СБУшник побагровел, но удержал себя в руках.
— Обсудим.
У Егорова отлегло от сердца. И отец, и ТОТ Витя были вооружены и были готовы действовать. В то, что 'первый' сможет выстрелить, Виктор не сомневался ни на секунду.
'Он — это я…'
Витька подумал и сам себе честно признался.
'Я бы — выстрелил'
— Хорошо, — демонстративно убранный пистолет заставил команду Леонида вздрогнуть, — теперь о делах…
'Ну-ну, Лёня, обсуди с ним денежные вопросы, обсуди… да ты ЕМУ ещё должен останешься!'
Егоров посмотрел на лестницу, ведущую наверх. Там, в спальне, после тяжёлого пути отдыхала мама.
— … у нас остался месяц. ДОКЛАДЫВАЙТЕ, что сделано… пiдполковник.
'А ведь молодцы мужики! Хорошо поработали'
Переделанный автомобиль Витя уже видел и по достоинству его оценил. Весь груз, что подполковник Сидорчук со товарищи подготовил к отправке, лежал на арендованном складе вблизи места перехода. Самым объёмным и значимым грузом снова была лодка. На этот раз это была не лодочка для рыбалки, а настоящий мореходный 'Зодиак', укомплектованный совершенно умопомрачительной силовой установкой — дизельным водомётом.
— Заправленная и в сборе лодка весит полтонны, но ты справишься. Солярки с собой возьмёшь тонну. Это пятьдесят стандартных алюминиевых канистр. Консервы, еда, лекарства и витамины — всё уже куплено. Вот список. По твоему совету закупили одежду, ткань и обувь. Ложки-поварёжки — там же. Теперь о серьёзном, — Леонид побарабанил пальцами по столу, — мы взяли двухкиловатный дизель-генератор, провод и осветительное оборудование. Ты это уже отвозил, но кто знает, в каком оно сейчас состоянии. Радиостанции и оптика. И, самое главное, товар.
Подполковник положил на стол бумагу.
— Читай внимательно…
На этот раз вместо самопальных ножиков, Егорову предстояло отвезти на продажу две сотни заводских тесаков из стали немыслимой прочности.
— Пробовали — железо рубят. Каждый тесак за три сотни вытянул, но, думаю, дело того стоит.
Ещё среди грузов значились инструменты иобычная толстая арматура.
— Там её больше тонны. Порезали на трёхметровые куски и смотали проволокой. А! Ну и бухту проволоки закинули, на всякий случай.
Витя ещё разок пробежался по списку, закатил глаза и попытался представить, сколько всё это весит.
— А машина вообще поедет?
— Поедет. Подвеску тоже усилили. Пять тонн осилит точно.
Пять тонн груза это было здорово. Даже отлично. С эдаким хабаром не стыдно было вернуться, но как, блин, на такой тяжелогруженой бандуре выжать шестьдесят кэмэ в час по просёлку? Леонид, угадав сомнения Егорова, подмигнул.
— Уже.
— Что?
— Бульдозер туда загнали. Чистит, расширяет. Шоссе — не шоссе, но ровную и плотную гравийку я тебе гарантирую.
Фьюу!
Витька восхитился. Бывший подполковник провернул столько дел, что было просто удивительно, что он сумел уложиться в бюджет.
— Ладно. Это всё лирика. Анатолий Петрович говорит, что ты более-менее пришёл в себя. Завтра, — Леонид задумчиво посмотрел на хмурого Егорова-старшего и Егорова-'первого', — все вместе едем на стрельбище и начинаем учиться стрелять по-настоящему.
— Я слышал, — 'первый' старательно смотрел себе под ноги, — что тебя ТАМ девушкаждёт…
Витька, уже усевшийся за руль с намереньем отвалить в мир иной, от неожиданности поперхнулся и немедленно выключил зажигание. За весь прошлый месяц 'оригинал' не произнёс при нём ни слова, а уж о том, чтобы пообщаться — и речи не было. Виктор Сергеевич Егоров-первый свою копию старательно избегал.
— Ну… да…
— Та? — Первый поднял глаза, полные боли. — Соседка по самолёту?
У Витьки зашевелились волосы.
'Помнит. Он до сих пор её не забыл…'
— Да. Её имя — Катя.
Исполнительный директор тихо сел на пятую точку. Прямо на свежеутрамбованную гравийку.
— Я знаю. Я… познакомился с ней. По прилёту.
Егоров выпучил глаза.
— А Гоша?
— Её муж? Избил меня. Прямо в аэропорту… Так ты… с ней?
В глазах 'первого' стал помаленьку разгораться огонёк зависти и злобы.
— Да. С ней.
— Погоди… Витя.
Витя 'номер один' смотрел на него уже без прежней приязни и интереса. Глаза его потухли, а лицо — помертвело.
— Знаешь… не хочу я… это слышать.
Мужчина отвернулся, а Витька номер два скрипнул зубами и мысленно обозвал себя самыми распоследними словами. Оказывается он, Виктор Егоров, влюбился в Катю с первого взгляда. Раз и навсегда.
'Ёлы-палы, а ведь ОН её любит! До сих пор…'
— И это, — 'первый' оглянулся на притихших провожающих, стоявших поодаль, и мотнул головой, — езжай-ка ты… 'близнец' куев, куда подальше! И деньги твои нам не нужны.
'Не ожидал от СЕБЯ такого…'
'Первый' невидяще смотрел сквозь Витьку красными глазами, из которых ручьём текли слёзы. Егоров тихо сглотнул, бросил последний взгляд на родителей, мысленно прощаясь с ними навсегда, и завёл машину.
— Прости, брат.
— Сегодня?
Оля лежала на песке, в тени паль мы, предаваясь безделью. Делать было нечего. Самолётом занимались дикари, они же возили с Новой земли продовольствие, так что собранным в старом лагере на большом острове землянам, откровенно нечем было заняться. Бирманские пограничники, коих здесь осталось всего-то два десятка рыл, в основном занимались 'взбадриванием' трудового энтузиазма у привезённых с юга дикарей. Новоявленные работнички выглядели жалко. На воинов, которые штурмовали посёлок на Новой земле они совсем не походили — так, полторы сотни мелких оборванцев. Вонючих, заросших и недокормленных. Одно слово — рабы.
Если бы бирманцы позволили бывшим пленникам обзавестись оружием, то оставшиеся в живых мужики разогнали бы эту орду к чёртовой матери. Но, чего не было — того не было. В этом вопросе господин Тан был непреклонен.
Оружия землянам не давать!
А с другой стороны нынешние неандертальцы были вполне себе смирными, на землян не бросались и слюна с клыков у них не капала. Заморыши взяли на себя все тяжёлые работы, на которых до них надрывались люди, так что последняяпара месяцев для небольшой общины была натуральным курортом. Земляне ели, спали, неприкаянно бродили по острову и разглядывали с песчаной косы, как из воды, день за днём, метр за метром выползает самолёт.
