— Около семисот тысяч, но в настоящее время для принятия на вооружение не пригодна, требуется доработка.
— Пусть займутся. И оба КБ должны подумать о снижении стоимости своих агрегатов. Мы богаты, но не настолько, чтобы платить по миллиону за танк…
Лично Марине нужно было чуть больше тысячи, и она знает, что далеко не каждый квалифицированный рабочий столько зарабатывает за месяц. А вот знает ли об этом Кэретта…
Насчет сейфа Кэретта сказала правду. Денег там оказалось даже не полтора, а два миллиона. Марина взяла, сколько просила. Но в сейфе кроме денег ещё какие-то ящички- коробочки. Марина решает посмотреть, что в них. Вдруг какое-нибудь оружие. Конечно, Марина предполагает, что если пистолет у матери и найдётся, то наверняка будет серебряным с золотой гравировкой и наверняка, какими-нибудь драгоценными камушками на рукояти. Но уж лучше такой, чем никакой. К тому же, его можно будет попросить у матери- обожающая холодное оружие Кэретта к огнестрельному относится безо всякого пиетета. А вот украшениями своими Кэретта давала Софи пользоваться. И даже курить разрешала, если сестрёнка не врёт. Да не врет, похоже, Марине вино пить никто не запрещает.
В лакированных ящичках да бархатных коробочках лежат какие-то украшения. Не интересно. Следующий ящичек заперт на миниатюрный висячий замок. Ключик прилагается. Марина открывает. Пистолета нет и здесь. Есть несколько маленьких целлофановых упаковок какого-то белого порошка. Все запечатаны каким-то странным знаком с изображением цветка. Марина недавно читала биографию умершего несколько лет назад известного физика. Несколько раз упоминалось, что для стимулирования мыслительного процесса он употреблял наркотики. И даже утверждал, что ряд открытий непосредственно связан с их приемом. Может, попробовать? Курить Марина пробовала — не понравилось, вино- понравилось. Надо и порошок попробовать, тем более, что от одного раза ничего не будет… Сколько он там нюхал? Или он не нюхал, а в десны втирал? Пожалуй, стоит попробовать… Но не сегодня. Сегодня Марина за книгами поедет. А вот на днях… Тем более, тут и так скукотища смертная. Даже лень смотреть, что в последних коробочках.
Дворец просто огромен. Кое-кто из гостей живёт месяцами. У некоторых нравящихся императрице художников, даже мастерские в павильонах дворца. Гостей всегда много, но сейчас среди них слишком велико количество молодых людей на три-пять лет старше Софи. К одному из них императрица излишне (причем по мнению как Софи, так и Марины) благоволит. Кэретта называет его принцем. Блестящий молодой человек. Красавец. Софи почувствовала себя обиженной — она не привыкла, что бы мать называл принцем кого-либо, кроме детей императора и соправителей. Решила проверить в "Ежегоднике Великих Домов" — неофициальном списке высших аристократических родов. Мечта слишком многих честолюбцев обоего пола попасть на страницы "Ежегодника". Машинально пролистывая первые страницы сборника, Софи к некоторому удивлению довольно быстро находит принца. Оказалось, принцем он именуется на самом законном основании — он правнук императора. Притом по женской линии. Кэретта пригласила поэтессу (вместе с сыном, разумеется) провести лето во "Дворце Грёз", "вдали от грязи и мерзостей столичной жизни".
Прочитав о происхождении принца, Софи почувствовала своеобразный укол. Кэретта временами говорит о себе "мы". И она неоднократно упрекала дочерей: "Мы никогда не путаем титулов великих домов, а вот вы обе — постоянно". Упрек справедливый, но зачем помнить то, что никому не нужно?
Самое интересное, оказалось, Софи давным-давно знает мать принца, правда, не лично. Известная поэтесса, автор многочисленных стихотворений самого романтического содержания. Большинство школьных подруг Софи всю весну восторгались новым сборником. Софи прочла, особого (точнее, вообще никакого) восторга не испытала. Не то, что бы романтика и лирика Софи так уж чужды, как-никак, стишков разной степени бездарности получено очень много. Не все, конечно, бездарны, но первое понравившееся стихотворение Софи показала Хейс, а та, усмехнувшись, достала с полки книгу неизвестного Софи поэта, и показала стихотворение. Софи разозлилась, и хорошо, что записочка была без подписи, иначе отправитель рисковал бы стать, самое меньшее, главным школьным посмешищем. А мог бы и трупом стать.
Хейс ещё посоветовала сходить в библиотеку, и посмотреть разделы лирических стихотворений в сборниках вроде "Как быть неотразимым". Софи просмотрела. Выводы сделала. Больше ни одно стихотворение из обнаруженных в школьном почтовом ящике не произвело ни малейшего впечатления. Те, что казались хорошими, в лучшем случае были написаны ещё до рождения Софи, а в худшем — около двух тысяч лет назад.
А кто-то ночами над книжкой плакал.
У Марины, большую часть весны читавшей только технические справочники, о качестве каких-либо стихов спрашивать бесполезно. Увидев перед отъездом сборник у Эриды, Софи поинтересовалась, как ей стихи. "Какие-то глупости она пишет, эти цветы вообще не пахнут. А восторгаться весной приморским голубоцветником невозможно — они осенью цветут. Я знаю. Вообще, мне её стихи не нравятся".
Принц, кажется, привык, что молоденькие девочки от него без ума, и чуть ли не пищат от восторга, когда видят. То, что Софи смотрит на него как на пустое место, принца несколько озадачило. Софи, неизвестно зачем, спросила у сестры: "Ну, и как тебе принц?"
Марина ответила с обычной безапелляционностью: "Это просто какая-то Ленн в штанах!"
Можно подумать, кому-то из друзей Софи от Марины доставались лестные определения.
Марина добавила: "К тому же, он ещё и дурак набитый: в нашу школу поступал, баллов не набрал. Его даже к Херту не взяли — видать, совсем тупой".
Софи запомнила сказанное сестрой. При всех своих недостатках, даже о неприятных ей людях, Марина никогда не расскажет какого-либо слуха. Скажет только то, в чём абсолютно уверена.
Факт, что принц сейчас учится на знаменитом медицинском факультете столичного университета, на Софи особого впечатления не произвел. Хотя матушка принца по степени транжирства недалеко ушла от императрицы, все-таки перевести на счет Университета сумму с большим количеством нулей, она вполне в состоянии, а в администрации Университета всегда хватает сообразительных деятелей, прекрасно понимающих, какого рода ответная услуга требуется взамен.
От внимания принца к своей персоне Софи стала откровенно уставать. Не то что неприятен, или как-то не так себя пытается вести. Какое-то подспудное неприятие: если почти каждый день слышишь, как кого-то нахваливают, поневоле начнешь в нем искать что-то, не заслуживающее похвалы.
