— Кто же станет его непосредственным владельцем? — спросила Людочка. — Президент?
— Разве вы имеете что-то против?
— Ещё не знаю... Хотя кое-какие сомнения возникают. Вдруг он станет радеть не только за родную страну, но и за самого себя, за своих детишек? С кивотом было проще — на него молился весь израильский народ. Совсем как в песне: если радость на всех одна, на всех и беда одна... А у того же Сталина личных желаний вообще не было. Он и так всё имел, включая неограниченную власть. Поэтому и заботился исключительно о государственных интересах — как бы побольше чужой землицы захватить да всех недоброжелателей в бараний рог скрутить.... Нынче совсем другая ситуация. Власть — себе, народ — себе. В этом-то и загвоздка.
— Подобные вопросы не входят в мою компетенцию. — Второй раз за сегодняшний день Горемыкин смерил Людочку пронизывающим взглядом. — Да и не стоит заранее делить шкуру неубитого медведя. Вот добудете бетил, тогда и видно будет.
— В своё время политики тоже говорили учёным: вот создадите атомную бомбу, тогда и подумаем, как с ней быть. Потом многие физики-ядерщики долго кляли своё легковерие.
— Вы втягиваете меня в дискуссию?
— Ни в коем случае... Извините. — Людочка потупилась.
— Вопрос, только что поднятый Лопаткиной, далеко не праздный. — Горемыкин встал, что, наверное, должно было подчеркнуть значимость его слов. — Но я подойду к нему с несколько другой стороны... Предмет, который вам предстоит найти, обладает поистине чудесными свойствами. Это, конечно, не лампа Аладдина, но что-то в том же роде. Не хотелось бы, чтобы кто-то из вас положил на него глаз. Не забывайте, что речь идёт об общенациональных интересах. Заранее надеюсь на вашу порядочность... Если все вопросы исчерпаны, я вас больше не задерживаю. Остаток дня посвятите улаживанию служебных дел, а прямо с утра приступайте к расследованию. Желательно на свежую голову. — Начальник покосился на Ваню, вновь клевавшего носом.
Поскольку обед уже кончился, а до ужина было ещё далеко, каждый член опергруппы прихватил с собой по бутерброду. Кондаков взял сразу два, причём разных, сложив их ветчиной и сыром вместе. Недаром говорят, что человек, утративший на старости лет красоту, здоровье и силу, взамен приобретает другие качества, в его положении не менее ценные, — подозрительность, сварливость и скаредность.
Перед тем как уйти, они задержались в дежурке, где Цимбаларь наспех просмотрел оперативную сводку за истёкшие сутки.
Видя, что он удручённо качает головой, Людочка поинтересовалась:
— Плохие новости?
— Да опять этот киллер, которого Окулистом прозвали, нарисовался. В служебном лифте уложил депутата Молодцова. Контрольный выстрел, как всегда, в правый глаз. А потом преспокойно ушёл через подсобные помещения. И что там, спрашивается, охрана делает?
В этот день никто никаких служебных дел, конечно же, не улаживал. Покинув кабинет начальника, опергруппа разделилась по интересам. Людочка отправилась в массажный салон, Цимбаларь с Ваней в ближайшую пивную, а Кондаков на садовый участок.
Ночь все они тоже провели по-разному. Намахавши моя лопатой Кондаков спал сном праведника. Ваня, чей визит на шоу лилипутов закончился скандалом, попал в медвытрезвитель, где его, слава богу, прекрасно знали. Цимбаларь до самого закрытия казино испытывал свою удачу за карточным столом. Людочка, время от времени принимая прохладный душ, штудировала документы, предоставленные Горемыкиным.
Благодаря своему усердию назавтра она оказалась единственным человеком, который хоть как-то владел ситуацией.
Совещание, как обычно, проходило на квартире Кондакова, заваленной дарами щедрой подмосковной осени — картошкой, морковью, луком, кабачками. Однако все попытки Вани отыскать в этом овощном изобилии солёный огурец успехом не увенчались. Пришлось довольствоваться обезжиренным кефиром, применявшимся хозяином квартиры для борьбы с атеросклерозом, который тем не менее уже давно составлял с его организмом нерасторжимое целое.
Разложив перед собой бумаги, по большей части являвшиеся копиями копий, Людочка сообщила:
— Волею моей интуиции нам достался лейтенант МГБ Григорий Флегонтович Сопеев, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, после известных событий, называемых «заговором Берии», переведённый с понижением по званию в строевую часть, но впоследствии сделавший головокружительную военную карьеру. Говоря о феноменах, вышедших из стен Кунцевской дачи, Горемыкин, по-видимому, подразумевал именно его... К сожалению, Сопеев скончался пять лет тому назад, но до этого успел дать интервью самым разным изданиям, вплоть до зарубежных. Их тексты прилагаются... Впрочем, как мне кажется, там больше измышлений, чем реальных фактов. Человеческая память — это скорее велеречивый сказочник, чем беспристрастный летописец. Подтверждением тому — наш Пётр Фомич.
— Другой бы на твои слова обиделся, а я, заметь, хоть бы что, — сказал Кондаков, шинкуя морковку для салата. — Детей, дураков и хорошеньких женщин следует прощать.
— Во всех аттестациях Сопеева отмечается его малообразованность, скудоумие и косность, — продолжала Людочка. — Но это отнюдь не мешало служебному росту. Доходило даже до анекдотических ситуаций. Однажды во время маневров он утопил в болоте десять единиц бронетехники, за что отделался всего лишь устным замечанием.
— Да у нас каждый второй генерал с головой не дружит! — фыркнул Цимбаларь, бодрый вид которого свидетельствовал скорее о железном здоровье, чем о благопристойном поведении. — Лучше скажи, родни у этого Сопеева много?
— Достаточно... Сравнительно молодая жена. — Людочка почему-то покосилась на Кондакова. — Дети, внуки... Короче, полный комплект.
— Генеральский комплект считается полным только при наличии любовницы, — наставительным тоном произнёс Цимбаларь. — Именно поэтому Пётр Фомич до сих пор ходит в подполковниках... А как там у родни насчёт удачи? Влияние бетила ощущается?
— Исходя из имеющихся у меня сведений — вряд ли. Жена, неравнодушная к спиртным напиткам, потихоньку распродаёт остатки былой роскоши. Обоих сыновей можно отнести к среднему классу, и то с натяжкой.
— А внуки? Такую вещь, как бетил, Сопеев скорее завещал бы внуку, чем сыну.
— Информация о внуках отсутствует.
— Очень плохо! — Цимбаларь глянул на Людочку так., словно бы уличил её в злостном вредительстве.
— Внуки от нас никуда не денутся. — Приготовление салата близилось к завершению, и Кондаков обливался так называемыми «луковыми слезами». — Впрочем, как и дети... Давайте лучше погутарим про хвалёный бетил. Как он мог выглядеть и где его Сталин держал? Поскрёбышев и Власик на сей счёт ничего не сболтнули?
