Я обошёл столпотворение стороной, поднялся в ректорат и сдал запрос на предоставление характеристик проштрафившихся студентов, заодно попытался всучить ходатайство о получении доступа к медицинским записям в рамках реализации исследовательского проекта, но был отфутболен в Бюро оперативного реагирования.
— Только после согласования с ними в работу примем! — отрезал заведующий канцелярией.
Я не удержался от тяжёлого вздоха и уточнил:
— А что насчёт медиков? Визы Звонаря достаточно будет или дополнительно согласовывать придётся?
— Достаточно, не переживай! — уверил меня заведующий. — А вот без Бюро не обойтись.
Это всё самым решительным образом осложняло, но деваться было некуда, поспешил в Бюро, решив заодно показаться на глаза начальнику управления физической защиты. А то очередной выговор за неисполнение приказа влепит, тогда точно уволят.
На проходной я немного поколебался, но всё же решил подстраховаться и первым делом сходил в отдел кадров, где получил выписку из своего личного дела с указанием занимаемой должности, которую и прикрепил одолженной скрепкой к ходатайствам. После заглянул в приёмную директора, сдал бумаги и попросил секретаря при первой же возможности занести их на визирование. И уже только после этого отправился к Вязу.
Прекрасно отдавал себе отчёт, что ответ Звонаря его не просто не удовлетворит, а прямо-таки взбесит, но вместо неуверенности испытал злорадное удовлетворение.
Накося выкуси, как говорится! Накося выкуси!
В итоге всё пошло совсем не так, как успел себе навоображать. Вяз не стал ни орать, ни брызгать слюной, остался предельно спокоен, будто иного ответа и не ожидал, словно по пять раз на дню слышал, что некий вопрос находится вне пределов его компетенции.
Он выдвинул средний ящик стола, выложил из него лист писчей бумаги, катнул мне перьевую ручку и потребовал:
— Пиши!
— Что именно? — озадачился я.
Вяз глянул, ровно шилом пырнул, и ещё менее добро улыбнулся.
— Заявление об увольнении по собственному желанию! Что же ещё?
Пусть я прекрасно отдавал себе отчёт, что рано или поздно дойдёт и до этого, сейчас к подобному повороту оказался откровенно не готов, в первый момент даже решил, будто ослышался. Переспросил:
— Что, простите?
— Пиши заявление по собственному желанию, — медленно и чётко повторил Вяз.
Я и не подумал взять ручку, ответил решительным отказом:
— Не собираюсь.
Начальник управления физической защиты решительно поднялся из-за стола. Был он немногим выше меня и заметно шире в плечах, да и как оператор мощностью наверняка серьёзно превосходил, но я даже не шевельнулся.
— Ты уже третью неделю не выходишь на службу! — повысил голос Вяз и демонстративно хрустнул костяшками пальцев. — Остальные тащат за тебя работу! Рисковали жизнью, пока ты разъезжал по командировкам! Хочешь мыть пробирки в лаборатории — да бога ради! Хочешь работать в больнице — вперёд! Но не занимай чужое место! Всем будет лучше, если ты уволишься!
Я резко мотнул головой.
— Не думаю.
Вяз определённо начинал терять терпение, но на крик всё же не сорвался.
— Пока ты числишься у нас, я не могу взять никого даже на временную ставку! Группе приходится действовать не в полном составе, а это до добра не доведёт! Ты ставишь под угрозу жизни сослуживцев! Ты отдаёшь себе в этом отчёт⁈
В иной ситуации я бы, наверное, даже проникся, но не в этот раз.
— Ну что ты молчишь? — подался вперёд начальник управления физической защиты. — Пиши заявление!
— Не стану.
Вяз несколько раз шумно выдохнул и недобро улыбнулся.
— У тебя уже есть строгий выговор, хочешь ещё один схлопотать? Так схлопочешь, это я тебе обещаю! Лучше уволься сейчас по собственному желанию — если вылетишь по статье, встанет вопрос о твоей благонадёжности! Ты это понимаешь?
— Так точно!
— Ну и?
— Увольняться не стану.
— Пошёл вон!
