— Захар вздохнул, — возможны два варианта дальнейшего развития событий. Первый — нас просто уничтожат, сочтя угрозой. Второй — мы перестанем быть собой.
Я задумался. Потом сказал:
— Ты говоришь так, будто там, на той стороне, нам противостоит разумный противник.
— Не уверен, что это разум в привычном нам понимании. Но, безусловно, это сложноорганизованная жизнь. Основанная на информации, которая миллионы, и даже миллиарды лет, создавалась в нашем мире.
— Поясни. Я нить теряю.
— Я ведь уже говорил про информационный парадокс? Что в нынешнем виде наши представления о барионной вселенной не могут дать ответа на вопрос: куда девается вся накопленная информация при деградации структуры физического носителя? — увидев мой взгляд, Захар махнул рукой и добавил: — ладно, проще: множество живых существ умирало на Земле в ходе эволюции. От самых простых — до сложнейших, обладавших сознанием. Людей всегда интересовал вопрос, куда девается всё то, что было внутри них, если представлять живые существа как информационные структуры? Расширенное взаимодейтсвие даёт об этом представление. Никуда не девается. Находит своё отражение в том мире, с которым мы почти не взаимодействуем.
Я поёжился.
— Слушай, это… пожалуй, по-настоящему пугающая вещь… воскрешение мёртвых?
— Не так, как это представляется в священных текстах, — Захар пожал плечами, — но да, в какой-то степени это так и есть.
— Ещё момент… — сказал я, — понимаешь, мне уже приходилось переживать нечто подобное. Может, не в таком… научном масштабе, скажем так, но приходилось, — я вздохнул, — тогда удалось избежать полной гибели. И я…
— Говори как есть, Гриша, — сказал Захар.
— У меня есть опасение, что те копии меня, которые уцелели, попали в такие места. Понимаешь? Где всё это происходит, с разыми вариациями, опять и опять… понимаешь?
Захар нахмурился.
— Возможно, в этом что-то есть, — сказал он, — но понимаешь. Для меня этот мир — единственный. И я бы очень не хотел заканчивать свою жизнь так рано и в таких условиях. И главное — я не хочу быть причиной его гибели. Давай договоримся: если нам удастся предотвратить то, что может случиться — я помогу тебе вернуться к себе. Найду способ.
Я улыбнулся.
— Спасибо, — ответил я, — это именно то, что я хотел бы услышать.
3
Выйти из комплекса было не так уж просто. Число тварей заметно увеличилось. Они прятались на дорожках, сливаясь с грязью, упирались в стены и даже парили над большой лестницей у главного входа.
Впрочем, пока их плотность была недостаточной, чтобы я испытывал проблемы с поиском безопасного пути в режиме.
— У тебя есть еда? — спросил я после того, как мы перебежали пешеходную дорожку, ведущую к парковке.
— Еда? — Захар даже с шага сбился от удивления, — сейчас?
— Мне требуется много, когда приходится много думать, — я потрогал свой лоб указательным пальцем правой руки.
— А, — понял он, — вот, держи, — он протянул мне шоколадный батончик.
— Чудо! — улыбнулся я, — слушай, а, может, оружие у тебя тоже найдётся, а?
— Я не подумал. Извини, — ответил он.
— Ладно. Разберёмся.
Сразу три твари почуяли наше приближение и медленно поднялись в воздух. Их «стебельки» нервно колыхались в прохладном воздухе, вытягиваясь в нашу сторону.
— Блин, какая мерзость! — бросил я, в очередной раз корректируя путь.
Захар почему-то остановился.
Я оглянулся, чтобы отчитать его: это раздражало, по десять раз пересчитывать запасные пути. Кроме того, стоять всё равно было опасно, несмотря на режим. Твари накапливались вокруг, грозя перекрыть окно для спасения.
— Гляди, Гриш, — сказал Захар, указывая вперёд, в сторону «Орбиона».
Возле входа, на одном из деревьев, я разглядел силуэт человека. Он был в отчаянном положении: внизу уже скопилось с десяток слизней.
— Блин, — вырвалось у меня.
— Мы… можем что-то сделать?
Я снова вошёл в режим.
