Но кинжал и револьвер и у меня были, а вот Хильде в наказание ещё и кавалерийский палаш вручили, так что хиршфангер ей пришлось на груди крепить и маяться. Потому как с такой грудью, как у кузины, лет пятьсот назад её бы в егеря не взяли — не смогла бы нормально тетиву лука натянуть…
Ну и винтовка.
Точнее, нормальные винтовки были только у меня и Вилли: у меня — обычная мосинская драгунская болтовка, у Мины — мосинский «винчестер». У дяди — то ли автоматическая винтовка, то ли ручной пулемёт в двадцать два фунта веса снаряжённый. Мсье Браунинг и вся Бургундия заодно сами так и не определились толком — как это чудище всё-таки классифицировать. И это они ещё не видели, что Райнхард на свой БАР тесачный штык приделал — тогда бы точно решили, что это хорошая алебарда с бонусной возможностью пострелять.
Хильда же экипировалась своим любимым помповым дробовиком.
А что? Мы же не армия и не княжеская дружина — затяжные бои с расходом сотен патронов нам не грозят, а потому и от единообразного вооружения можно отказаться. Кто чем хорошо владеет — тем и пользуется.
Хильда хорошо стреляет навскидку, а для боя накоротке помповый дробовик объективно хорош.
Вилли из своего «винчестера» может пять пуль из пяти в десятку положить прямо с седла, так что тут грех не дополнить её сильные стороны.
Ну, а я… Стреляю более-менее, но без каких-либо ярких сторон. Так что с меня и обычной болтовки хватит, чего уж.
И, конечно же — гранаты, керосин, яды…
Высокородные боевые маги бы наверняка стали рожи кривить — это прям к пифиям не ходи. Дескать, ну вы же волшебники, так к чему все эти игрушки? Жгите, замораживайте и рубите магией чистого разума…
Но это хорошо, когда есть куча магов-подмастерьев да дружина из обычных людей. А против тебя — такое же расфуфыренное войско, и за всю войну ни одного чародея не погибнет. Маги не воюют с магами, ага.
Тут уж можно и поизгаляться, чего уж там… Кому — война, а кому — мать родная. На войнах все древние кланы и прославились когда-то.
Но это они — там, на войне. А мы — на работе.
Пока ехали через деревню, местные привычно косились, но хотя бы не разбегались — мы ж всё-таки в этих местах уже второй век живём, так что хоть и опасаются, но не прям до ужаса. Главное — ненависти нет, а то к ней благородные поводы дают частенько. Это только на словах бояре — народ защищают и всячески оберегают, но на деле защищают не сильнее, чем пастухи стадо овец.
Просто с волками делиться не хотят.
Ну, отменили крепостное право в большинстве княжеств, а толку? Обычный крестьянин как был бесправен, так и осталась. «Магия рождает власть», как говаривал генералиссимус Цвикке.
Простолюдина можно ударить, можно убить, а любую понравившуюся девку — уволочь к себе. Можно и не девку, а вообще кого угодно — мало ли в каких ритуалах может пригодиться человеческая кровь?
Что за это будет? В большинстве своём — ни хрена. Полицию содержит князь, для которого боевой маг всегда будет важнее какого-то простолюдина. И потому полиция закроет глаза. И князь закроет глаза.
Так и вершатся суды — с закрытыми глазами. Эй, Фемида! Мы чтим твои традиции — слышишь, нет?
Княжества вершат суд не по справедливости, а во благо себе. Княжества стоят на мощи бояр. Княжества стоят на лояльности бояр — не верности, всего лишь лояльности. Князь — либо лишь первый среди равных, либо глава клана, что правит всем уделом. А против своих не идут, даже если это полные ублюдки. Может, они и ублюдки, но они всё равно остаются своими ублюдками.
Магия рождает власть — власть магов, на благо магов и ради магов.
Власть, что рождает безнаказанность.
Не поручусь за то, что все Винтеры были святыми, но гордость и бедность — это те черты, что были присущи нашему клану всегда. Наверное, и поэтому в том числе у нас никогда не было принято относиться к черни, как к двуногому скоту. Стражам Шварцвальда не давали крестьян в кормление, потому что заставить простолюдинов жить близ Арафа не получится ни мечом, ни магией — страх всегда будет сильнее.
Стражам Шварцвальда всегда платили другие кланы и сам Император Священной Лиги — Винтеры не разводили скот, они добывали себе пропитание охотой.
