глубинным воспоминаниям. В которых высказывания вроде «обезьяноголовый» в адрес члена императорского рода это далеко не самый тяжкий мой проступок.
Я прожил тридцать лет с четким осознанием того, что мне никогда не придется подвергаться прямому полному сканированию Романовых и вел себя соответствующе. Даже представить страшно, как отреагирует в этом мире Гавриил на то, что увидит.
Навряд ли брат императора уловит сарказм и шуточный контекст всего что я видел, делал и говорил.
А если каким-то чудом и сможет, то есть в моих воспоминаниях сцены с некоторыми прекрасными представительницами дома Романовых, которые трактуются весьма и весьма однозначно.
Интересно, можно казнить человека за проступки в другом мире?
— Слушай, у меня тут возник вопрос жизни и смерти, — отойдя от первого шока, проговорил я, — номерка толкового юридического консультанта не найдется?
— Ты вслух назвал его высочество Гавриила Романова, цитирую, «обезьяноголовый который не блещет умом», — с неприкрыто злорадствующим видом пропела Василиса, — такое от одаренного его силы не скрыть никакими техниками, это тебе не глубинное воспоминание. Никакой консультант тебе уже не поможет. Ты ведь взрослый мальчик, Марк. Просто возьми на себя ответственность и извинись.
— Боюсь моя проблема куда глубже, чем урожденная схожесть рожи Гавриила с обезьяной, — покачал я головой, — во сколько и где аудиенция? Неплохо бы успеть подготовиться…
— Да вот прямо наверху, — еще шире улыбнулась Богданова, — через час его высочество Гавриил со своей свитой должен прибыть на осмотр территории Академии. Тебе будет интересно узнать, что Варя тоже возвращается сегодня и присоединится к веселью ближе к вечеру.
— Веселью? — хмыкнул я.
— Ну, мне определенно будет весело, — пояснила радостная Богданова, — к слову, как тебе мое платье? В главном корпусе сегодня будет бал с высокопоставленными гостями. Но я никак не могу решить, что надеть.
— Надень черное, чтобы не переодеваться, — без особого энтузиазма ответил я.
— Брось, Марк. Никто сегодня не умрет, — наигранно надула губы Василиса.
— На твоем месте я бы не был в этом так уверен, — без улыбки ответил я и, кажется, только сейчас Богданова поняла, что я не шучу, — все так серьезно? Аудиенцию можно отменить, я думала ты готов…
— Забудь, — вздохнул я и хлестко ударил себя по щекам.
Всего-то монотонный месяц в уязвимом перед гормонами теле наедине со своими мыслями и уже растерял всю уверенность? Стареешь, Марк.
Передо мной стелют кратчайший путь к цели, а я что… испугался простого разговора? Подумаешь, под полным сканированием Гения из дома Романовых я ничерта не смогу контролировать и противопоставить, и даже если все пройдет удачно, и Гавриил решит меня не убивать, то можно потерять рассудок или получить необратимые повреждения мозга.
Ерунда. Справлюсь, всегда справлялся. Правда на моей стороне. И пусть мне достался самый консервативный и принципиальный из всех Гениев дома Романовых, я сейчас не в той ситуации, чтобы выбирать.
С самого первого дня в этом мире я знал, что этот день настанет. Исполнять возложенные на меня дедом функции Хранителя рода Романовых без доверия самих Романовых весьма затруднительно.
И такого шанса это доверие заполучить может больше не предвидится месяцами.
— Не надо ничего отменять, — собравшись с мыслями проговорил я и поднял взгляд на явно растерянную моей реакцией Богданову, — зря морщишь свой прекрасный лоб, ведь ты в любом платье затмишь всех на этом балу.
— Эм… спасибо, Марк, — ошарашенно похлопав глазками будто старшеклассница перед выпускным, выдавила Василиса.
— Только скажи, Вась, — непроизвольно сфамильярничал я, — без меня найдется кому защитить Киру?
Из разговора с Гавриилом я вижу только три пути. Дозволение законно истреблять бояр. В могилу. И в бега. Вероятность каждого исхода я бы оценил плюс минус одинаково.
— Найдется, формируется целый отряд над которым я хотела тебе передать командование, — предельно серьезно ответила Богданова, отставив в сторону свои шуточки и игры в соблазнительницу, — к тому же, думала будет сюрпризом на вечер, но ладно. Моя Варя ученица Гавриила и защищать Киру вы будете в тесном контакте с ней, — только сейчас Василиса поняла, как это прозвучало и, отследив мой подавленный смешок, недовольно вскинула руки и воскликнула, — НЕ НАСТОЛЬКО ТЕСНОМ!
— Да-да, я понял, — предельно честно проговорил я, но перестать улыбаться было выше моих сил.
Даже не смотря на все обстоятельства.
Казалось бы, за целый месяц раздумий я мог успеть подготовить идеальную речь и манеру поведения на судьбоносную встречу с представителем дома Романовых. Только вот никакой речи у меня сейчас нет и в помине. Все что у меня есть это час времени, пара смутных идей, несколько отстраненных пошлых мыслей и стойкое желание пережить этот день.
Пожалуй, большего мне и не нужно.
Глава 8
Я медленно расхаживал по просторному светлому кабинету с задумчивым выражением на лице. Тому самому помещению, в котором я впервые пообщался с Олегом Голицыным с глазу на глаз после публичного поединка с Альбертом Гурьевым, который мне навязали настырные бояре в самонадеянной попытке меня устранить.
Пожалуй, с того вечера, который по стечению обстоятельств посетил лично Генерал-Губернатор Санкт-Петербурга все и началось.
В уютном кабинете, который располагался на втором этаже додзе «Цветочек» ничего не изменилось. Прозрачный журнальный столик по центру, три черных дивана, старомодный комод из красного дерева, широкий камин и два массивных кожаных кресла расположенных друг напротив друга.
Даже запах остался прежним, тот же дорогой табак, что так любил мой дед вперемешку с нежным цветочным ароматом.
Обыденный рутинный день превратился в поворотный так стремительно, что осознание важности грядущей встречи до сих пор не приходило ко мне в полной мере.
За самый обычный месяц, где каждый день был похож на предыдущий, я успел привыкнуть. К теплой постели моего тесного номера общаги, которой я пользовался не для сна. К беседам с Катей при свете уходящей луны. К безмятежности и спокойствию. На миг, я даже ощутил себя обычным студентом.
Каждую ночь после ночной вылазки, перед самым рассветом младшая Богданова встречала меня на ступеньках додзе «Цветочек» своей молчаливой улыбкой. На ее симпатичном обеспокоенном
