— Не понял, — я озадаченно моргнул.
Райнхард пристально посмотрел на меня, а затем поморщился.
— Не бери в голову. Это магия, сынок — когда имеешь с ней дело с самого рождения, ещё и не такое случается.
— Но вот что-то не доводилось мне слышать о том, чтобы такое с кем-то происходило…
— Брось, Курт, — хохотнул дядя. — Ты действительно думаешь, что кланы так любят делиться своими грязными секретами с другими? Они делятся только тем, что утаить невозможно. Высокорангового бойца не утаить — факт, а вот как именно он обрёл свои новые силы — это уже не из разряда информации в публичном доступе. И мы такие же, если забыл. Так что вот тебе мой совет — забей.
— И это всё, что ты можешь мне посоветовать? — я был, прямо скажем, разочарован…
С другой стороны, а чего я ожидал? Что дядя отнесётся к моим словам максимально серьёзно и… Что сделает? Пустит мне серебряную пулю в лоб прямо здесь и сейчас, пока я не обратился в тварь и не сожрал сестёр? Или запрёт в подвальной темнице, чтобы проводить опыты?
А чего я, собственно говоря, разочарован-то?
Да и чего стоило ожидать от человека, который вручил мне в семь лет боевой револьвер, когда я пожаловался, что боюсь спать в темноте.
С другой стороны, револьвер около кровати и правда избавил от страха темноты…
— Сын, если на войне мне предложат хорошее оружие, я не буду от него отказываться, — сказал Райнхард, и я даже как-то смутился.
Я всё-таки был лишь племянником, но он всегда относился ко мне как к родному, не делая между нами троими исключений…. Ну, разве что Вилли он любил всё-таки больше остальных. Самую чуточку, но больше.
— Оружие может быть проклято…
— А? Мне устроить с тобой дополнительное занятие по разрушению проклятий и применению трофейных артефактов? Уж мне ли не знать, сколько может быть в клане тупиц, чтобы проклинать своё оружие направо и налево…
— Подожди! — спохватился я. — А пророчества?
— А в жопу пророчества! — рыкнул Райнхард. — Что ты там увидел-то? Если результаты боёв кокатриксов на следующей неделе, то…
— Я вижу мёртвых людей.
Дядя сел ровнее на стуле, поморщился, оттянул воротник кителя.
Всё-таки есть слова, которые нельзя обратить в шутку даже при всём желании. Есть вещи, с которыми не шутил даже колкий на язык Райнхард.
И есть вещи, которые могут заставить его пройти огнём и мечом отсюда и до последнего моря.
— Кого ты видишь? — спокойно спросил дядя.
— Тех, чья смерть меня действительно беспокоит. И это не князь Печорский, сам понимаешь.
— Мёртвые люди… Я всё время их вижу… — прошептал Райнхард. — Всё. Грёбанное. Время!..
Дядя громыхнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть стоящий на нём стакан.
— Лишь бы гросватера не встретить ещё раз… — пробормотал маг, низко склоняя голову.
Гросватер — это нечисть из гейстов, которая превращается в то, чего ты больше всего боишься.
— Как ты с этим справляешься? — негромко спросил я.
— Кто сказал, что я справляюсь?
Райнхард схватил бутылку, зубами откупорил пробку и сделал пару глотков прямо из горла.
— Алкоголь не даёт ответов, знаешь ли, — сказал я.
— В отличие от тебя — прекрасно знаю, — скривился дядя. — Он и не для этого.
Ну да. Он не даёт ответов — просто помогает забыть вопрос.
— Что именно ты видишь?
Я на мгновение прикрыл глаза.
— Я вижу, что Мина умерла и лежит в гробу. И я знаю, что это моя вина.
— Ещё.
— Хильда. Ей лет тридцать. И я убиваю её.
— Ещё.
— Наш утренний разговор. Не тот, что случился — тот, что мог бы случиться. Кристалл. Охота.
— Ещё! — прорычал дядя.
— А, как по мне, для неполных суток — вполне достаточно, — хладнокровно произнёс я. — Хотя… Ещё этот наш разговор. Тот, что мог бы случиться. Так вот, в нём он ещё упоминал, что порубежники видели двух химер.
Райнхард пристально уставился на меня.
— Где?
— Сухой ручей, Старый лог. Чёрная и хрустальная.
