И разработчикам компьютерных игр.
Пашка спустился в салон. Холодно наверху, но он терпит. Печка у меня рубит на полную мощность, это хорошо помогает. Хорошая печка стоит на Шнюше, постоянно выручает, когда окна приходится открывать: хоть рукам тепло.
— Плащ-палатку накинь, запахнись.
— Кастет, что делаем?
— Сможешь впереди их очереди три всадить? Короткие. Чтобы задумались?
— Участок прямой нужен, — засомневался Пахом.
— Где ж его взять? — хмыкнул я.
— Ладно, попробую, — решился Смирнов. — От тяжелого авианесущего еще никто не уходил.
— Стой! Что там с авиацией, «авианесущий»?
— Демон, грит, что уже на подходе.
— Тогда через каждые три минуты лепи в воздух красной ракетой, на полке пестоль возьми, стреляй в направлении движения. А по машине не пали, целой возьмем!
— Понял, Костян!
Пк-ш-ш-ш! Вышла первая ракета. Это со стороны кажется, что она очень высоко взлетает. На самом же деле — поднимается всего метров на семьдесят-сто от силы: от срока годности зависит.
А вот и участок поровней. Я чуть сбавил скорость — сообразит.
И Пашка сообразил.
Ту-ку-тум! Ту-ку-тум! Ту-ку-тум!
Хорошо стреляет оператор артустановки АК-630!
Три группы фонтанчиков вздыбили грунтовку прямо впереди «хайлюкса», Пашка перекинул очереди повыше, показывая: «Стой, нарушитель, Карацюпа не шутит!»
Они остановились. Но не для того, чтобы лапки задрать.
Понял я вас, басурмане, понял, но нам этого не надо, не дождетесь — я резко нырнул и лихо увел Шнюшу за камень. Двое в кузове вскинули стволы, плотная серия выстрелов встревожила воздух вокруг нас, пули сочно зачвякали по камню. Сука же, как точно лупят, вовремя я успел спрятаться! Что все-таки у них в руках, а? Метров пятьсот, близковато я подошел. Так… Пока тронутся, пока скорость наберут…
Я пулей выскочил из двери, сразу рухнул в траву за валуном, пристраивая «светку» на коричневом мху. Нормально. Фу-фу-фу… Глубокий, еще. Теперь тихо дышим… Вижу.
Ба-бах!
Один из стрелков ничком свалился в кузов.
Ба-бах! Ба-бах!
Второй выронил ствол, схватился за живот и заорал так, что даже здесь были слышны его глубоко негативные эмоции. Хорошо у меня Светка пристреляна: Гонта помогал.
Пк-ш-ш-ш! Вторая ракета: не забывает своей задачи Пашка.
Экипаж пикапа ошибку понял, тронул на подъем. Похоже, это перевал.
Ну, тогда и мы за вами, хлопчики.
Перед поворотом направо за скалу я притормозил, выкатился медленно.
Впереди на дороге лежали два трупа — их скинули вместе со стволами, рассчитывая, что при таком раскладе мы непременно притормозим на шмон. Штанга! Пройдя впритирку со скалой, я медленно объехал трупы, не забыв «маузером» сделать «форточный контроль» — теперь мы вас и позже осмотрим, спасибо. Зато я успел опознать стволы.
Если есть серьезные машинки — так вот они, хоть это и гражданский вариант.
И не автоматы это вовсе, а полуавтоматы, обознались «кордоньеры». Приметный серый ударопрочный пластик ствольной коробки и приклада с ярко-красными буковками ни с чем не спутаешь. Полуавтоматический германский карабин Heckler Koch SL8 под патрон 223 Rem, младший охотничий братик армейского НК G36. У приятеля такой. Дорогая штука. И очень точная. Легенда, уле… У него приемник под магазины «родной» штурмовой НК G36 — здесь такие и стоят, «тридцатки», а можно и магазины от М16 впихнуть. Мне вот в охоте не глянулся: тяжелый карабин, даже без патронов, а уж с навеской — что твой «вепрь». Да и дизайн. Есть в нем некая тевтонская тяжеловесность… А как «штурмовуха» — милое дело. Понятно, почему они так точно стреляли. А оптики Смотрящие им не дали!
Точно — «раздражители». И не франки, судя по оружию. А чьи?
Пк-ш-ш-ш! Третья ракета, точно по курсу.
После перевала дорога пошла в долину — ровная, прямая. Под горку клятый белый «хайлюкс» резво набирал скорость.
Пш-шш…
— «Пайпер» — «Кастету»!
— «Кастет» в канале.
Наконец-то!
— Что делаем, Костя? Мы на подлете, пройдем над тобой. Гоблин полтора позади.
— Серый, останавливаем его, давим мозг!
— Машину хочешь взять?
Я представил, как в кабине самолета лыбится Демченко, трет Эльзе про главного хомяка в группе.
— Близко не ходи, у них «хеклеры», точно бьют.
— Понял тебя, понял. Работаем!
Ухх!
Самолет промчался низко, прямо над кабиной. На подлете к пикапу Эльза заложила вираж с набором высоты вправо-вверх, начала выстраиваться для атаки. Мне было видно, как Демон, высунувшись в форточку в ветрозащитной маске, пристраивает ПКМ с «соткой» и самодельным мешком для сбора гильз, накинув на себя ремень.
Такого пресса долго не выдержишь.
Пашка дал еще три «ту-ту-тука» сверху, а Серый на очередном вираже, выполненном Эльзой так, чтобы джип оказался в центре окружности, положил длинную очередь «барьером» прямо перед идущей машиной, постепенно приближающейся к облаку разрывов на дороге.
Есть! «Тойота» встала.
— Контролируй, — крикнул я в форточку.
Экипаж пикапа полез наружу. Трое, ошибся я. Двое встали возле машины с поднятыми руками, а один сразу чухнул в сторону от дороги, не бросая ствола, — к пихтовой роще.
— Костя, своих берешь?
— Беру, этого вали.
В небесах застучала длинная очередь трассеров, выискивающая цель, нашла — и фигурка беглеца зарылась в траву, а «Пайпер» тут же пошел на длинный разворот. Демченко сейчас не уйдет, будет смотреть за процессом.
Подъехав совсем близко, я вышел из машины с «маузером» в руках. Пашка так и сидит наверху, целит пулеметом в собирающихся сдаться. Блин, что-то голова кружится. Высота и гонка, азарт и драка — закружится тут…
— Хэнде хох, зараза, тихо стоять!
Что это я по-немецки? Стволы заворожили? Передо мной стояли двое явных азиатов. Одежда цивильная, но морды характерные, смуглые, бородами заросли по брови. На бошках какие-то тюрбаны. Ладно, на лесоповале любые сойдут, наш «синяк» разберется, кому что носить. Кому усы, кому парашу.
Подошел близко, чтобы увидеть салон, и тут один вскинулся!
— Аз хичи намитарсам!
И выхватил кривой такой черный ножик-«живорез». Морда «фаната ножевого боя» оскалилась яростью, выработанной долгим аутотренингом, рот ощерился в крике.
Ту-ку-тум! Ту-ку-тум!
Я даже руки не успел поднять. Хорошо, что почти все брызги в другую сторону улетели. Думал, только в кино такое бывает. Была голова у человека — и нет ее. Очередь в башку из ПКМ в упор… это… Ну Паша.
Не шутят, смотрю я, на «Адмирале Кузнецове».
Последний басурманин упал на колени.
— Мистер, мариз ам, мариз ам!
