Пока ехали до дома, я думал над предложением графа Орлова и над словами Прохора. Действительно, для дворянина не было большей чести, чем служить своему отечеству. Но служить-то можно по-разному — и в армии, и на флоте, и в Отдельном корпусе жандармов, и на государственной гражданской службе. Можно даже закончить университет и заняться управлением собственным наследством, полученным от покойной матери: ты занимаешься делом, развиваешь промышленность в империи, сельское хозяйство, да даже пусть это будет искусство… Хотя кого я обманываю! Все мои активы плотно вплетены в родовые дела Пожарских, ими занимаются опытные управляющие, лезть туда и что-то менять — только портить. Даже если я после учебы никуда не пойду работать, а займусь «прожиганием жизни», единственный, кто будет иметь право мне хоть что-то сказать, это глава рода. Однако в дворянской среде такой образ жизни все равно считался моветоном.
Смущал меня еще и тот факт, что я давно смирился с «бесталанностью» к военной службе и даже не мог сдать на ранг! А тут внезапно сразу получаю предложение служить даже не в армии, а в корпусе, попасть в который мечтают все мальчишки моего возраста, да и не только мальчишки.
Прохор тоже темнит, понятно, что с графом Орловым его что-то связывает, хотя раньше он о нем никогда не упоминал. Да и вообще, кроме того рассказа про «волкодавов», о корпусе он ни разу не сказал…
Университет. А смогу ли я совмещать учебу и службу в корпусе? В приоритете у меня все равно будет учеба. Даже если я соглашусь на предложение графа Орлова, вопрос совмещения надо будет обговаривать отдельно.
Но последнее слово, какое бы решение я ни принял, все равно оставалось за старым князем Пожарским, главой рода и моим опекуном. Он, генерал-полковник в отставке, герой войны с Китаем, как всякий кадровый военный, наверняка имел свое мнение об Отдельном корпусе жандармов. Надо отметить, что оба моих дядьки, Григорий и Константин, служившие в гвардейских полках, не раз при мне нелестно отзывались об офицерах корпуса в беседах с дедом, на что тот только хмыкал, но не поправлял. Вот и может получиться такая ситуация, что извечное противостояние армейских офицеров и лазоревых мундиров выльется в дедовский крик:
— Что? Князь Пожарский — и жандарм? Не бывать такому!
Хватит себя накручивать! Надо успокоиться, время покажет. А пока…
— Прохор, ты мне ничего рассказать не хочешь? — Я в упор посмотрел на своего воспитателя.
— Ты о чем, Лешка? — Он даже не повернулся ко мне, продолжая управлять своей «Нивой», но лицо его скривилось от досады.
Всем своим видом Прохор показывал, что он понял, о чем я хочу его спросить, но вот отвечать желания у него нет.
— Я про графа Орлова и ваше с ним знакомство, про которое ты мне никогда не рассказывал, — настаивал я.
Прохор вздохнул.
— Я подписку давал… Подробностей рассказывать не могу, но была на войне одна ситуация, сначала я графу жизнь спас, а потом он мне… Полковник нормальный мужик, с ним можно дело иметь, — заверил он меня.
Желание Прохора сделать из меня воина было фанатичным, а сейчас такой шанс — воспитанника, в которого он вложил так много, наконец оценили и предлагают ему пойти служить не абы куда, а в корпус. Значит, все его старания были не напрасны, в этом есть и его заслуга.
В общем и целом понятно, что ничего не понятно. Но первое, что надо сделать — это договориться с дедом о встрече.
***
Князь Пожарский стоял на крыльце дома и ждал своего старого приятеля графа Орлова, догадываясь, по какому поводу тот к нему напросился в гости, хотя по телефону тот и словом не намекнул, что разговор пойдет про внука. Тема беседы прояснилась даже не после звонка этого самого внука, тоже желавшего с ним пообщаться, а чуть позже, когда позвонил третий человек и высказал свои пожелания. Так что к беседе с полковником князь был готов.
— Добрый день, Михаил Николаевич! — поприветствовал хозяина подошедший граф Орлов.
— Добрый день, Иван Васильевич! — с улыбкой ответил князь. — Прошу!
Хозяин с гостем прошли в дом и расположились на креслах за столиком в кабинете. Попив чая, принесенного слугой, и обсудив последние светские новости, граф наконец решил перейти к делу, ради которого приехал.
— Михаил Николаевич, просматривая записи того досадного инцидента в банке, мои сотрудники, а потом и я обратили внимание на уникальные способности вашего внука по владению ментальным доспехом. Не скрою, мы связались с его учителем из лицея по военной подготовке, который подтвердил наши выводы. — Полковник сделал паузу и отпил душистого чая с мятой. — Кроме того, этот самый учитель сказал, что Алексей Александрович не проиграл ни одного учебного боя, но при этом на ранг не сдавал, очень посредственно владея стихиями. Назвал учитель и школьное прозвище вашего внука — Камень. — Граф остро глянул на князя, который сидел с невозмутимым видом. — Сегодня утром я пригласил Алексея Александровича к нам на базу в Ясенево, где спровоцировал его согласие на проведение учебного боя с моими сотрудниками, которых он, говоря прямо, уложил на лопатки. — К удивлению графа, князь и на эти его слова никак не прореагировал, оставаясь таким же невозмутимым. — У меня с собой видеозапись этого боя.
Только после этого князь Пожарский пошевелился в кресле.
— Вот как? — поинтересовался он. — Ну что ж, давайте взглянем, Иван Васильевич…
После просмотра записи в кабинете на пару минут воцарилась тишина.
— Ваня, что ты от меня хочешь? — наконец спросил Пожарский.
— Я хочу, Михаил Николаевич, чтобы твой внук пошел к нам служить! Ему я это уже предложил сегодня утром.
— И что он? — поднял вопросительно бровь князь.
— Обещал подумать, с тобой посоветоваться… — ответил граф. — Он с тобой разговаривал?
