Что конкретно подразумевал под «допросом с пристрастием третьей степени» свихнувшийся ефрейтор, сказать трудно. Но уж наверняка одну из самых жутких пыток, известных ему. Можно не сомневаться. Кстати, (или скорее некстати) Кривен считался докой по развязыванию пленникам языков. Однако Грета держалась молодцом. Садистские угрозы бывшего соратника не поколебали ее хладнокровия ни на йоту.
Сержант Бор помогал, чем мог – переключил на себя внимание. Командир дико закашлялся, будто чахоточный, словно захлебнулся кровью. Из носа у него текли две красные струйки.
Самодовольный Кривен повернул голову в сторону раненного, прохрипел со злорадной ноткой в голосе:
– Что, не нравится, сержант, а? Не нравится? Да? То-то. – И пообещал. – Это еще только начало. Ты у меня еще блевать кровью будешь. Попомни мое слово. И не только блевать…
На секунду-другую Грета выпала из поля зрения взбесившегося Кривна. Чем сразу же воспользовалась. Впрочем, резких движений девушка не делала. Так и стояла с расставленными в стороны руками, словно крест на христианском кладбище. Она знала, рефлексы у ефрейтора – будь здоров; среагирует на выпад противника из любого положения. К счастью, трость гравитационного поводыря все еще оставалась в руках Греты. Она держала Таксу за рукоять, будто шашку наголо – лезвием вверх. Насчет шашки аналогия удачная. Ибо в голове у Груши мгновенно созрел дерзкий план, в котором Таксе предстояло сыграть роль, похожую на роль сабли. Причем сабли самодвижущейся, наподобие сказочного меча-кладенца. По задумке Греты, рычаг должен был неожиданно обрушиться сверху вниз на голову Кривна. Девушка прикинула расстояние до ефрейтора – само то. Контактный наконечник заедет ему прямо в харю, тютелька в тютельку. Нокаут обеспечен! Главное, не вспугнуть взбесившегося вояку раньше времени. Груша постаралась выглядеть как можно более миролюбивее, застыла, словно мумия. Действовали только фаланги пальцев, совершенно бесшумно.
Диверсантка незаметно крутанула регулятор скорости до упора – выставила кольцо на цифру ноль, т. е. перевела Таксу в режим гравитационного якоря: вцепится в землю – машиной не сдвинешь. И щелкнула тумблером выключателя – врубила тягу. Но перед этим слегка наклонила трость в сторону Кривна, задала траекторию спуска. Гравитяга Таксы – величина более чем внушительная. Человек, даже опытный боец никогда не воткнет с такой силищей трость в землю, как это делает сам электронный поводырь. Кончик Таксы пулей метнулся к полу. Трость чуть не вырвалась из рук Греты. Но девушка держала рукоять аппарата намертво, направляла иглу сцепления на ефрейтора. Сверхпрочный наконечник трости быстро описал в воздухе полукруг, смачно долбанул Кривна по голове, вернее, по лицу и, похоже, даже выбил разведчику глаз. После чего хитрый аппарат воткнулся, словно шпага, в металлопокрытие у ног здоровяка и жалобно задребезжал. Оглушенный ефрейтор слегка покачнулся, но назад не отпрянул – ни на полшага. Вероятно, умирающее тело бедолаги вконец утратило чувствительность. Другой бы на его месте от такого удара уже б давно душу праотцам отдал. А ходячий труп лишь на несколько мгновений замялся от неожиданности… и вновь кинулся на Грету – с еще большим исступлением.
Но время для атаки им уже было упущено. Груша тоже профессионал. Наемница успела вытянуть из-за пояса штык-нож, с которым на задании никогда не расставалась, и коротким четким движением воткнула блестящее лезвие экс-соратнику в горло по самую рукоять.
А что делать? Он уже все равно не жилец. А ей помирать пока что рановато.
Сил у Кривна после рокового удара хватило еще на пару неверных шагов. Он прохрипел что-то нечленораздельное, неловко взмахнул руками, словно цепляясь ими за воздух, мешком рухнул наземь.
Грета отерла рукавом пот со лба, отдышалась. Первым делом диверсантка подобрала с пола родимый лайтган, повесила на плечо – так спокойней. Затем опустилась на колени перед сержантом.
– Командир, ты в порядке?
– Нормально, – отозвался Бор и пояснил, кивая головой на собственные ноги. – Защитные щитки костюма и для пуль-то непробиваемы, а для пинков какого-то психа подавно. Подумаешь… – сержант вновь закашлялся, харкнул на металлопокрытие кровью.
Из чего Грета сделала неутешительный вывод – все его ссылки на прочность щитков не более чем бравада. Хороший пинок встряхнет внутренности организма не хуже пули, а уж про серию пинков, да еще в исполнении бешеного психа лучше не вспоминать…
– Короче, не очень чтоб «очень», – выразила она свои сомнения вслух.
Командир натянуто улыбнулся, попытался сесть на заднее место. Но что-то в области таза ему помешало – «стрельнуло» оттуда в позвоночник. Лицо наемника перекосила гримаса боли. Сержант охнул, ухватился ладонями за поясницу.
– Я бы даже сказал, очень «не очень», – вынужден был согласиться с наблюдениями боевой подруги босс.
– Вот-вот…
…Но на этом злоключения Груши и Бора не кончились. Оправдывалась давняя дурная примета: коль неприятности повалили чередой с раннего утра – впереди бесконечный день, от одного испытания к другому. Безостановочный стресс. Метко подмечено.
Метрах в двадцати от Груши в сплошной стене тоннеля вскрылась вдруг потайная ниша – тихо зажужжали моторчики, вверх съехала одна из панелей бронелитья. В глубине образовавшегося проема угадывалось небольшое помещение типа лифтового холла. Вероятно, незваные гости прибыли сюда с другого уровня лабиринта.
Грета не верила в случайности. Скорее всего, из недр форпоста по их души примчалась специальная группа захвата. Наверное, выследили. Не исключено – призраки «пасут» галереи через потайные видеокамеры или сканируют внутреннее пространство «Верхнего Узла» системами датчиков движения. Хотя наемница все же допускала и вероятность тривиального совпадения – по закону подлости; ведь неприятности повалили гурьбой спозаранку, стало быть, продолжение следует…
Случайные световые блики в полумраке проема выдавали мельтешение безликих, беззвучных силуэтов. Надо полагать, Кремовые Береты молча занимали позиции возле выхода из ниши, готовились к нападению. Действовали сыгранно, как по нотам. Немудрено. Задача типовая – у каждого свое место. Последовательность действий десятки раз отрепетирована на учебных полигонах. Первый начинает, второй прикрывает и т. д.
Наметанным глазом диверсантка сосчитала, как минимум, шесть теней. Погрешность: плюс-минус два человека.
На душе у Груши отчего-то кошки заскребли. Стало не по себе, как-то тоскливо-тоскливо. Перед мысленным взором неожиданно промелькнуло лицо Робика, такое родное, близкое, и такое обманчивое; затем улыбающаяся рожица сынишки, будто она с ними обоими уже прощалась… Ох-х! Не хватало только нежностей телячьих. Девушка встряхнулась, взяла себя в руки, оставила сантименты за чертою восприятия, вернулась в упругое состояние повышенной боеготовности – физической и моральной.
