Ну, это понять можно — с законной гордостью владельца улыбнулся Павел. Самолет — красавец, и гербовой узор Зубовых на ливрее очень ему идет, о чем он тут же сообщил отцу.
— Да, — почему-то грустно улыбнулся Зубов-старший. — Красиво.
— Это еще не все! — Скрывая из-за посторонних детали, Паша потянул отца за руку в сторону трапа. — Пойдем, я покажу!
— Сын… — Встал отчего-то тот глыбой на месте, к Пашкиному удивлению.
— Сходите, что же вы, — неожиданно поддержал чаяния сына незнакомец сбоку.
Был он невысок ростом, в черных роговых очках, из-за которых смотрели мудрые серо-синие глаза. Одет был в подобающий клерку простой костюм, и приближался к тому возрасту, когда советов человека можно прислушиваться — или обозначать, что прислушиваешься — из уважения к возрасту. Хотя и старым его не назвать. Просто некая скупость в одежде, обычная прическа и очки добавляли солидно к возрасту. Разве что вышивка золотом на лацкане, которую никак не удавалось разглядеть — было ветрено, мужчина поднял воротник, да и стоял он боком, повернув к ним только голову.
— Пойдем, посмотрю с удовольствием, — оттаял отец.
А Паша с благодарностью кивнул клерку. Тот ответил легкой улыбкой.
Буквально взлетев под трапу, Паша чуть не приплясывал на месте, пока отец грузно, с некоторой усталостью, поднимался по трапу. Но, наконец, дождался и решительно проследовал в салон, буксиром ведя за собой отца.
— Мы выиграли! — Выдохнул весь воздух, что был в легких, младший Зубов, указывая на пассажиров самолета.
На прозрачные мешки, туго набитые деньгами, пристегнутые к креслам ремнями безопасности.
— Я так тобой горжусь, — последовали долгожданные слова и объятия.
— Теперь мы можем решить все наши проблемы, правда? — Затаив дыхание, спросил он у отца.
— Это уже не важно. — ответил тот, грустно улыбаясь и прижимая к себе сына.
— К-как не важно? — Не понял Пашка, отстраняясь.
— Наши проблемы взял себе уважаемый клан Черниговских. И нас, вместе с ними.
— Но, как же…
— Это великая честь, — выдавил из себя Зубов-старший и медленно повернулся к выходу.
Только сейчас Паша отметил синие тени под его глазами, чуть подрагивающие руки еще неделю назад кажущегося несокрушимым отца.
— Папа, — заступил ему дорогу Паша и тревожно, вглядываясь в глаза, спросил. — Что случилось?
— Твой отец совершил большую ошибку. — Произнес тот, не поднимая глаза. — Но знай, что я приложу все усилия и всю свою жизнь, чтобы она не задела тебя.
— Да все будет хорошо! У нас ведь есть эти деньги, у нас есть еще корабли!
— У нас больше ничего нет, кроме твоей чести. — Отодвинул его в сторону Зубов и последовал на выход. — Ее удалось сохранить.
— Но-но… — С растерянностью пробормотал Паша, переводя взгляд со спины отца на мешки с деньгами.
Отчего-то выступили слезы, решительно стертые запястьем. Так не может быть! Его отец — самый честный и благородный из всех людей! А его слова — просто из-за усталости. Просто ему надо помочь, и он это сделает!
Паша бегом отправился за отцом, но догнал уже у самого подножия лестницы.
За короткое время взлетное поле слегка оживилось. Рядом с самолетом уже приставили гидравлический подъемник, и человек в технической робе дорисовывал черного двуглавого орла над гербом Зубовых.
От такого Паша сбился, растеряв весь настрой. В сердце поселилась возмущение и обида, а единственный человек, который должен был прогнать маляра от родовой собственности, старался даже не смотреть в ту сторону.
Стоило им спуститься, с вежливой улыбкой на борт поднялись незнакомцы, возглавляемые человеком в очках.
— Они и выигрыш заберут? — Дрожащим голосом спросил Паша.
— Все, что наше — теперь их.
— А все, что их? — Пытаясь найти справедливость, произнес сын.
— Встанет на нашу защиту.
— Но нам не нужна…!
— Нужна, — присев рядом, посмотрел на Пашу отец. — Тебе не нужно знать, почему. Не смотри на этих людей, как на грабителей и врагов, прошу тебя. Смотри, как на спасителей.
— Но я знаю, кто утопил наши корабли! — Невольно вырвалось в отчаянии.
И тут же Паша прикусил язык.
— Это тоже — не важно. — Прижал к себе сына Зубов. — Наверное, это даже хорошо, что случилось именно так. Плохо, что задело тебя.
— Что будет дальше?
— Служба, — серьезно посмотрели на Пашу отцовские глаза. — В доказательство твоей и моей чести.
— До конца жизни?
— Если повезет, да.
— И мы больше никогда не станем свободным родом?
— Глупый, — стер отец слезы с щек сына. — Мы с тобой вдвоем были семьей. А сейчас вся наша семья — тысячи человек. Только пока мы, как приемные. Нас, конечно, не станут обижать и не дадут в обиду никому другому. Но в наших с тобой силах сделать так, чтобы нас полюбили. И тогда все, что есть у клана, станет в том числе твоим. Это больше, чем у нас было и могло бы стать. И самое важное — мы сможем и дальше быть вместе…
Из последней фразы повеяло настолько сильной тоской, что нерешительные возражения и детские протесты вымело начисто…
А что ему было говорить? Что он не хочет, чтобы что-то менялось? Но его «не хочу» наверняка теперь тоже у новых владельцев…
— Превосходно! Наше сотрудничество начинается лучше, чем мы думали. — Раздался голос с высоты трапа.
Вниз спускался крайне довольный мужчина в очках, и на этот раз удалось разглядеть герб Черниговских князей.
— Ты молодец, — с силой и даже искренне пожал Паше он руку, спустившись. — Станция и комбинат тоже наши, а, капитан? — Подмигнул он.
— Деньги на вступительный взнос дал Самойлов Максим. Поэтому мы договорились, что главный приз достанется ему…. — Руку торопливо чуть сжал отец. — Господин. — Выдавил из себя непривычное слово Паша.
Тот было поморщился от услышанного, словно от зубной боли, но на слове «господин» смягчился и вернул улыбку.
— Полетишь к нам, в Москву? Столица, а? — Подмигнули ему.
— Полечу, — оглянулся он на всякий случай на отца и ответил на мгновение позже кивка.
— У князя двое сыновей как раз в возрасте вашего сына. — Обратился мужчина к Зубову-старшему. — После демонстрации столь недюжинных успехов, я буду рекомендовать Павла им в свиту.
— Это великая честь, — поклонился Зубов-старший.
— Пойдем к нашему самолету, юноша. — Мягко коснулась Пашкиного плеча рука.
— Уже сейчас? — Растерянно перевел он взгляд с отца на Черниговского.
— Разумеется. Нам с тобой надо тщательно готовиться к вечеру у его величества. — Улыбнулся тот. — Заучить вопросы, которые следует ему задать для пользы клана.