Да, мы могли: если поторопиться, мы могли использовать единственный путь для спасения: надо было немного передвинуть платформу, брошенную ремонтниками, которые, вероятно, что-то делали с навесным фасадом.
— Бежим, — сказал я.
И мы рванули вперёд, обходя самые опасные места.
Мы успели в последний момент. К счастью, застрявший на дереве мужик оказался достаточно сообразительным, чтобы понять наш замысел.
Он спрыгнул на платформу сразу, как только она оказалась в зоне его досягаемости. Мы, навалившись с обеих сторон, удержали конструкцию на месте.
— Спасибо, ребят! — услышал я сверху и удивлённо поднял голову.
Это был тот самый мужик, который приходил в мой кабинет, поговорить насчёт Захара.
— Сюда, — сказал я, — быстро!
Удивляться и выяснять отношения не было времени: к нам приближались сразу три слизня, грозя перекрыть путь отступления к шоссе, где их было поменьше.
Отбежав на безопасное расстояние от скопления тварей, мы остановились чтобы отдышаться.
— Какого фига вы тут делаете?! — прошипел Захар, глядя на особиста.
— Я не поверил в вашу версию эвакуации, — ответил он, — а терять такого специалиста, с учётом обстоятельств, мы никак не могли себе позволить.
— Надо же, — ухмыльнулся Захар, — и каким же образом вы собирались меня возвращать, так сказать, в нормальное русло? Вы что, не видите, что происходит? Вам совсем жизнь не дорога? Так сильно хочется выслужиться?
Мужик спокойно и даже как-то флегматично выслушал эту тираду.
— По правде говоря, никаким способом я вас возвращать не собирался, — ответил он, — вы бы сами вышли, когда сообразили бы, наконец, что сейчас не лучшее время для фронды. Я хотел вас встретить. Но потом ситуация осложнилась.
— Куда уж сложнее… — не удержался я.
— Так что вы здесь делаете? — спросил Захар.
— Давайте хоть внутрь зайдём, — сказал мужик, — а то опять налетят…
Слизни действительно приближались, охватывая нас полукольцом.
Внутрь здания идти, откровенного говоря, не хотелось. Если слизни уже там — в замкнутом помещении резко сокращается количество вариантов спасения. Но, возможно, они туда ещё не попали. Особенно на верхние этажи — там лифты и эскалаторы на пути. Могут ли они их преодолевать? У меня не было ответа на этот вопрос.
По дороге к Технопарку я избегал станции МЦД, потому что тут ещё проводилась эвакуация. Теперь же внутри, вроде бы, всё стихло.
— Быстрее, — кивнул я, и сам первым рванул к стеклянным дверям.
Я опасался, что они будут заблокированы. Тогда пришлось бы бить стёкла, что открывало прямую дорогу тварям внутрь.
Но нам повезло. Никто не подумал запереть двери.
— Секунду! — окликнул нас мужик, когда вслед за мной и Захаром оказался внутри. Он повернулся к дверям, присел на корточки и чем-то щёлкнул на полу. Насколько я понял, он был знаком с этим типом запора, и теперь закрыл нас.
Несколько слизней повисли в нерешительности в нескольких метрах от входа. Один из них медленно двинулся вперёд. Мы наблюдали за его манёврами, затаив дыхание. «Особист» осторожно пятился.
Столкнувшись с прозрачной преградой, слизень вытянул «стебелёк» с глазом и щупал её.
Я видел, как нижняя часть его тела растекается по стеклу, будто густая смола. Похоже, он пытался давить, но безуспешно.
Разочарованно булькнув, слизень отступил. А мы двинулись дальше, в сторону остановленных эскалаторов.
— Как вас зовут-то хоть? — спросил я мужика, когда мы поднялись на третий этаж, в торговую галерею.
Он посмотрел сначала на меня. Потому почему-то на Захара.
— Вы в прошлый визит как-то не представились, — мстительно заявил я.
— Визит? — тут же переспросил Захар.
— Да, мы… общались после того инцидента со стрелком. Конечно же, — ответил мужик.
Захар удовлетворённо кивнул, не вдаваясь в дальнейшие расспросы. Очевидно, в них не было необходимости.
— Это, в общем-то, большого значения не имеет, — мужик пожал плечами, — но, если хотите…
