Способность была высокооплачиваемая, и Миша надеялся на ней неплохо подзаработать. Но это никаким боком не могло мне сейчас помочь закрыть этот треклятый портал.
Оставлять щель между двумя мирами чревато хаосом, войнами и геноцидом, не говоря уже о двенадцати проклятых мною перед смертью судьях. С ними мне пока тягаться рановато, вот спадёт печать и тогда…
Я тряхнул головой, отбрасывая сладкие мысли о мести. Не время и не место.
Что же, придётся по-старинке. Силёнок у меня действительно маловато, но тут уж сколько есть.
Портал лежал на поверхности бывшего болота, а не висел в воздухе, как в воспоминаниях Михаила. Ну-с, где тут моя кровушка? Покусать себя пришлось изрядно, пока набежало нужное количество крови, а далее начался творческий процесс.
Вам когда-нибудь приходилось сдавать экзамен по совершенно незнакомому предмету, изучив поверхностно лишь методичку за полчаса до этого? Вот и я сейчас занимался подобным… творчеством.
Слизать методичку из прошлой жизни не вышло, уровень дара и сама реальность были разными, приходилось импровизировать, скорее полагаясь на интуицию, чем на заученные Михаилом и проверенные мною ритуалы. Кровь, повинуясь моим командам, едва заметной вязью покрывала площадь портала, словно тонкой плёнкой.
Н-да, Тильда не мелочилась, а мне теперь мучайся. Это ж литра полтора крови уже истратил, а портал всё тянул. Тем более приходилось вписывать в печать не только замыкающие конструкты, но и пропуск для осьминожки. А это уже многофункциональная система опознания «свой-чужой» выходила, в то время как кольцо государевых людей всё сужалось вокруг болота. Хорошо, хоть стрелять перестали и гранаты швырять.
Дым постепенно рассеивался, и уже очень скоро стало видно багровую кляксу площадью под тысячу квадратных метров и меня идиота-самоучку, бледного до синевы. Наконец, я почувствовал, как портал полностью накрыло щитом из мой крови.
Ткань мира медленно стягивалась в грубый шов, словно бесплатный хирург на войне скобами скреплял глубокие раны, не заботясь о красоте.
Вот сейчас каким-то особым взором, пульсирующим от недостатка крови внутри и обилия крови снаружи, я видел, как брешь, пробитая Тильдой, сужается. Метр за метром, сантиметр за сантиметром. Лишь бы получилось. Кровь закончилась, сила истаяла вместе с ней, а портал медленно зарастал, пока не схлопнулся со звучный свистом. Этого я уже не заметил, потому как банально хлопнулся в обморок.
— Я тебе говорил не высовываться первое время? — устало вздохнул Комаро, проявляясь перед внутренним взором.
Ох ты ж, мать моя женщина!
Шестилапый гигант под пять метров роста, с сетчатыми крыльями и двумя зазубренными жвалами на, хм… лице, парящий посреди клубящегося ничего, то ещё зрелище. Впечатлён!
Но ответил я совсем другое:
— Говорил.
— Ну и какого ты сейчас валяешься при смерти?
— Ну не помер же, — философски пожимаю плечами и слышу тихую ругань. — Зато прорыв закрыл.
— Что это ещё за прорыв был? С какого уровня, что даже наши всполошились?
— Из другого мира, — отвечаю, как есть, — вернее, из моего мира.
— Ох ты ж…! — почти повторил за мной Комаро. — Это у вас там такие твари водятся?
— Тильда не совсем тварь, она — моя подруга, — вступился я за свою красотку. — Вот уж до чего целеустремлённая, даже в другом мире меня отыскала.
— Эээ… — натурально подвис Комаро, — а ты с девушками не пробовал? Ощущения тебя приятно удивят.
— Тьфу! — я натурально заржал от тактично невысказанных предположений, — не в этом смысле подруга! У вас это называется, кажется, питомцами или фамильярами на западный манер. Вот Тильда как раз такая из прошлой жизни, нашла меня и пришла в гости.
Комаро надолго задумался, поигрывая сетчатыми крыльями.
— И много ещё таких «друзей» у тебя? — теперь в его голосе слышалась опаска, остро замешанная на интересе.
— Таких…было две. Одну убили.
— А не таких?
— А не такие сейчас заняты в прошлом мире, кошмарят моих убийц.
Комаро парил в невесомости, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, словно на волне. Я бы предположил, что он находился в глубоких раздумьях, но мимику комариного лица прочитать не вышло.
— Значит так, бог с ней, с маскировкой. За тобой глаз да глаз нужен, а пока ты без перстня, я вообще не в курсе, что с тобой происходит.
