— Небось, столовый нож, который вы стащили с «Пузатика», — усмехнулся Тумберг. — Я видел такой у вождя и думаю, что это вы ему презентовали. В обмен на гражданство. Одним ножом там, конечно, не обошлось, вы Большому Топору еще и карманный фонарик вручили и прочий корабельный инвентарь. Ну что, я угадал с ножом?
— Эх, работать бы нам в паре, господин начальник, — мечтательно вздохнул груйк и вынул из кармана столовый нож. — Мы вместе такие дела бы проворачивали, с вашей-то смекалкой и моими умениями…
Шерлок вновь усмехнулся.
— Когда выйдете на свободу, можно будет обсудить этот вопрос. А пока жду интересного рассказа о вашем исчезновении с Можая.
— Да ничего особо интересного там и не было… — Умелец повертел в руке нож и вернул его в карман. — Вы же не думали, господин начальник, что я полезу на эту баржу.
— Не думал, — с некоторой досадой признался майор. — Я полагал, что вы носа из поселка роомохов не высунете, пока я с Можая не улечу.
— На это я и рассчитывал.
И Дасаль поведал о том, как попал на корабль «Алый парус», прилетевший забирать пассажиров «Пузатика». Оказывается, вождь роомохов Орх Куун, не откладывая дела в долгий ящик, выделил новому члену племени молодую женщину. Которая в дальнейшей могла стать женой Дасаля. И Дасаль, тоже не мешкая, попросил ее изготовить парик из шерсти местных длинноухих домашних животных. Наголо обрил голову, нацепил парик (кстати, эта новинка очень заинтересовала женщин племени), а поверх своей рубашки надел позаимствованную у соседа по поселку накидку из шкуры бокра. И в таком виде явился к «Алому парусу», который совершил посадку на равнине в нескольких километрах от «Пузатика». Разумеется, перебравшихся туда пассажиров «Пузатика» никто не проверял, и Дасаль без проблем поднялся на борт и занял свободную каюту. Так и долетел до Лабеи, не выходя оттуда, чтобы не столкнуться с Тумбергом и постсержантом полиции Дунго Коваржеком. Встречи с последним он бы точно не пережил, а если бы и пережил, то в очень поврежденном виде.
— Вот так я и застрял в Туратрене, — мрачно подытожил Дасаль. — Без лички, без банки. Вы же мне вещички отобранные не вернули…
— Не отобранные, а изъятые при задержании, — поправил его Тумберг. — Вы хотите сказать, что чуть ли не два месяца провели на Лабее без карточки личности и банковской карточки и занимались попрошайничеством? И кормили-поили вас бесплатно, и одежду приличную дали, а мобиль вы просто нашли? Или вам его подарил некий благородный туратренец, пожелавший остаться неизвестным? А может, дело обстояло несколько иначе, Дасаль? Может, у вас в Туратрене было кое-что припрятано? Не из праздного же любопытства и не в целях расширения собственного кругозора вы посетили антикварный магазин, возле которого произошла наша встреча? А скорее всего, вы использовали старые связи. С личной карточкой, конечно, выйти ничего не могло, а вот материально вам посодействовали. Вопросов на эту тему задавать не буду, дабы не выслушивать ваши версии. Потому что они, в чем я нисколько не сомневаюсь, будут так же далеки от действительности, как Можай от Лабеи. Хочу спросить лишь вот о чем: как вы узнали, что есть на дальнолете такие вот укромные местечки, — Шерлок описал полукруг лучом фонаря, — и как вы сюда попали? Только не надо говорить, что ничего не помните. И кто сказал, не помните, и как добрались… Был у меня один… экземплярчик. Он на все вопросы давал один ответ: «Все было, как в тумане». Напоминаю, у нас разговор без протокола, и себе вы никак не навредите.
— Ага, — сказал Умелец и переступил с ноги на ногу. — А в сумочке вашей тем временем запись идет.
Тумберг холодно взглянул на него.
— По-моему, я не давал вам повода для такого предположения. Хотя мог бы… Еще на Можае.
Груйк угрюмо засопел, а Шерлок нагнулся и открыл сумку, Покопался в ней, вытащил диктофон и показал его Дасалю.
— Как видите, он не включен.
Умелец предпочел промолчать. Тумберг убрал диктофон в сумку и снова выпрямился. С трудом удержался от зевка и энергично потряс головой.
— Из-за вас поспать не могу.
— Сочувствую, — криво усмехнулся Дасаль.
Он стоял, не шевелясь, и был напряжен, словно малейшее движение могло причинить ему боль. А потом вдруг поморщился и издал какой-то сдавленный звук. В тот же момент у Шерлока заложило правое ухо, как это традиционно бывало при входе в Дыру.
— Что, подпространство поприветствовало? — спросил следователь и нажал пальцем на козелок.
Дасаль потер висок и ответил:
— Как и вас, господин начальник. Как будто иголкой в мозги ткнули. Эта Серость такая Серость…
— Так кто сказал об этом укрытии и как вы сюда попали? — повторил вопросы Тумберг.
Груйк вдруг расправил плечи и стал выглядеть более уверенно. Словно с переходом дальнолета в подпространственный тоннель в него, Дасаля, влилась какая-то новая энергия.
— Могу ответить вам словами этого вашего «экземплярчика», господин начальник: «Все было, как в тумане», — с усмешкой произнес он. — Ничего я не помню. Как только вас увидел, там, у магазина, будто затмение нашло, а очнулся уже здесь, — Дасаль повел рукой и с самым невинным видом посмотрел на следователя.
— Понятно, — немного помолчав, сказал Тумберг. — Значит, кто-то у вас есть в «Прибрежном»… Какая-то старая связь… Думаю, с этим разберутся. Даже не думаю — уверен. Что ж, Дасаль, могу сказать только одно: добро пожаловать за решетку. И надолго. Но это в перспективе, а сейчас все-таки прошу пройти в каюту. В аскетических условиях еще насидитесь. И давайте сюда нож, он вам не пригодится.
Груйк полез в карман, вынул свое довольно безобидное оружие, но расставаться с ним не спешил.
— Помните наш разговор в каюте, на Можае, господин начальник? — спросил он. — Вы тогда пришли и сказали, чтобы я топал на берег. Перед общим собранием.
— И что? — сдвинул брови Тумберг.
— Я хорошо запомнил ваши слова, господин начальник. Насчет Серости. Что там совсем неплохо, и выбраться оттуда можно. И там гуляют такие, как я. Кого вы закрыть не смогли.
— Ну, говорил такое, — кивнул следователь, не понимая, куда клонит груйк.
— И это явно был не понт, — медленно продолжал Умелец. — Тема-то у нас была совсем другая. Я ведь тоже не лох, все эти финты на раз раскалываю. Это у вас просто вырвалось. Ведь так, начальник? Вы же не собирались мне такое говорить.
Тумберг, прищурившись, смотрел на него, ожидая продолжения.
— Это был не понт, — повторил Дасаль. — А значит, так оно и есть. В Серости жить можно.
Следователь привстал было, но груйк выставил перед собой столовый нож и оскалился, показав острые зубы хищника.
