезное, но стоило хотя бы попытаться.
— Дядь Данила, — шмыгнула носом эта блондинистая мелочь, дыша ему чуть ли не в пупок и крепко обнимая, — только не сдавайте меня родителям, пожа-а-а-луйста! — и включился самый действенный метод женской манипуляции — голубые глаза полные слёзок. — Они меня опять либо этикету отправят учиться, либо танцам, либо с наследницами по салонам красоты и раутам таскаться, а я не хочу-у-у! Почему Славке можно полевую медицину изучать, а мне нет? Почему ему можно спецподготовку, а мне нет? Почему…
— Да потому что ты — девушка, тебе замуж выходить да детей рожать, а не с автоматом и в каске по болотам ползать! — погладил Орлов дочку друга по голове, хоть и понимал, что его слова её только раззадорят.
— Да кто сказал-то? Что за древние предрассудки! Дядь Данила, ну чем я хуже, а? — Светлана отлипла от графа, лицо её раскраснелось, от возмущения чуть ли не пар из ушей шёл. Позабыв всякую осторожности, она выпалила, — Я сегодня десяток раненых стабилизировала, всех спасли! А этому герою болотному каналы залатала за два часа, а ваши спецы полевики ему инвалидность пророчили! Ну и чем я хуже? Одиннадцать человек за день! А папенька с маменькой и слушать не хотят! От них только и слышно: «Обручить тебя надобно!»
Орлов только покачал головой. Бедовая девка, как есть бедовая, но не имея своих детей, он с большей любовью относился именно к Светлане. Та характером была больше похожа на него, чем на её спокойного рассудительного отца, главного врача императорской семьи.
— Ох, Светлана, мне твой отец голову открутит, если узнаёт, что я был в курсе этой аферы и не вернул тебя, — Орлов уже знал, что уступит напору этой стрекозы. Тем более, что её слова имели вес. Вес одиннадцати полноценных жизней. Как бы ещё поговорить с Подорожниковым, чтоб сильно девицу к замужеству не принуждал, а то эта взбрыкнёт, да так, что потом искать придётся по всей России-матушке.
— Дядь Данила, а мы ему не скажем! — девушка ему залихватски подмигнула и тут же продолжила, — всё же хорошо закончилось!
Министр только покачал головой. Ох уж эта юношеская вера чуть ли не в собственное бессмертие. Сами такими были. Данила Андреевич тяжело вздохнул.
— Разбираться с отцом будешь сама. Я промолчу, но ты хоть кандидатов просмотри. Может, кто и по душе придётся.
— Ага, как же! Посмотрела я на этих кандидатов в неофициальной обстановке, — Светлана скривилась, словно откуда-то потянуло вонью выгребной ямы. — Дядь, они трахают всё, что двигается, а что не двигается, расшевеливают и тоже трахают!
— Света! Где твои манеры? — Орлов закашлялся, пытаясь скрыть за кашлем смех. — Неволить не будем, сама знаешь. Если кто-то понравится, я лично замолвлю словечко. Так что я бы, на твоём месте, взял свою судьбу в собственные руки.
Девушка задумалась, нахмуренные брови выдавали крайнее неудовольствие, но возражений не последовало, значит, совет ей пришёлся по душе.
— Я подумаю, дядь Данила. Обещаю!
— Вот и умница! — Орлов обнял девушку и покружил, как в детстве. Та заливисто рассмеялась, но не стала протестовать. — Тебя обратно в школу подбросить?
— Нас инструктора ждут, воспользуемся портальными свитками для возвращения, — улыбнулась девушка.
— А неплохо живут комарики, — протянул министр обороны.
— Я так поняла, это скорее необходимость, из-за аномалии.
— Ох, Света, аномалии — это допуск безопасности первого ранга! — Орлов даже за голову схватился. — Ты в курсе, что за нарушение магической клятвы бывает смерть?
— Ну ты уж совсем за дуру-то меня не держи. Я хоть и блондинка, но к интеллекту это не имеет никакого отношения, — девушка лучезарно улыбнулась, в глубине её глаз зажегся шкодный огонёк. — Эта отмазка даже покруче тайны рода будет!
— И достанется же кому-то счастье…
— Достанется, — пробормотала себе под нос Подорожница, — если будет хорошо себя вести, то счастье, а нет, так и вдовой стать недолго!
— Света! — снова закашлялся граф, скрывая смех. Вот тебе и лекарка.
— Да молчу я, молчу!
* * *
На стоянке военного госпиталя меня ожидали два шестиметровых бронированных монстра камуфляжной расцветки с эмблемой комара. Я такое чудо техники первый раз видел, а вот память Михаила пестрила воспоминаниями о перемещениях исключительно в этом транспорте.
Как говорил ныне покойный дед: «Из этой консервной банки нас сам Кречет не выцарапает!» Вот только дед уже два года как преставился, отсюда вывод, на каждую консервную банку найдётся свой нож.
Возле кортежа меня встречал десяток всё тех же инструкторов, только в этот раз при виде меня они синхронно ударили себе кулаком в грудь. Я с некоторой запинкой ответил на приветствие, отчего перстень засветился красным. У инструкторов чуть глаза на лоб вылезли, но они быстро справились с изумлением.
Без лишних разговоров дверь одной из машин отворилась, и я запрыгнул внутрь.
Пространство в броневике делилось на две части. Десантный отсек, где расселись бойцы, был совмещён с лекарским, судя по встроенному маго-медицинскому оборудованию. Отдельно располагался управленческий отсек, где сидения были обтянуты мягкой кожей, в углу ютился мини-бар с пепельницей и был даже стационарный мобилет.
А машинка-то не из дешёвых, настоящий опорный пункт на колёсах. Пока мы с Пауком располагались в отсеке люкс, бойцы заняли места в десантном отсеке и косились на меня, как на ожившее божество. Я, конечно, красавчик, но что-то подсказывало, что дело явно не в этом.
— Ваше благородие, рады видеть Вас в добром здравии! — привлёк моё внимание Паук.
— Взаимно! Много людей пострадало от прорыва? — уточнил я наши потери, пытаясь оценить ущерб от действий Тильды.
— Комары потерь не понесли. Эта тварь их почему-то только придушила, но не тронула. Погибло полтора десятка гражданских.
— Жаль людей. Нужно будет выделить компенсации семьям погибших, — я откинулся на спинку сидения, рассматривая Паука.
— Прошение в Министерство составлено, но боюсь,
