мертвецы живее…
Развернули багги в направлении ущелья, по которому и выехали сюда, промахнувшись где-то на повороте, и остались сидеть, как сидели. Только сняли шлемы и перчатки (во время длительных стоянок это не запрещалось), да переключили радиогарнитуры на один общий канал. Мёртвые не спят, им ничего нигде не давит, не тянет посидеть в камнях в позе орла. Кресло в машине – отличное место, чтобы переждать ночь, а с гарнитурой в ухе и поговорить можно. Ночь-то длинная…
– Может, анекдот? – как всегда внезапно предложил Лёха, когда перевалило за полночь.
– Без бороды? – поинтересовался сидевший рядом с закрытыми глазами Андрей Ильич.
– Ну-у, – Лёха зачем-то поскрёб короткостриженый затылок, – этого я знать никак не могу…
– Давай уже, трави! – сказал из соседней машины Майор.
И Лёха пошёл травить…
Про ментов, про военных, про врачей и пожарных; про сантехников, студентов, школьников, политиков; про неверных жён и мужей, про тёщ, про лесных зверей; про чукчей, грузинов, негров, хохлов; про гопников, зэков, Сбербанк и всякие пошлости; про Василия Ивановича и Анку с Петькой; про Армянское радио, про Вовочку, про Иван-царевича и про Штирлица.
Травил долго. А когда закончил, между мертвецами завязался неспешный разговор о времени, когда все они были живы: про детство и юность, про семьи – про жён и детей, про друзей, работу и службу. Так они проговорили до самого рассвета.
***
– А ну-ка, Лёха, притормози! – сказал Андрей Ильич, когда понял, что перед ними. – Давай туда потихоньку… – Он показал – куда, и поднёс к губам рацию: – Серёга! Посмотри направо! Видишь?
– Вижу, – отозвался Сергей через секунду.
Оба багги свернули с оставленных вечером собственных следов и подкатили к входу в пещеру.
Проход в скале, развёрнутый в направлении цирка, – поэтому мертвецы его в сумерках не заметили, попросту проехав мимо, – имел форму почти правильного округлого треугольника [17]. Внизу широкий, метров восемь, к верху проход сужался двумя дугами, сходившимися на высоте примерно пяти с половиной метров почти точно по центру; получалась как бы верхушка врытой в землю готической стрельчатой арки.
– У нас мало времени, – выйдя из машины, сказал Сергей, – но стоит осмотреть…
– Ха! Ещё бы! – Лёха достал из кармана фонарик.
– Нет. Так сразу мы туда не пойдём! Запустим дрона…
– Разумно, – заметил Андрей Ильич. – А то мало ли чего там… Окажется ещё, что вход – рубль, выход – два…
– Или сто два, – добавил Майор.
Мертвецы быстро собрали дрон и запустили его в пещеру.
Гексакоптер влетел в тёмную каменную нору, автоматически держась на равном удалении от окружавших его поверхностей (для этого дрон использовал имевшиеся у него лазерные дальномеры). Сергей щёлкнул клавишу на пульте управления и пространство вокруг гексакоптера залил яркий белый свет, – это включились расположенные между пропеллерами фонари.
Подобно сказочному светлячку, дрон плавно поплыл по нерукотворному тоннелю, спускавшемуся вглубь горы под уклоном примерно в пятнадцать градусов, а за ним, с пультом в руках медленно пошёл Сергей. Поскольку радиосвязь на Марсе работает только в пределах прямой видимости, нельзя было допускать прерывания сигнала. Дрон бы, конечно, не потерялся, а попросту вернулся ранее пройденным маршрутом назад – туда, где был устойчивый сигнал управления. Но запускали-то его в пещеру не за этим. Мертвецы хотели знать – что там, внутри, в этой марсианской горе.
Тоннель вскоре выпрямился, потянулся прямо и горизонтально, постепенно расширяясь. Сергей и мертвецы, шагавшие за ним следом, остановились на ровном месте, а дрон стал медленно удаляться.
Уже через минуту дрон оказался в огромном зале размерами со средний стадион. В зале том был идеально гладкий пол, покрытый муаром кристалликов инея, из которого вдоль стен росли невиданных форм сталактиты. Это было замёрзшее озеро, когда-то очень давно заполнившее пещеру. В нескольких местах изо льда островами выступали каменные глыбы, обросшие как диковинными растениями странными минеральными образованиями. Мертвецам прежде не доводилось видеть на Марсе ничего подобного.
Камера дрона едва просматривала дальнюю часть зала. Сергей щёлкнул на пульте ещё одну клавишу, и из расположенного в подбрюшье дрона фонаря-искателя вырвался мощный луч…
– Твою же ж ма-ать!.. – протянул Лёха, увидев, что высветил луч прожектора.
– А Надежда говорит, что лететь далеко… – заметил Майор, вспоминая недавний разговор в палатке у Сергея.
– Надо сходить, посмотреть… – сказал Сергей.
– Может, ну его?.. Вдруг зараза какая?.. – неуверенно предложил Андрей Ильич.
– Что, помереть боишься, Пинкертон? – усмехнулся на это предложение Майор. Он один звал бывшего МУРовского опера не по имени-отчеству, как того звали почти все, и даже не просто «Ильичом», как звали некоторые, а «Пинкертоном», на что Андрей Ильич, конечно же, не обижался. Ведь мертвецы – народ необидчивый.
– Да нет… – Андрей Ильич пожал плечами. – С чего ты взял, десантура? Двум смертям, как говорится… а мы свой раз уже… Просто мало ли… Научное же дело, а мы – так… «Мэд Максы» местные, по пустыне гоняем на своих тарантасах… Надежде бы показать…
– Не ссы, Андрей Ильич! – Лёха хлопнул старшего товарища по плечу. – А то на таком морозе у тебя сразу «шпага» вырастет. Будешь как мушкетёр с нею ходить… А Надежде потом покажем. Не «шпагу», разумеется, а это… Но можно и «шпагу».
– Да ну тебя, шутник, мля… – отмахнулся Андрей Ильич беззлобно.
– Ну, что стои́м, кого ждём? Может, уже сходим да глянем? – предложил Майор.
– Пойдёмте, марсиане! – сказал Сергей. – Посмотрим!.. – Он щёлкнул тумблером, приказывая тем дрону вернуться к оператору…
…Лёд был крепкий как камень. Мертвецы шли через пещерный зал по замёрзшему озеру, оставляя на бархате инея одинаковые отпечатки ботинок. Сергей нёс пульт управления дроном в левой руке, держа его на манер дипломата, а сам дрон, жужжа пропеллерами, послушно летел точно над ним, освещая фонарями всё вокруг как летающая люстра. Впереди, в дальнем конце зала, прямо на льду лежало то, что никак не должно было там лежать. Неоткуда ему было взяться в этой пещере и на этой планете.
– Хм, здоровый какой… – проговорил Майор, окидывая взглядом облачённое в белого цвета скафандр тело.
– Да уж, немаленький, – Сергей согласно покивал головой, доставая свободной рукой портативную камеру из закреплённого на поясном ремне жёсткого футляра.
Инопланетянин был человекоподобный. Ну, как… почти… Голова, туловище, две ноги… А вот рук аж четыре… Понятное дело, всякий скафандр, даже самый инопланетный, внешне увеличивает габариты своего носителя, но ведь не в разы. Да и росту скафандр вряд ли сильно прибавляет. А роста этот «красавчик» был, плюс-минус вершок, метра три, и весил – если взвешивать его на Земле – должно быть с полтонны; крупный был
