- Ничего, - ответил за всех комполка. - В тесноте да не в обиде. Пару часов потерпим. Потерпим же?
Офицеры ответили вразнобой, но вполне радостно. Теперь, когда длинный ледовый переход остался позади, вопрос тесноты и вовсе казался сущей мелочь.
- Вот видите, товарищ полковник, - довольно ухмыльнулся комполка. - А по тоннажу они под три с половиной сотни тонн держат. Смонтируем в грузовом отсеке переборку - в два раза больше места будет - и вполне свободно получится, чуть меньше метра на человека.
- Хорошо, - задумчиво кивнул Ильин. - Монтируйте. Минут пятнадцать у вас есть. Нужно успеть. Бойцов предупредите, чтобы грузились аккуратно, а держались - крепко. Парашюты пусть приготовят. В случае опасности каждый должен быть готов к десантированию. Техникам особая задача: сверху до низу проверить самолеты - готовы ли к полету? Обидно будет, если разваливаться начнем над тайгой.
Офицеры одобрительно встретили мрачноватую шутку короткими смешками. Вообще для десантников не в чести излишняя суеверность - как у мореманов или космонавтов. Так что соленые шутки горазды отпускать офицеры и бойцы на всех уровнях, ничуть не чураясь гнева судьбы. Со смертью десантник на расстоянии выпада - привык не бояться каждого шороха.
- Вы не смейтесь, товарищи, - наигранно-строго погрозил Ильин, чем ещё больше развеселил подчиненных. - Всё проверить надо - до последнего винтика. Приказ понятен?
- Так точно, товарищ гвардии полковник? - дружно рявкнули офицеры.
- Тогда кругом, на погрузку бегом марш, - благословил в путь людей Ильин. И тихо добавил. - Раевский, Соболевская, останьтесь! Юрий, ты тоже не уходи...
Вадим и Лида удивленно переглянулись. Невольно обоим вспомнилась сцена из великого сериала про советского разведчика Владимирова. Юрий, мгновенно сориентировавшись, несмотря на мрачное настроение - а, наверное, даже ему вопреки, - не преминул отпустить желчную шпильку.
- Иван Федорович - или может быть дружище Ильин? Вы случайно не хотите намекнуть, что Георгий Георгиевич - Кальтербрунер, а наша славная 137-я гвардейская бригада - РСХА? Точнее - Гестапо.
- Нет, дружище Юрий, - небрежно усмехнулся в ответ Ильин, не преминув вернуть укол. - Хотя ваша находчивость в довесок к хладнокровию вполне соответствуют амплуа Айсмана...
- Увольте! - поморщившись, Фурманов примирительно поднял вверх открытые ладони. - Чего, но повязку на глаз я точно не хочу...
- ... А Геверциони... - спокойно продолжил Ильин. - Он скорее ближе Шелленбергу - принимая в расчет склонность к авантюрам, титаническую работоспособность и аналитический ум...
Затем полковник прервался на полуслове, делая вид, что наступил на горло песне. С явно наигранным, но крайне обаятельным, даже трогательным негодованием, Ильин воззвал к совести Юрия. - Но, товарищ полковник! Довольно устраивать здесь пропаганду! Какой пример вы подаете младшим товарищам?!
Пилоты наблюдали за разыгравшейся сценой с явным удовольствием - словно за спектаклем. И заметно огорчились, что занавес объявили с такой поспешностью.
- Не расстраивайтесь, - утешил лейтенантов Ильин. И печальным голосом добавил. - Увы, друзья мои, настоящая комедия нам только предстоит...
Пилоты вновь недоуменно переглянулись, но промолчали. Хотя вопрос уже готов был сорваться с языка. Вновь роль оглашающего выпала Фурманову.
- Что же такого особенного нам предстоит помимо шести тысяч метров под прицелом врага? - выразительно приподняв бровь, уточнил Юрий. - Или в программе появилось нечто новое? Какие-то проблемы?
- Не надо бравады, Юрий... - Ильин примирительно положил полковнику ладонь на плечо. - Хотя ты прав - у нас действительно есть некоторые сложности.
- Прощу простить, Иван Федорович, - Фурманов слегка передернул плечами - то ли от неловкости, то ли - холода. - Нервы. После произошедшего несколько расклеился.
- Нормально, - Ильин добродушно усмехнулся, вновь похлопав Юрия по плечу. И добавил, обернувшись к пилотам. - Видите ли, какая штука получается... У нас нет экипажей для самолетов...
- Что, совсем нет?! - Соболевской не удалось удержаться. Выкрик сорвался с языка - лишь после девушка, ойкнув, рефлекторно поднесла ладони к лицу.
- Увы, но факты вещь упрямая, - горько усмехнулся Ильин. - Так что вас троих, за неимением иных кандидатур спрашиваю: сможете поднять машины?
Пилоты переглянулись. Раевский ответил первым после долгих секунд раздумий:
- Я, пожалуй, смогу...
Соболевская без особой уверенности добавила:
- Попробую...
Ильин одобрительно кивнул, заметив:
- Вот и ладно. Только робеть не надо, ребята. Руки опустить - последнее дело. Уверенность в себе порой больше половины необходимого. Да и неплохо помнить: не боги горшки обжигают.
- Только вот к той уверенности неплохо бы ещё практики часов сто... - задумчиво пробормотал Раевский.
- Ну! Не все сразу! - усмехнулся Ильин. - Кроме того, садиться в крайнем случае не обязательно. Мы же не пехота - десант. Выгрузим бойцов и следом. Главное - подняться и довести машину. Кстати, Юрий, а ты сам как - сможешь вести? Поскольку от майора Скляра пока никаких вестей. А без его пациента пилотов других нет.
- Ну... Попробовать можно... - пробормотал Фурманов. На изможденном лице отразилась целая гамма противоречий, тягостных раздумий. - Взлет-посадку я проходил... Конечно, это были реактивные штурмовики... Но, если нужно только взлететь... Уже автоматом отпадает половина проблемы.
На это Ильину оставалось лишь облегченно расхохотаться...
...Перед стартом время текло для каждого по-разному: то тянулось словно ладья по песку волоком, то бежало вперед, обгоняя порывистый ветер. Но так или иначе, близился час Ч.
Соболевская изо всех сил обживалась в кабине. Хотя, едва ли это можно назвать 'обживаться'. Из приборов только аварийный гироскоп, часы да редкая мелочь. Лида очень надеялась, что не откажет противообледенительная система - иначе самолет, через считанные десятки минут обрастет толстым панцирем. А после, окончательно превратившись в ледышку и потеряв летучесть, рухнет вниз...
Учитывая творящийся вокруг аврал, опасения девушки совсем не выглядели надуманными. Шасси, например, с помощью сложных приспособлений внесенных техниками предстояло, за неимением автоматики, втягивать в корпус самостоятельно, ручной тягой. Да, Аристотель довольно смело заявлял про Землю, рычаг и точку опоры. Но, скажем честно, верил ли он, что кто-то сумеет ему дать такой рычаг с точкой? А вот бойцам предстояло не на бумаге, а очень даже на самом реальном деле решать проблему. Хотя техники и заверяли клятвенно, что всё должно быть в порядке, каждый - включая рыцарей разводного ключа и отвертки - ощущали смутную тревогу.