Перед богом материализовался ранее виденный мною перстень, с гравировкой комара на навершии.
Только изменился внешний вид самого кольца. Теперь по внутренней его стороне появилась прозрачная трубка, заполненная жидкостью красного цвета. Я с любопытством взирал на усовершенствование и ждал пояснений.
— Чего смотришь? — проворчал бог, подталкивая кольцо в мою сторону, — это капля моей крови. Считай, твой последний шанс, если совсем прижмëт. Оживить смогу всего один раз, так что не злоупотребляй.
Перстень сел на палец как влитой, слившись с телом и став практически незаметным.
Я мысленно присвистнул, оценив оказанную честь. У меня есть божественная кровь! О, Комаро, сколько бы я смог с её помощью сделать в прошлом мире! Сколько экспериментов, сколько возможностей! Я бы смог попробовать вернуть её из Реки Времени!
— Не знаю, о ком ты думаешь и что такое Река Времени, но это сработает только на тебя и кровь Михаила, — поспешил спустить меня с небес на землю Комаро. — Ты — Михаил Комарин, забудь прошлое!
Пришлось мысленно согласиться с покровителем, но вот только у меня слишком хорошая память, чтобы забыть виновных в её и моей смерти! Просто время ещё не пришло.
* * *
Очнулся я на больничной койке, но не спешил открывать глаза. Из-под опущенных ресниц я наблюдал за воровато озирающейся по сторонам Подорожницей.
— Мы сделали всё, что могли! — перекривляла она кого-то злым голосом. — У него пожгло энергетические каналы! Тьфу! Костоправы полевые! Я вам покажу, как надо работать!
Она вполне реально, а не фигурально сплюнула на пол палаты. Хрустнув костяшками пальцев, будто разминая перед дракой, лекарка начала формировать между ладоней зеленоватый искрящийся шар, больше напоминающий шаровую молнию. Пока он был маленьким, но постепенно увеличивался в размерах.
Фраза про каналы меня смутила, и я принялся проверять своё физическое состояние. В чём-то местные лекари оказались правы. Энергетические каналы действительно сейчас напоминали скорее спутанный клубок рваных ниток, чем ровные магистрали вдоль кровеносных сосудов. Но и совсем необратимых последствий я не видел. Побольше бы крови, и всё можно было бы исправить буквально за пару дней, ещё и укрепить в местах слабых энергетических узлов.
А тем временем в руках Подорожницы сформировался шар размером с человеческую голову, и девушка рискнула приступить к лечению. Её глаза засветились мягким зелёным светом, от шара отделился тонкий энергетический жгутик и влился мне в солнечное сплетение. Первую реакцию, да и последующие можно было описать одним словом «вкусно». Я внутренним зрением наблюдал, как лекарка расправляет, укрепляет и местами даже сращивает мои энергоканалы. Кровь эту работу сделала бы интуитивно, взяв за подобие кровеносную систему, а здесь был виден филигранный труд лекаря. Сильна!
Спустя два часа шар между ладонями девушки окончательно истончился и исчез. Сама она при этом была мокрая от пота, но с торжествующей улыбкой на губах.
— А вот хрен им, а не магическая инвалидность! Ещё побегает! — она уже хотела уходить, когда заметила перстень у меня на пальце. — О! Неожиданно, но хоть буду знать, чей ты есть! Чую, крови ты у всех выпьешь изрядно!
Улыбнувшись собственной шутке, Подорожница ушла. Но день или уже вечер посещений на этом не завершился. Чувствовал я себя прекрасно, за что позже надо будет поблагодарить одну блондинистую красотку, поэтому изображать из себя спящего не стал.
Спустя полчаса в палату вошёл мужчина в военной форме. Про таких говорят «отец родной солдатам», хотя возраст и кабинетная работа уже начали сказываться на внешности. Покопавшись в памяти Михаила, я слегка, а может, и не слегка удивился. Это же не на каждый прорыв у них тут целые министры обороны приезжают.
— Здравия желаю, ваше сиятельство! — обратился я первым, как младший по рангу и званию в соответствии с этикетом.
— И тебе не хворать, сынок! Как себя чувствуешь? — вопросил граф Орлов, усаживаясь на казённый больничный стул, жалобно скрипнувший под его весом.
— Как после смерти, жить хочется мочи нет! — пошутил я, ни капли не соврав. Так оно и было на самом деле. После лечения Подорожницы у меня действительно обострились все инстинкты. Одновременно хотелось есть, пить, да и от женской ласки бы не отказался.
Орлов
