выслуживаться вздумал…. Видно, очень хочется прожить двести лет!».
И тут же инженер вздрогнул – дверь кто-то очень сильно дёрнул. Горохов отпрянул от двери и сразу стал придвигать к ней стол. Он не успел его придвинуть, когда в дверь ударили. Ударили так, что дверь хрустнула. Он даже видел, как она выгнулась на мгновение и едва не сорвалась с петель.
«Три-четыре таких удара, и всё…».
Он вскидывает обрез и стреляет через дверь жаканом. Может, это их чуть охладит. Нужно было и второй раз выстрелить, но второй патрон – это картечь, тем, кто с такой силой может лупить по двери, картечь, прошедшая через крепкий пластик, вряд ли навредит. Он, перезаряжая образ, идёт к серверу, присаживается за ним на колено. И выглядывает из-за него.
И снова страшный удар. Понятное дело, что дверь вот-вот сорвут… И будет взрыв, а потом… Придёт время пистолета. Этого не избежать.
Удар! Страшной силы. Дверь трескается. Лопается пополам. Он поднимает обрез, чтобы выстрелить ещё раз, но тут дверь со страшной силой дёргают на открытие и легко вырывают замок, она распахивается. Инженер уже не стреляет. Нет смысла. Он прячется за сервером, кладёт на пол обрез, присаживается, опускает голову пониже и зажимает руками уши.
Удар был такой силы, что оторвал крышку от сервера и едва не сорвал противогаз с лица Горохова. А после хлопка – сразу звон в ушах, он не слышит, как по комнате разлетаются обломки мебели, мониторы и оборудование. Что-то тяжёлое бьёт его в бок, заваливая на стену. Стул, что ли… Это… весьма болезненно. Стало темно, с потолка на него сыплются осколки ламп, плафонов, бетонная крошка. В ушах всё ещё звенит, но он уже поднимает с пола оружие. И… ничего не видит. В комнате густо висит пыль вперемешку с чёрным дымом взрывчатки. Только белое пятно света – место, где недавно была дверь. Выход.
Он встаёт. Сидеть тут нельзя. Хрустит крошево под ногами, тут же, среди обломков, кто-то шевелится. Этот кто-то размеров немалых. Горохов берёт обрез в левую руку, правой достаёт пистолет. Сразу стреляет в эту большую шевелящуюся кучу.
Нет, тут оставаться нельзя – дышать стало ещё тяжелее. Это забивается пылью и взвесью фильтр противогаза. Он, наступая на что-то скользкое, на бетонную крошку, перешагивая через обломки мебели, идёт к светлому пятну. И уже различает через пыль и дым фигуру… Это Виктор… Или Тесей. Один из сыновей сер, пыль засыпала его почти до неузнаваемости. А ещё она перемешалась с его кровью. Горохов узнаёт его и в пыли, и в чёрной размазанной грязи. Этот сын что-то кричит, он тоже видит Горохова и даже указывает на него рукой. Инженер поднимает пистолет и стреляет два раза. Нет, как раз тут экономить нельзя. Он выпускает ещё одну пулю. Вот теперь достаточно. Фигура срывается в сторону, но Горохов уверен, что трёх пуль с концентрированным токсином белого паука ему хватит. Но ему нужно найти и второго. Он снова двинулся к свету. А на пороге возник новый бот, и это не сын. У него противная морда. Точно, этот бот точно такой же, как и тот у двери, которому инженер прострелил локоть, на этого драгоценный боеприпас из пистолета тратить жалко. Обрез. Бот закрывает почти весь проём двери. До морды всего полтора метра, инженер кладёт обрез на правый локоть. И нажимает спуск. Отдача чуть не вырвала оружие из пальцев, но он опять укладывает его на локоть и нажимает на спуск второй раз. Бот рухнул на обломки мебели. Горохов перезаряжает оружие. И чувствует, как из-за звенящей пелены к нему начинает возвращаться слух. Это хорошо, но вот дышит, дышит он уже не без труда. Этот фильтр противогаза не рассчитан на работу в такой запылённой среде. Ему приходится долго-долго тянуть в себя воздух. С усилием. А сколько времени прошло с той секунды, когда газ стал вырываться из баллона? Минут десять, не больше. Он сделал ещё шаг к двери, и опять свет ему загородило крупное тело. Бот кидается было к нему, но спотыкается о завал на пороге, едва не падает. Инженер дважды стреляет в него из пистолета.
Инженер протёр от пыли стёкла в маске и перелез через кучу чего-то чёрного и скользкого у двери. Вышел на свет. Из какой-то трубы под потолком течёт на пол мутная жидкость. Тут же у стены валяется огромная рука. Ещё что-то страшное.
Справа от него один бот сидит на корточках, а перед ним… – отличненько! – лежит один из сыновей. Ещё один бот стоит над ним, они пытаются помочь главному. Но оба сами в крови. На него они внимания не обращают. Но он выпускает в них по пуле, даже не особо разбирая, боевые это боты или рабочие. Две штуки. Сыну уже пуля не нужна. Стрелял так… на всякий случай. И тут же жалеет об этом, приходится вставлять в оружие последнюю обойму со специальными пулями, и она не полная.
Надо искать второго сына, нужно убедиться, что и с ним тоже покончено. Вот только где его искать? На первом этаже шум, что-то грохочет, он идёт к лестнице, ему желательно было вернуться в комнату охраны. Попытаться отыскать рюкзак, медицинскую сумку и флягу. Там патроны, вода, медикаменты. Но искать всё это среди обломков, в раскуроченной комнате, без света… Он идёт к лестнице. И, остановившись у ограждения, видит сверху трёх ботов внизу. И это не охранные боты. Горохов сразу лезет в карман. Последняя граната. Срывает чеку и, выждав пару секунд, кидает её вниз. Он отшатнулся от лестницы, чтобы не посекло осколками собственной гранаты, но боты в последний момент увидели его и, как по команде, один за другим кидаются вверх. Граната, судя по всему, бахнула внизу почти впустую. Боты грохотали по лестнице тяжёлыми ботинками. Горохов на этой лестнице уже убивал ботов, тут он прикончил медсестру доктора Рахима. Делать было нечего. Горохов делает шаг к лестнице, поднимает пистолет…
Не спеша, хладнокровно, не промахиваясь…
И одну за другой, целясь исключительно в корпус, выпускает оставшиеся пули, стараясь распределять их по мере бодрости биомашин. Одному, самому хлипкому, хватило и первой же пули, на двоих, решивших добраться до верха лестницы, он потратил всё, что оставалось в обойме. Боты уже были ослаблены, и всего один из них, самый энергичный, смог добраться до последних ступеней лестницы. Инженер, бросив уже бесполезный пистолет, разрядил ему прямо в его
