«Нельзя давать повод Лангарду опять попытаться все повесить на меня. Ну уж нет, такого удовольствия я ему не доставлю»
— Группа! — начал я, — Получил определенные корректировки от командования. Необходимо подойти вплотную к болотам и сформировать «нимб» вокруг моей машины. Затем, запустив беспилотник, мы должны будем дождаться полного сканирования местности, после чего сможем вернуться обратно в штаб.
— Как долго все пройдет? — спросил Жан.
— Неизвестно. Все зависит от дрона и того как он себя поведет в этих местах. Вы все знаете как сильно влияют они на электронику и связь, поэтому, для поддержания должного контакта мне придется усилить сигнал ценой отключения нескольких узлов.
— Ты спятил, Рик! Это запрещено инструкцией! — кричал в эфир Клейн.
— Другого выхода нет. Если дрон потеряется, это сведет на «нет» всю нашу операцию, а значит, поставит вопрос над нашей профессиональной годностью. Командование этого нам не простит.
Несколько одобрительных отзывов послышалось в наушнике. Пилоты понимали и осознавали всю опасность подобной затеи, однако противиться могли лишь на словах.
Я подвел машину к самой черте болот. Словно граница, где встречалось совершенно два разных мира, я смотрел на эту маленькую полоску земли, возле которой мне предстояло выпустить дрона.
Пилоты остальных машин медленно обходили меня по сторонам и выстраивали круговую оборону, которую все называли «нимбом». Странное название, но оно полностью отражало суть данной формы и того, что она была последним шансом окруженных машин выстоять в сражении с противником.
Я приготовился. Вызвав панель управления небольшим летательным аппаратом прямо перед собой и, нажав несколько кнопок, увидел как шкала мощности двигателей дрона начала набирать силу. Через несколько секунд, взвизгнув, он оторвался от брони боевой машины и умчался прочь в небо. Так высоко и быстро, что глаза почти сразу потеряли его из вида.
— Есть. Птичка ушла в свободное плавание. Приборы ведут себя нормально, сбоев нет.
— Отлично. И сколько нам тут стоять? — спросил Жан.
— Сложно сказать, площадь огромная, за несколько секунд сканирование не произвести, однако если заставить птичку подняться выше, можно было бы охватить гораздо большую территорию.
Вскоре приборы зафиксировали перелет разведывательного дрона через границу болот. Скрывшись полностью из вида, эта металлическая птичка улетела в те места, где обычно ничто не способно вернуться обратно и в этот момент мое дыхание странно участилось.
— Вы слышите меня, Николай? — я попытался связаться со штабом через закрытый канал.
— Я внимательно слежу за происходящим, командир. Данные, стекающиеся к нам с вашей машины, прямо указывают, что дрон пересек границу болот, теперь я хочу взять управление на себя.
Это было самым страшным на сегодняшний момент. Чтобы все прошло как надо и связь с разведывательным летательным аппаратом не прервалась, нужно было отключить очень важные узлы, что в купе с нахождением возле таких мест, наводили неподдельный страх.
— Вы слышите меня, командир?
— Да-да, я вас прекрасно слышу. — немного опешив ответил я.
— В таком случае немедленно передавайте управление в мои руки. Жду подтверждения в ближайшее время.
Связь прервалась. Это означало лишь одно — нужно было действовать.
Окинув глазами приборную панель и принявшись бегать по ней пальцами, я начал снижать энергопотребление важных узлов и систем практически до нуля. Показатели падали. Быстро. Машина становилась практически беззащитной и в прямом смысле слепой. Все, что было жизненно важно в бою, сейчас беспощадно отключалось в угоду бесперебойной связи.
Наконец, когда полоски индикаторов снизились до нуля, а энергетическая установка перестала гудеть от напряжения, я одним нажатием отключил все узлы, оставив в рабочем состоянии лишь связь.
Машина умерла. Издав странный угасающий звук, она превратилась в громадный кусок железа, который сейчас не представлял никакой угрозы.
— Все готово. Что теперь?
Я ждал ответа, но последовал он не сразу.
— Подтверждаю. Управление получено, связь нормальная. Веду разведку.
Больше ничего. Никаких уточнений, ни слов поддержки и одобрения за столь безрассудный поступок, вообще ни слова. Но я не ничего не говорил, лишь смотрел вперед на замерших вокруг меня роботов, что стояли в защитном порядке и иногда покручивали своими орудиями из стороны в сторону.
— Не нравится мне все это, Рик. Ты отключил практически все, в этом проклятом месте.
— Не буди лихо…
— Знаю, не надо этих нравоучений. Я всегда полагался на свою интуицию — она меня никогда не подводила. Помню мне говорили об этих местах, мол проклятое место. Люди не возвращаются, машины тонут едва ступив на эту землю. Нет, я лучше пойду под трибунал, чем соглашусь перейти эту границу.
Рутгард еще несколько секунд изливал свои проклятия, но вскоре затих. Его можно было понять, ведь всем была известна печальная история, случившаяся с его звеном, как раз в этих местах, еще до начала крупных операций.
— Эй, старик, так что же все-таки случилось тогда, ну в тот раз, когда ваше звено отправили зачистить это место.
— Не хочу вспоминать.
— Да ладно тебе, Рутгард, нам стоять здесь еще неведомо сколько времени. Расскажи эту историю, скоротай время.
Жан настаивал, но в голосе собеседника чувствовалось, что он действительно боялся этих мест, хотя и не гнушался пару раз после тех событий подходить к ним почти вплотную.
— В тот день мы подошли к топям почти так же близко, как и сейчас. Это была не наша идея, просто, гнавшись за оставшимися раздробленными частями варрийцев, мы вдруг заметили, что оказались у самой границы. Командование, солдаты, пилоты боевых машин еще тогда не знали о них ровным счетом ничего, поэтому не придавали этим местам должного внимания. Возбужденные быстрой победой, мы были готовы гнаться за ними хоть до самого края этих мест и какие-то болота казались для нас всего лишь лужей, которые наши могучие роботы могли перешагнуть в два шага. Но что-то все равно останавливало нас. Я не знаю, что это было, но эта зловещая темнота, которая не пробивалась даже самыми мощными прожекторами, установленными на броне, наводила ужас и словно предупреждала нас о том, что стоит забыть про эту идею. Однако нашего командира было не остановить, и он направился вперед. Продираясь сквозь плотную занавесу старых лиан, которые как стальные канаты обвивали деревья и уходили в землю, он упорно шел вперед, не взирая ни на какие препятствия. Мы двигались за ним, по проложенной его громадным «Зубром» дороге, что словно бульдозер стаптывал все на своем пути, оставляя под ногами лишь размякшую и разорванную тропу. Но чем дальше он шел, тем плотнее становились преграды. Дорога сужалась. Под металлическими «лапами» машин начала хлюпать болотная вода, а почва, казавшаяся до этого твердой и пригодной для движения, внезапно превратилась в месиво из травы и тягучей жидкости, которую здесь называют «грапом». Не знаю сколько мы прошли, но когда колонна остановилась, чтобы оглядеться по сторонам, вокруг была кромешная тьма. Ни единого фотона, ничего кроме наших прожекторов, которые с трудом пробивали эту плотную занавесу и тонули в этой мгле. А затем… — он немного остановился — затем случилось то, что я не забуду никогда. Это словно кошмарный сон в который отказываешься верить, но всего за несколько минут от нашего звена осталось одно название. Нас буквально разорвали в клочья.