И вот этот приказ я выполнил с превеликой готовностью и без малейшей заминки. Крутанулся на месте, повернул дверную ручку и покинул кабинет, никак не выказав, что меня проняло до самых печёнок. Вроде столько всего повидал и пережил, а с людьми ругаться как не любил, так и не люблю.
Без особой надежды на удачный для себя исход дела я заглянул в приёмную директора и вопросительно посмотрел на секретаря.
— Уже занёс, — пояснил тот. — Можешь подождать.
Я за цепочку вытянул карманные часы, отщёлкнул крышку и обнаружил, что до дежурства остаётся всего лишь пятнадцать минут — как раз дойти до горбольницы и переодеться. Но, прежде чем успел сказать, что приду завтра, из своего кабинета в приёмную выглянул исполняющий обязанности директора.
— Витя, забери бумаги! — попросил сутулый господин лет пятидесяти на вид с морщинистым лицом и очками в роговой оправе.
«Сожрёт меня Вяз при таком начальнике-то, — с тоской подумал я. — Ох, сожрёт…»
И будто самого себя этим упадническим настроением сглазил — стоило только секретарю принять пухлую папку с подписанными документами и вернуться за свой стол, как распахнулась дверь и приёмную быстрым шагом пересёк господин Вяз.
— У себя? — на ходу спросил он и вроде как даже ответа никакого не дождался, сразу без стука прошёл в кабинет.
Тут уж я не сплоховал и весь обратился в слух. Самым натуральным образом — благо создание фокусирующей звуки конструкции никакой сложности не представляло, а дверь за собой Вяз прикрыл не слишком плотно.
— Владимир Михайлович! — сходу обратился он к исполняющему обязанности директора. — Считаю недопустимой ситуацию, сложившуюся с заместителем командира резервной группы Линем!
«Вот ты ябеда», — мысленно попенял я ему в ожидании ответа хозяина кабинета.
— А что с ней… с ситуацией, то бишь, не так? — спросил тот без всякого интереса в голосе.
— Сначала его вопреки моим рекомендациям отправляют в двухнедельную командировку, теперь и вовсе прикрепляют к Службе реабилитации, а нам нужен на этой должности человек, который будет работать!
Секретарь отыскал в папке сцепленные скрепкой ходатайства, я принял их, с несказанным облегчением обнаружил на обоих листах резолюцию «не возражаю», но вот так сразу уходить не стал и сделал вид, будто разбираюсь в написанном. На самом деле — слушал.
— И что ты предлагаешь? — в лоб спросил исполняющий обязанности директора своего заместителя. — Уволить его?
— Да! — подтвердил Вяз.
— И на каком, позволь узнать, основании? — поинтересовался Владимир Михайлович. — Как мне докладывали, на момент формирования резервной группы в неё с целью повышения квалификации включили перспективных сотрудников иных структур, что подразумевало возможность дальнейшего их отвлечения, так скажем, на приоритетные направления!
— Ситуация изменилась! — отрезал Вяз. — С учётом новых задач мне нужен каждый человек! И потом у него уже есть строгий выговор! Он — ненадёжен!
— Выговор — не есть хорошо, — со вздохом признал хозяин кабинета. — Но взгляни на ситуацию с другой стороны: из этой вашей группы временно откомандированы пять человек, а уволим мы только одного…
— Это заместитель командира!
— Так назначь кого-нибудь исполнять его обязанности!
— Проблемы это не решит!
— Но зато и не создаст новых! — Послышался резкий хлопок ладонью по столу, после заскрипело кресло. — Ты что же — предлагаешь мне сообщить подполковнику Звонарю, что мы увольняем его протеже, только его и никого больше? Понимаешь, как это будет выглядеть?
— Но…
— Нет, теоретически мы можем уволить вообще всех и даже расформировать группу! — продолжил распаляться Владимир Михайлович. — Давай сразу со всем корпусом рассоримся! Можем себе позволить! Но каковы будут последствия? Об этом ты подумал?
— Я ничего такого не предлагал! — пошёл на попятную Вяз.
— Значит, так! — вновь припечатал ладонь к столешнице директор. — Оснований для увольнения этого твоего Линя на текущий момент не вижу!
Секретарь озадаченно посмотрел на меня и уточнил:
