— Ну да, — кивнул я, — наводнить анархистами хотя бы один корабль сложновато. Не говоря уже об эскадре или целом флоте. Так что тут за безопасность Империи можно не волноваться.
Я передал Негодяеву наполовину опустевшую бутылку. Теперь пришла моя очередь говорить начистоту. Но кто сказал, что надо делиться всем. И я уверен, сам Негодяев тоже придержал за пазухой пару секретов.
— Я из Второй экспедиции Третьего отделения, — осторожно начал я. — Думаю, вы знаете, что она занимается не только раскольниками. — Негодяев кивнул, сделал хороший глоток шампанского. — И вот меня начальник нашей экспедиции как раз попросил составить максимально благоприятный отзыв относительно «Святогора». Конечно, не противоречащий истине.
— Ну да, ваш начальник ведь большой поклонник современной машинерии.
Мы прикончили первую бутылку шампанского. Негодяев принялся откупоривать вторую.
— Так вы выполните поручение графа? — поинтересовался я. — Насчет «утопить» «Святогора».
— Вот теперь не знаю я, как мне быть, — развел руками Негодяев. — После того как увидел «Святогора» в действии, просто теряюсь. Сильная, очень сильная штука. Если бы не он, башибузуки вырезали бы нас. И сколько новых технологий применено. Такого нигде нет. Вы молнии видели, Евсеичев? Я ведь о чем-то подобном от отца слыхал. Краем уха. В Коалиции эти технологии строго секретны. Физика Теззло упрятали под замок, чтобы никто до него не добрался. А тут наш «Святогор» швыряется рукотворными молниями. Виданное ли дело.
— Я видел вашу саблю, — заметил я. — Она такими же молниями бьется. Абдуллу вон ею в глубокий knockout отправили.
— Вы английский знаете? — заинтересовался Негодяев. — Или так, бравируете словечками?
— Не в совершенстве, но знаю, — пожал плечами я. — В наше время знание языка нации, претендующей на господство в Коалиции, практически необходимость.
— Что верно, то верно. А что до сабли, то дело не в ней. Отец, когда узнал об экспериментах Теззло, начал в товариществе продвигать эту линию. По идее, через руку и клинок сабли подается несильный разряд энергии. Он должен доставлять беспокойство противнику. Ну, представляете, как если бы во время схватки у вас мышцы правой руки все время подергивались. Сражаться становится совершенно невозможно. Батареи крепятся на спине. Между патронными сумками.
— Но Абдулле досталось куда сильнее.
— Сбой произошел. Весь заряд батарей ушел после первого же парирования. Вот и досталось башибузуку. Аж молнии засверкали! Надо будет написать отцу. Пускай подумает над сплавами для руки. Вообще, над сплавами современными думать и думать. Сколько простора открывается. Я ведь хотел в металлургический идти после гимназии. Отец не против был. Но какое там. Маменькина родня взбеленилась. Я ведь у них единственный отпрыск мужеского полу. И обязательно должен продолжить традицию славного офицерского служения родине. Сначала меня хотели к вам во Вторую экспедицию направить, но снова дед по маменькиной линии взбунтовался. Не желал видеть внука жандармом. А после этого в любой другой полк мне ходу не было. Вот и прибрал меня к рукам дедов приятель — граф Лорис-Меликов. Он у нас в доме часто бывал. С малолетства меня знает.
— А отец-то твой не последнее место занимает в товариществе, так ведь?
Негодяев рассмеялся в голос. Шампанское давало о себе знать.
— Это у нас семейная больная тема. В товариществе «Богомолов и К 0» мой отец отвечает за головы, как он сам любит говорить. А его друг Дмитрий Богомолов — за деньги. Но фамилия у нас такая, что в названии инженерного товарищества она будет смотреться не лучшим образом. А менять ее отец отказался. Сказал, что раз родился с такой, с такой и помирать. Это ему дед наказал. А он — мне. Сказал, надо делать так, чтобы фамилией Негодяев можно было гордиться. Но тут дело не в том, как она звучит, а в том, как прославится человек, ее носящий.
— Умно, — кивнул я.
— Мне б таким умным быть, — вздохнул Негодяев, — и принципиальным, как отец. Угробить «Святогора» ведь меня лично, понимаете, Евсеичев, лично, попросил сам граф Лорис-Меликов. У него там свои игры наверху. — Поручик покрутил бутылкой над головой. Горлышко ее описало неровный круг. Он приложился у нему, но взболтанное шампанское вспенилось — и Негодяев поперхнулся им. — А как мне тут быть? — продолжал он, с трудом проглотив шампанское и вытирая его с подбородка. — На сделку с собственной совестью идти, получается. Во вред Отчизне, вполне возможно. Или «утопить»-таки Заринину игрушку — проживет ведь и без нее Империя. Воевали раньше так. И еще повоюем. Без этой громадины. Может, она только против башибузуков и годна. Нормальная-то, регулярная, европейская армия не разбежится от одного вида этой машины.
Он треснул кулаком по колену.
— Вам проще, Евсеичев, ваш отзыв против истины не погрешит! А для меня правдивый отзыв — конец карьеры. Личную просьбу министра внутренних дел Империи игнорировать нельзя. Проще уж сразу пулю в лоб себе пустить.
— Можно переложить ответственность, — осторожно предложил я.
— На кого? — не понял изрядно захмелевший от шампанского Негодяев. Скорее всего, это были не первые бутылки у него за сегодня.
— На самого графа Лорис-Меликова. Вы напишите два доклада. Один максимально честный. Второй, такой, как нужен графу. И изложите ему все ваши соображения. А там уж пусть министр сам решает, какому из двух докладов ему давать ход. Так хотя бы ваша совесть будет чиста.
— А это идея! — воскликнул обрадованный Негодяев. — Да еще какая! Пускай дальше за Отчизну у графа душа болит! С меня взятки гладки. Я все сделал, как он меня просил.
В несколько глоткой осушив бутылку, Негодяев взглянул в нее, будто в подзорную трубу. Пара капель упала ему на лицо. Одна попала прямо в глаз. Он сморщился — и констатировал:
— Кончилось шампанское. Но у меня еще припасено. Я сейчас сбегаю.
— Не утруждайтесь, поручик, — махнул ему я. — Выпьем по-человечески с бокалами, а не по-гусарски уже в Симферополе.
— Верно, — произнес покачнувшийся Негодяев. — А я сейчас к себе. Буду писать доклад графу!
Нетвердой походкой он покинул мою палатку.
Интересно, что он там наваяет в своем докладе, если будет писать его в таком состоянии.
Усмехнувшись это мысли, я растянулся на своем топчане — и почти сразу уснул под шелест пузырьков шампанского в голове.
Симферополь встретил нас почти летней жарой. Несмотря на то, что до мая было еще далеко. Усталые волы втащили в город повозки. Усталые солдаты в посеревших гимнастерках шагали рядом с ними. Усталые лошади не поднимали голов.