Лично я к этому вопросу относился нейтрально. Как, в общем-то, к любому вопросу, который меня особо не беспокоил и разрешить который было не в моих силах.
Винтеры не посягают на сложившийся миропорядок — мы ж не народовольцы какие-нибудь. Наш удел — сторожить царство живых от тварей с Той Стороны. Не меньше, но и не больше. Мы — вне политики.
Хотя, политика, конечно, так порой не считает…
С другой стороны, чем слабее и меньше становился наш клан, тем меньше к нему становилось внимания власть имущих этого мира. Вон, нас даже на княжеские приёмы не зовут… Слишком мелкая сошка, вне любых политических раскладов и вне интриг, соответственно.
Дядю это в общем-то никак не колышет — у него охота и твари, которых можно валить сходу. А тварей, что встречаются на балах, так просто не свалить…
Вилли тоже особой тяги к приёмам и прочим девчачьим вещам не питает — её больше впечатлит подарок в виде бронебойной винтовки, чем платье или пара туфелек. А вот Хильда — знаю, втайне мечтает. Несмотря на весь этот свой образ бой-девки, верхом на мотоцикле и с дробовиком под рукой…
— Эй, решатель проблем, — тихонько окликнула меня Хильда, отвлекая от дорожных мыслей.
— Новое прозвище? — усмехнулся я.
— Может быть, — скорчила гримаску кузина. — Раз уж ты у нас оказывается такой маг и волшебник… То, может, и с мотоциклом поможешь?
— А ты мне что взамен? Натуру не предлагать.
— А по-братски помочь?
— Я ж сказал — твоей натурой брать не стану.
— Что ж ты за упырь такой, Курт, — закатила глаза Хильда. — А ещё брат называется… Ладно, чего хочешь?
— Ну, так-то с тебя и взять особо нечего… — вздохнул я. — Так что просто будешь должна в случае чего.
— А чем это отличается от обычной братской помощи?
— Тем что ты меня на хрен не пошлёшь.
— Резонно, — согласилась кузина. — Тогда — по рукам.
Скрепили соглашение.
— Вот только в управе сказали, что мотоцикл отдадут лишь отцу, — кисло произнесла Хильда. — Как ты его при таком раскладе собираешься достать-то?
Ну и вопросы ты задаёшь, сестрёнка… Да кабы знать ещё…
— Что-нибудь придумаю, — пожал я плечами. — Доверься мне. А пока — терпи.
— Звучит не слишком обнадёживающе, — вздохнула Хильда, но затем оживилась. — Как думаешь, на кого будем охотиться?
— Рипперы, урсы — да кто попадётся… Но это уже завтра.
— Ты сколько раз с папой ходил уже на большую охоту?
— Раз пять.
— Что-нибудь интересное было?
— Ты, наверное, будешь разочарована, Хильда, но большая охота — не шибко веселее охоты обычной, — хмыкнул я. — Просто дольше по времени.
— Я ещё не ночевала так близко от Ожога, — с предвкушением произнесла сестра. — Хочу убить урса и сделать ожерелье из его зубов!
— А элха не хочешь пристрелить и рога его примерить? — рассмеялся я.
— Я тебя укушу.
— Ой, боюсь, боюсь…
— Эээй! Вы долго ещё там шептаться в хвосте будете? — окрикнула нас Вилли. — Давайте ближе! Папа про охоту говорит!
Подъехали поближе.
— Год предстоит тяжёлый, — изрёк дядя, задумчиво глядя вдаль. — Повышение налогов, природные катаклизмы, бандитизм, неурожай озимых культур…
— Про озимые ты сейчас серьёзно? — моргнула Хильда.
— Абсолютно, — невозмутимо сказал Райнхард. — Так что если кто-то разлюбил ржаной хлеб — привыкайте к нему заново…
— Ну, папа!..
— А если серьёзно, — продолжил дядя, — Снега было мало, весна неровная — то оттепель, то заморозки… Так что гейсты скоро зашевелятся. Надо бы сразу мелочь прибрать и старшаков шугануть, а то они что-то сильно борзые стали.
— Это поэтому ты задержался? — спросила Хильда.
— Поэтому тоже, — хмыкнул Райнхард. — Объезжал с порубежниками границу, нарвались на пару урсов — пришлось внеплановую охоту устроить… Пару гнёзд встретили, а у этих кретинов — ни взрывчатки, ни яда. Пришлось самому магией выжигать.
