— Это точно верный адрес? — С недоверием поглядывая через окно, уточнил князь.
— Ручаюсь, господин.
— Ладно, — поджав губы, распахнул Сергей Михайлович дверь и вышагнул из лимузина.
До калитки оставалось что-то около сотни шагов, но хватило и сорока, чтобы вновь выбить князя из колеи.
У грузовиков были гербы Долгоруких на номерах. Без цифр, просто герб!
— Ты что себе позволяешь, собака? — Схватил он за шиворот удачно вышедшего перекурить водителя.
— Б-бросаю, ваше сиятельство! К-крест даю, бросаю! — В ужасе откинул он сигарету, узнав старого князя в лицо.
— Я имею в виду, кто позволил тебе сюда приехать?!
— Т-так его сиятельство Андрей Александрович приказали, — искренне удивился тот. — Дельфина привезти. Мы и поехали.
— Какой, к чертям, еще дельфин?!
— В-вожак зовут. Большой, темно-синий и брюшко белое, — совсем расклеился слуга, стекая в руке Сергея Михайловича на не держащих его ногах. — Эти вон т-тоже привезли, — качнул он головой в сторону других грузовиков.
— Сам княжич где?
— Не могу знать! Мы без него приехали.
— Разберемся, — рыкнул князь, отпуская ворот и продолжая путь к калитке.
Разобраться действительно стоило, потому что лично сам князь начал терять логическую нить происходящего. Что затеял внук? Почему не посоветовался?
За этими мыслями князь дошел до калитки, краем глаза отметив охранный знак Шуйских. Плевать, с ними все равно не избежать ссоры.
Из-за снующих туда-сюда грузчиков, дверь в ограде была открыта, оттого на территорию дома удалось вступить без звонка. В какой-то мере, далеко поставленная машина тоже может помочь, внезапность — часть победы.
Калита «Древичей» испортила уверенное шествие, заставив замереть руку, потянувшуюся было к ручке двери.
— Эти тут причем, — напряженно вглядывался он в нарочито небрежно высеченный в дереве герб.
Корабль с распахнутыми парусами в кроне дерева. Не символ и не традиция рода. Угроза. Каким бы мощным не был твой корабль и сильна команда: в вершине кроны, куда тебя закинет необоримая сила, будет ждать только отчаяние. Чем больше парусов на корабле, тем стремительнее это произойдет. На калите были распахнуты и наполнены ветром все из них…
Рука уцепилась за ручку и потянула на себя. О том, чтобы требовать в этом доме, придется забыть.
С еле заметным сопротивлением подался доводчик двери, выпуская из дома звуки детского смеха и веселья, приятные ароматы выпечки и тепло нагретого очага. Из дома во двор важно прошагал котяра, будто ждавший, что урожденный князь лично откроет ему дверь. Следом за ним, словно неофит за сенсеем, медленно прокралась здоровенная собака, но почему-то с наивной мордой щенка. Его тоже пришлось пропустить, потому что вдвоем они бы в дверь не влезли.
— Черте что тут развели, — проворчал князь, недовольный задержкой, и вступил-таки в холл.
Достаточно просторный зал с камином и диванами, с высоким потолком, завершающимся на втором этаже и лестницами по бокам, ведущими туда же. Огромный портрет кого-то из старых Шуйских на стене сразу напротив входа. А под портретом… Стоят двое, мужчина в годах и красивая женщина, глядя молча и выжидательно.
Князь набрал воздуха для приветствия и… вдруг понял, что не может выдохнуть. В голове от напряжения будто сосуд лопнул.
Он ее узнал.
— Т-ты, — сбился на постыдную вибрацию голос князя.
— Я, — потеряв радушную улыбку, бывшую мгновение назад на ее лице, отстраненно произнесла Борецкая Вера. — Здравствуй, клятвопреступник.
— Я — нет! — нервно дернул подбородком Сергей Михайлович, отчего-то призывая силы.
Не чтобы тут все разрушить, нет! Чтобы убедиться, что сила слушает его, а значит нет изъяна в чести! Слабо зашевелились занавески на окнах…
— Ц-ц-ц, — недовольно качнул головой старик.
Холл окатило ужасом чужой силы, грозно явившейся в мир по призыву владельца.
Заискрили тканевые обои, тревожно замигали выключенные лампы массивной люстры, зашипел лист железной двери за спиной. Холодная волна прокатилась по спине Долгорукого.
Он узнал эту силу. Он опоздал.
— Дедушка! — Раздался знакомый голос с лестницы на второй этаж, и по ступеням бодро скатился внук Игорь. — Это за мной, — кивнул он, как добрым знакомым, Борецкой Которая-должна-была-быть-мертва и Юсупову Который-должен-был-быть-мертв.
— Ой, а что это вы, — спотыкнулся тридцатилетний оболтус, только сейчас заметив неладное.
С неохотой ужас ушел из комнаты. Отпустил свой «ветер» Долгорукий.
— Мы знакомились, — по-доброму произнес старик. — Заново.
— Собирайся, — устало сказал Сергей Михайлович внуку. — Мы уходим.
Не было больше воли и сил.
— Так быстро? — Нейтрально произнесла женщина. — У нас скоро ужин, и главное блюдо само просится на стол.
— Тут готовят отличные вареники, — с надеждой посмотрел Игорь. — Вера Андреевна — настоящий мастер!
Да, люди рангом меньше не всплывают через тринадцать лет…
— Вы, наверное, что-то хотели? — Улыбнулся в тридцать два белых зуба старик.
— Поздравить Максима. — Выдохнул князь, опустив плечи.
— Вера, позовешь нашего внука?
— Да, конечно.
Князя качнуло от навалившейся усталости и отчаяния… Кто может быть родовит настолько же, как Юсупов? Юсупов и может…
— Он сейчас с Шуваловой Томой, с дельфинами. Скоро освободится. — Произнесла она через пару минут.
Шуваловы тоже здесь… Он опоздал. Только не понятно, когда. Два дня или тринадцать лет назад…
В небольшое помещение на втором этаже, бывшее незаселенной, судя по мебели, комнатой, князь вошел на негнущихся ногах. Сел на деревянный массив кровати и принялся думать, что можно будет продать…Или отдать, чтобы получить станцию и комбинат… Но Юсуповы не отдадут. Заберут — точно, но не отдадут. Это если выпустят его из дома в живых. Еще Игорь в заложниках. Темные времена.
— Добрый вечер, — показалась из приоткрытой двери голова, а затем в комнату вошел сам виновник торжества. — Прошу прощения, небольшое ЧП с дельфинами.
— А? — Вздрогнул Долгорукий, выплывая из черных мыслей.
— Федор упал к дельфинам, Тома упала к дельфинам, сестры упали к дельфинам, ну и я тоже упал к дельфинам. — Бодро отрапортовал он, садясь на стул и приглаживая мокрые волосы. — Игорь хотел тоже упасть дельфинам, но эту трагедию удалось предотвратить.
— Ясно, — устало произнес старый князь и с силой провел по лицу. — Максим, я…
Не было готовой фразы, а речь, заготовленная еще в городе, с аргументами и доводами, да еще подкрепленная Силой, сейчас уже неуместна.
