Великий человек захотел побывать в подвале, где содержались особо важные преступники. Он взял только меня и двух своих помощников, один из которых был его фаворитом: изнеженный мужчина, похожий на женщину.
Когда мы вошли в коридор, где размещались камеры, Мефис приказал показать камеру, в которой находился Корд, джонг Корвы.
— Торко не назвал имен узников, — объяснил я с соблюдением всех правил отдачи приветствия — Он сказал, что ты пожелал не раскрывать их имен.
— Правильно, — кивнул он, — но, конечно, исполняющий обязанности начальника тюрьмы все же должен знать, где кто содержится, хотя и держать знания при себе.
— Ты хочешь поговорить со мной, Мефис? — послышался голос из ближайшей камеры.
— Это он. Открой камеру и выведи его, — приказал Мефис.
Я снял ключ с пояса и выполнил приказание. Несмотря на перенесенные лишения и голод, Корд все еще оставался красивым и величественным человеком.
— Что ты хочешь от меня? — требовательно обратился он к Мефису, не произнося обычного приветствия «Малту Мефис!». Корд по-прежнему оставался джонгом, а Мефис сжался, чувствуя свое ничтожество. Наверное, именно это вызвало у него раздражение и злобу.
— Отправьте узника в зал суда! — крикнул он и в сопровождении своих спутников направился туда же.
Я легонько взял Корда за руку.
— Пойдем!
Он явно ожидал получить пинок или грубый толчок и с удивлением оглядел меня. Я всем сердцем был на его стороне, ибо понимал, какое унижение он испытывает, когда им, джонгом, командует какой-то подонок, захвативший власть. Кроме того, я боялся, что Корда начнут пытать, и не знал, сумею ли выдержать это зрелище. Только сознание того, что вмешательство не принесет никакой пользы и лишь погубит меня, позволило собрать всю волю, скрыть возмущение и безропотно принять надвигающиеся события.
Когда мы вошли в зал, я увидел, что Мефис и его помощники уже заняли места судей. Мефис приказал подвести узника ближе. С минуту диктатор сидел молча, и глаза его беспокойно метались по комнате. Наконец он заговорил:
— Ты был могущественным джонгом, Корд. Ты можешь снова стать им. Я пришел, чтобы предложить тебе занять трон.
Он ждал, но Корд хранил молчание и стоял, иссохший, но величественный, высокомерно, по-королевски, глядя Мефису в лицо. Такое поведение еще больше раздражало Мефиса, ничтожного человечка, хотя и обладавшего большой властью, но всем существом ощущавшего превосходство гордо стоявшего перед ним узника.
— Я обещаю, что верну тебе трон, Корд — Голос Мефиса все повышался. — Тебе нужно лишь подписать бумагу — Он протянул большой лист — Это позволит Корве сохранить мир и закончить ненужное кровопролитие. Народ Корвы заслуживает мира.
— Что здесь написано? — требовательно спросил Корд.
— Приказ, который ты отдашь Мусо, — ответил Мефис. — Приказ сложить оружие, ибо ты снова провозглашен джонгом и мир вернулся в Корву.
— И это все?
— Практически все, — заявил Мефис. — Только еще одна бумага, которую тебе надо подписать, от чего зависит мир и процветание Корвы.
— Что за бумага?
— Указ о назначении меня советником джонга с правом решать все внутренние вопросы. Там еще содержится условие подтвердить и ратифицировать законы, принятые партией зани с тех пор, как она установила контроль над Корвой.
— Иными словами, бумаги означают передачу всей власти в руки Мефиса, — произнес Корд. — Я бы стал предателем, подписав их. Я отказываюсь.
— Подожди отказываться! Если ты их не подпишешь, тебя сочтут изменником и поступят с тобой соответственно…
— Кто сочтет?
— Суд.
— Значит, в случае отказа меня просто убьют?
— Казнят, — поправил Мефис.
— Я все равно отказываюсь.
Мефис поднялся со своего места. Его лицо было мертвенно-бледным от гнева.
— Тогда умри, глупец! — выкрикнул он и, выхватив пистолет, выпустил в стоящего перед ним безоружного человека пучок смертоносных р-лучей. Корд, джонг Корвы, рухнул на пол.
Глава 11
СЕТЬ ЗАТЯГИВАЕТСЯ
На следующий день во время обхода тюрьмы я решил навести справки о количестве узников и о приговорах, которые уже вынесены, поскольку заключение в тюрьму Ган-Кум-Ров было суровым наказанием. Я узнал, что многие узники осмелились выразить свое мнение о Мефисе и о зани, а их друзья поторопились донести на них. Многие не знали выдвинутых против них обвинений. Некоторые попали сюда в отместку за старые обиды членам партии зани. Один мужчина был осужден за то, что чихнул, стоя на голове, и потому не мог выкрикнуть приветствие; другой задержан, потому что офицер караула пожелал его жену.
Единственное, что могло спасти, — это взятки или помощь видного члена партии зани, но на последнее надежды было мало, поскольку они тоже боялись оказаться под подозрением. Все это касалось узников, находящихся на основном этаже тюрьмы. Но самыми интересными для меня были камеры в полутемном коридоре под землей, где, как я полагал, томится Минтеп. Я не осмеливался проявить интерес к этим заключенным, опасаясь, что на меня донесут, ибо среди узников имелись информаторы, которые докладывали о своих товарищах по камере и получали некоторые поблажки, а иногда и свободу. Торко заявил, что я не должен знать даже имен узников, содержащихся в нижних этажах, но я хотел выяснить, находится ли среди них Минтеп. В конце концов я выработал план действий для достижения своей цели.
Собрав все свои дарования, я написал несколько плохих стишков на языке Амтора и принялся распевать их на мотив модной в Америке мелодии того времени, когда я покинул Землю. В двух куплетах содержалось послание, которое, как я надеялся, привлечет внимание Минтепа, вызовет его ответную реакцию и тем самым поможет мне обнаружить его камеру.
Чтобы не вызвать подозрений, я стал напевать песенку при совершении ежедневного обхода, причем начал петь на верхних этажах. Мой кордочан и другие заинтересовались песенкой и расспрашивали о ней. Я отвечал, что не знаю ее происхождения, слова, на мой взгляд, не очень удачные, но мне нравится мотив.
В дополнение к моим поэтическим упражнениям я занялся и другими делами. Все замки в тюрьме были разные, но существовал один главный ключ, открывавший любую камеру. Пока Торко не было, я носил ключ с собой, и первое, что сделал, как только он попал ко мне в руки — тайком пронес в город и изготовил два дубликата. Тогда у меня еще не было плана, как их использовать, но риск, связанный с изготовлением дубликатов, не был напрасным: при освобождении Минтепа они безусловно сыграют главную роль, если только он действительно узник Ган-Кум-Рова.
