произнёс Бардин, и я вновь ощутил беспокойство, бьющееся в сердце гнома. Что же скрывает наш мастер-коротышка? Аж самому интересно стало. Надеюсь, сюрприз будет приятным, иначе расстроюсь. А убивать таких умелых мастеров как-то не хочется — где потом других искать?
Ужин прошёл за тихими разговорами воинов и историями Бардина, которые гном умело преподносил слушателям, в красках живописуя свои подвиги. Подозреваю, большая их часть значительно раздута, но слушать было интересно. В какой-то момент я позволил себе задремать, предварительно наказав Шарду выставить охрану лагеря. Конечно, виконт вряд ли забыл бы об этом, но лучше перебдеть.
Сон, посетивший меня этой ночью, был до безумия правдоподобен. Я оказался на морском побережье, обнажённый, израненный и едва цепляющийся за жизнь. Вдалеке вздымались грозные волны, чуть ли не касаясь верхушками небосвода. Сами небеса выглядели мрачными, чёрными, с безобразными серебристыми прожилками. Изредка где-то в глубине клокотал гром, а мгновением позже горизонт расчерчивала кривая молния, каждый раз бьющая в одну и ту же точку: застывший на водной глади корабль.
Кораблю, кажется, было плевать на буйство стихий, он словно замер вне времени и пространства, недвижимый и гордый. Созданный не из дерева, а из материала, похожего внешне на слоновью кость, отбеленную ветрами и способную выдержать удар любого врага, корабль хлопал иссиня-чёрными парусами, и где-то в глубине его мне чудилась лёгкая насмешка. Будто бы судно было живым и готовилось к контратаке.
Так и случилось. В какой-то момент сверху спустилась ещё одна молния: мощнее и яростнее прочих, от напряжения у меня даже волосы встали дыбом — притом, что я находился на огромном расстоянии от места событий. Но цели этот удар не достиг — корабль заворчал, зарокотал, словно разбуженный зверь, заскрипел причудливыми досками палубы, повёл бортами — и треснул, будто скорлупа гигантского яйца. И ввысь, наконец вырвавшись из заключения, устремился дракон — фиолетово-чёрный, весь шипастый, с уродливой и грозной мордой, один взгляд на которую вызвал у меня неподконтрольный ужас.
Дракон взревел, издав боевой клич, а после стрелой помчался прямо на чёрный потолок неба, пробил грозовую хмарь и исчез, лишь где-то вдали, за сомкнувшимися тучами, вновь послышался его рёв…
Я открыл глаза в момент, всё ещё находясь под впечатлением от сна, удивительно похожего на видение, но уже зная: что-то не так. Сенсоры тревожно пульсировали, подавая сигнал тревоги.
В лагере был чужак.
Я моргнул, окончательно приходя в себя. Нет, ошибочка, не в лагере, примерно четверть мили севернее, за широким старым деревом. Притаился, заканчивая формировать заклинание. Удар сердца — и невидимой пылью чужая магия окутала лагерь, погрузив воинов и гномов в глубокий, почти мертвый сон. Тот самый, который совсем граничит с реальностью, но из которого невозможно вернуться самому.
Любопытно.
Я выпрямился, потянулся, чувствуя, как с десяток теней направился с той стороны — обычные люди, решившие прирезать нас, как беспомощных котят. Или не прирезать, а всего лишь схватить, но в таких условиях разница минимальна. Будто я позволю им это сделать.
Враги — по виду обычные бандиты, — вышли из-за деревьев, довольно скалясь и поигрывая обнаженными клинками. И замерли, удивленно уставившись на меня, спокойно набивавшего трубку.
— Господа, — я приветливо кивнул, закуривая. — На огонёк зашли? Гостинцы не забыли?
Те, что стояли впереди, хмуро переглянулись и разом рванули ко мне. Смело. Но глупо.
Я выпустил в небо колечко дыма, а затем взглянул на бандитов. Те словно наткнулись на невидимую стену — застыли с выражением боли на лицах, вены на лбу вздулись, в глазах полопались сосуды, а сердца зашлись в бешеном ритме.
— Невежливо, — попенял я им и моргнул. Оба рухнули иссушенными трупами, а их жизненная энергия тотчас пополнила мой собственный запас. Вернее, это уже был второй резерв, первый я заполнил ещё вчера, потихоньку, день за днем поглощая природную энергию в саду. Пришлось срочно придумать способ накопить ещё — я ведь как пресловутый хомяк, которому всё мало и мало, и он не остановится, пока не лопнет от перенасыщения.
Выход обнаружился занятный и необычный: преобразовать источник. Сделать не один-единственный шарик энергии, эдакий мяч-сосуд, а целую сеть из подобных шариков, связанных друг с другом тонкими нитями-каналами, которые мгновенно передают топливо из одного резерва в другой, тем самым сохраняя равновесие. Правда, пока что я решил заполнять их поочередно, но, учитывая, что с жадности количество источников я расширил до двух десятков — процесс затянется надолго. Тем интереснее поглядеть на результат. По идее, в обозримом будущем такой подход превратит мой запас сил в бесконечный резервуар, опустошить который будет нереально. Вот и проверим на практике.
Оставшиеся бандиты нерешительно переглянулись, явно опасаясь кидаться в драку — пример оказался убедительным. Я перевёл взгляд чуть левее, на деревце, окруженное кустарником.
— Выходи. Или ты настолько уродлив, что боишься показаться на свет?
Раздался тихий скрежещущий смешок, и на поляну вышел сухопарый дедок, опираясь на крепкий посох. Я мельком отметил, что выполнен этот аксессуар не из дерева, а из металла, причём внутри есть полость, где хранится клинок, наверняка отравленный. Дед непрост — в его-то возрасте такую тяжесть таскать. Значит, не только менталист, но и боевой маг. Неплохой набор для какого-то баронства на задворках Империи!
— Щенок, — презрительно сплюнул дед. — Нахватался парочки приемов, и думаешь что крутой? А если так?
Он выставил руку с посохом вперёд, уставился на меня бешеным взглядом. Радужка глаз на мгновение полыхнула багровым. Я почувствовал, как щупальца чужой магии довольно грубо накинулись на мою защиту, намереваясь вмешаться в жизненные токи энергии. Старик явно хочет опустошить мой резерв, как я проделал это с теми бедолагами. Эх, деда, тебе бы в деревеньке сидеть да внуков нянчить. На кой хрен ты попёрся сюда? Будь ты обычным командиром, без капли магического таланта, я бы, может, оставил тебя в живых. Но магов за спиной оставлять нельзя. Особенно таких старых и озлобленных — я даже без помощи сенсорики чувствую ненависть деда ко всему живому, ему явно давным-давно переломали всю судьбу.
Старик заколебался, видя, что его плетение никак не может пробиться сквозь защитный слой. Скрипнул зубами.
— Не получается? — участливо поинтересовался я. — Понимаю. Видишь