Маг откинулся на спинку стула, не отрывая от меня взгляда алых глаз.
— Это так? — спросил я.
Дядя молчал. И это, прямо скажем, нервировало.
— ЭТО ТАК?
— Да, это так, — спокойно ответил Райнхард.
Поболтал бутылку, которую всё ещё держал в руке… и отложил её в сторону, чем практически меня напугал. А вот чем явно уже действительно напугал, так это тем, что достал с пояса небольшой бутылёк и залпом выпил его. Причём, судя по всему, это был «хониг» — мощнейший обнулитель действия любых зелий. Ну и средство для протрезвления, как было установлено в процессе применения.
Дядя поморщился, ибо «хониг» не отличался хоть сколько-нибудь приятным вкусом. Отложил пузырёк и стал собран, спокоен и сосредоточен — настоящий глава клана, а не какой-то там любитель выпить и просто почесать языком.
— А это становится любопытным. Начни-ка с самого начала, Курт.
— Всё началось с того, что я чистил винтовку…
Я рассказал дяде всё — от и до, не упуская даже мелочей. Эта история явно была не из тех, которую можно было рассказать в двух словах…
Видения. Ощущение неправильности происходящего. Изменение облика в Камделире. Неожиданный прогресс в построении клетки…
— Стоп. Опиши ещё раз шеврон на рукаве.
— Шеврон? — я удивился тому, что дядю заинтересовала именно эта мелочь. — Серебряный крест в серебряном поле…
— Ты знаешь, что это за символ?
Я покачал головой. Ну мало ли гербов и всяких знаков на белом свете? Даже все дворянские гербы Конфедерации пока выучишь — рехнёшься десять раз…
— Это герб архиепископства Сильверфол, — дядя достал из кармана записную книжку и несколькими схематичными линиями выжег на бумаге именно тот символ, что я видел. — Когда-то они входили в число курфюрстов Пакта, как и мы, но после Железных Уз Фердинанда были разгромлены. После этого в Сильверфоле был основан военно-монашеский орден из числа миньонов Императора — «Сильвер Сайд», «Серебряная Сторона».
Я знал, что слышу это название в первый раз, но от него повеяло… повеяло чем-то знакомым. И чем-то очень, очень жутким.
— Но след от когтей… — пробормотал Райнхард себе под нос и сделал ещё несколько росчерков, выжигая бумагу. Очень аккуратно — лишь опаляя, но не сжигая дотла. Я так не умел. — Вот такой, нет?
— Да, — и вновь я был удивлён столь точному совпадению. Как будто дядя видел тоже самое, что и я.
— Интересно… — со странными нотками в голосе сказал маг.
— Что именно, глава?
— Нечастый символ. Но я его встречал — как часть кланового герба рода Аше…
— Слушай, но разве это всё важно? Все эти мелочи…
— Мелочи… — вздохнул Райнхард. — Запомни — в Камделире не бывает мелочей. Вот что такое Камделире?
— Преддверие Той Стороны, — заученно ответил я. — Место, где нет ничего, кроме пустоты и растворённой в ней истины.
— Гладко шпаришь, — хмыкнул дядя. — Как по написанному. Но что из сказанного ты понимаешь? Спорим на двугривенный, что почти ничего.
— Чего это сразу почти ничего… — заворчал я.
— Потому что я понимаю примерно столько же. Мы, мать его, тысячи лет побираемся по руинам древних и Арафам, ходим в Камделире, исследуем магию… Но, как ни хрена не знали, сидя в пещере у костра с куском мамонтятины в руке, так ни хрена и не знаем до сих пор.
Райнхард неожиданно замолчал, а затем посмотрел на меня и с расстановкой произнёс.
— Что, если я скажу, что я знал, чем всё кончится?
— То есть? — не понял я.
— Однажды… — словно бы через силу произнёс дядя. — Однажды, много-много лет назад я вошёл в транс, вошёл в Камделире… и встретил там себя. Себя-сегодняшнего. Опухшего от выпивки, небритого и жалкого.
— Ты слишком строг к себе, глава.
— Я просто умею смотреть правде в глаза, — усмехнулся Райнхард. — Я тогда никому об этом не рассказал. Веришь, нет — испугался. Решил, что скажут — у Райни клетка сдвинулась и мозги заодно. А теперь думаю — может и зря тогда промолчал, может отец, что и подсказал бы…
