мешком в сторону пруда, заметил меня и махнул рукой, демонстрируя свою ношу. Я широко улыбнулся и поспешил за ним, теряя к гостям весь интерес. Наблюдать за карпами было куда интереснее, чем вести странные беседы. Тем более кроме каратеги у меня из одежды ничего не осталось, а показываться в доме в таком виде я не горел желанием.
Вот только день, начавшийся на такой позитивной ноте, нес большие и совсем не приятные сюрпризы. Ближе к полудню меня нашел Николай. Вид у него был взъерошенный и какой-то подавленный.
— Что такое, — решил подколоть я его, двигаясь на скамейке в саду, освобождая немного места для него, — не радует предстоящая свадьба?
— Не радует, — хмуро отозвался он, оставшись стоять. — Оксану похитили из больницы.
— Не понял? Как похитили? Кто? — я встал. — Когда?
— Подожди, успокойся, — он положил руку мне на плечо и с силой усадил обратно. Потом сел рядом, нервно сцепив пальцы. — С ней все в порядке. Род Хованских, будь они прокляты! Им нужны земли севернее Москвы, принадлежащие нам. Они похитили Оксану и я должен жениться на младшей дочери их рода, иначе они грозят убить ее. Вчера отец встречался с их главой и…
— Чертовы буржуи! — в сердцах выругался я на русском, затем добавил несколько слов на японском. — Давай внесем ясность. Они с вами враждуют? Зачем им нужна эта свадьба? Это ведь они наняли тех наемников в торговом центре?
— Война невыгодна ни нам, ни им. Отец и их глава рода хотят решить все, поженив нас, — он выпрямился, а взгляд стал серьезным. — Пусть делают, как хотят. Я обещал, что выйду из рода, и слово свое сдержу.
— Делайте, что хотите, — вздохнул я, с трудом давя эмоции. — Главное, не впутывайте мою семью. Извини, — я встал и направился вглубь сада.
Как в том анекдоте: — «Надо было слушать маму». Она ведь постоянно говорила, не связываться с кланами. Интриги, дрязги, вечные войны и передел сфер влияния.
— Заберу, — тихо сказал я. — Упакую в чемодан и заберу домой. Вот пусть мама ей мозги вправит.
Из-за угла небольшого сарая, где Пантелей хранил удобрение и садовый инвентарь, выглянул Фа Чжен, маша рукой, чтобы привлечь внимание. Я оглянулся и, не заметив никого из охраны, подбежал к нему.
— Такие дела, — как всегда сказал он на русском, когда «дела» были хуже некуда. При этом по-русски он говорил не очень, но знал пару сотен ругательств, с подачи Мари.
— Я в курсе. Рассказывай, что было? — спросил я на японском.
По словам Чжена, за больницей они установили слежку вчера вечером. Сегодня утром же ничего странного не происходило до тех пор, пока работники больницы не начали бегать, как жареные тараканы. Спустя три минуты прибыла полиция. Из разговора с персоналом удалось выяснить, что на этаж, арендованный Трубиными, было совершено нападение. Нападающий умудрился, не поднимая шума вырезать всех находившихся на этаже бойцов и кое-кого из персонала.
— Бронированные двери на этаж вскрыли без шума, — продолжал Чжэн. — Вырезали замок, словно из бумажной двери. Работал явно большой профи. Не ниже мастера. В охране Оксаны было два эксперта, но они не смогли поднять шум. Даже не думал, что все так серьезно.
— Понимаю, — я остановил его. — Мой промах.
— Держи, — он протянул небольшой плоский телефон. — Для связи. Мы еще утром хотели тебя вызвать, но охрана у ворот даже слушать не стала.
— Хорошо. Ничего пока не предпринимайте.
Китаец коротко кивнул и бесшумно побежал в сторону забора, где должна была стоять камера видеонаблюдения. Я же взвесил в руке аппарат из черного пластика и решительно пошел в сторону главного здания.
В обеденном зале уже закончили сервировать стол. Из гостей присутствовала только девушка, приехавшая утром. Она сидела в центре большого стола, ожидая, пока одна из служанок подаст первое блюдо. С другой стороны стола, через шесть мест, сидела Абрикосик, явно не желая оставлять ее в одиночестве. Да уж, красиво Трубины показали гостье, что ей тут не рады.
Я занял место напротив девушки. Казалось, ее совершенно не беспокоит отсутствие других гостей. Взгляд спокойный, с толикой высокомерия.
— Кузьма Федорович, — подошедшая служанка наполнила тарелку передо мной тушеным мясом с овощами. — Что будете пить?
— Томатный сок.
— Одну минуту, — она укатила тележку в сторону кухни.
— Не надо так злобно сверлить меня взглядом, Кузьма Федорович, — сказала девушка, произнеся последние слова с насмешкой. — Дыра во мне не появится. И аппетит запахом пота мне испортить сложно.
— Прошу меня простить, — ответно улыбнулся я. — Мы сельские люди — простые. Я бы переоделся, да единственная рубашка и штаны были безвозвратно испорчены позавчера.
— И что же «сельский парень» забыл так далеко от дома? — Она слегка приподняла одну бровь.
— Пришел напиться на свадьбе сестры.
— Ах, вот оно в чем дело, — она совсем чуть-чуть улыбнулась. — Тогда прошу простить меня за то, что вашим планам не суждено сбыться.
— Не извиняйтесь, вы ничуть меня не огорчили. Даже наоборот. Ваш обед стынет. Приятного аппетита.
Не особо заботясь о манерах, я расправился с обедом как раз к тому моменту, как служанка принесла высокий прозрачный стакан с томатным соком. Я встал, осушил его одним глотком и со стуком поставил на стол.
— Спасибо за вкусный обед, — поблагодарил я хозяйку. — Спасибо за компанию, — короткий кивок в сторону девушки. — Играйтесь в ваши свадьбы сколько душе угодно. Но, если с головы моей сестры упадет хоть один волос — убью. Всего хорошего.
Бросив взгляд на помятый стеклянный стакан, на котором остались следы от пальцев, я направился к выходу.
Со сменой невесты, переносить дату свадьбы никто и не подумал. Поместье все так же кипело. Прибывали новые гости, которых селили в дома дальше по улице. Я все свободное время валялся в своей комнате, разглядывая потолок и просто ожидая развязки. Единственные, кто эти два дня вспоминал про меня, были горничные, подкармливающие разными вкусностями.
В комнату кто-то постучал, вырывая меня из раздумий.
— Входи, — сказал я, не собираясь вставать, чтобы открыть дверь.
— Ты не занят? — спросил Николай, заходя. В свадебном костюме
