Клочья атмосферы зашипели вокруг, когда он выбрался из стручка. Требовалось очень осторожно присоединить корабельный трос к скафандру, это первое, а затем отсоединить от стручка два других троса, избегая приложения к ним слишком заметной силы. И вот стручок, освободившись, отплыл от «Джойо», но в направлении, самом благоприятном для запрограммированного курса.
Тогда Ван вернулся на корабль, втянул внутрь два других троса и запер грузовой люк. Восстановил в трюме давление и стал ждать, пока индикаторы тепла дойдут до янтарного, после чего снял шлем. И все-таки во время первого вдоха воздух чувствительно щипнул его ноздри. Еще не освободившись от скафандра, он вошел в корабельную сеть.
Три корвета шли к нему, оставалось менее десяти минут, прежде чем они окажутся в радиусе запуска торпед. Ван понятия не имел, откуда они взялись, если только не переместились с дальнего края системы. Но то был чисто академический вопрос. Он бросил скафандр на полу в проходе, метнулся на кокпит и закрепил ремни. Затем пробежался по процедуре для стручка и начал отсчет. Трехминутный, как и полагалось.
«Восемь минут до подхода противника к радиусу запуска торпед», — сообщила корабельная сеть.
У Вана оставалось менее пяти минут. Он не мог вести «Джойо» прочь от стручка, ибо тогда рисковал сместить стручок и уничтожить все свои старания, лишив себя надежды на успех.
Ты уверен, что хочешь такое совершить? Тарянин прогнал эту мысль, вызвав в памяти опустошение, учиненное Республикой на Сулине и безжалостное истребление флота Кельтира, которому не позволили сдаться, хотя его корабли даже не попытались атаковать силы Республики.
Одна минута, и стручок стартует.
Ван начал подавать все больше и больше энергии во фьюзакторы «Джойо». До полной. Одновременно задал не раз просчитанные координаты для прыжка. Маленькая погрешность, но, судя по всему, у него нет времени ее исправить, учитывая нынешнее состояние дел.
Стручок исчез, и тарянин немедля задал двигателям полное ускорение, страшная сила вдавила его в командирское кресло, ибо он пожертвовал энергией корабельной гравитации для двигателей и щитов.
Мониторы показывали три корвета, которые, смыкаясь, приближались к «Джойо», и Ван ясно видел, что движется слишком медленно. Все три корвета одновременно выпустили торпеды.
Он проверил ИЭВ, сосредоточенные на самом Солисе, чтобы посмотреть, подействовала ли установка. Но экраны молчали, слишком мощный прилив энергии обволок «Джойо», когда торпеды РКС начали ударять в его щиты. Вспомогательный генератор на миг засветился янтарем, после чего медленно вернулся к зеленому цвету.
Новая порция торпед была в пути, но Ван заметил мощное ЭВ, испущенное Солисом. И дал команду: «Прыжок!»
В этот миг энергия второго залпа республиканских торпед полыхнула по щитам, и тарянин почувствовал, как отказывает вспомогательный генератор, в тот самый миг, когда исчезло нормальное пространство. И тут само гиперпространство вокруг «Джойо» покоробилось, и корабль, казалось, сложился вдвое, а затем стал падать внутрь себя, сжав командира до точки.
Черное оборотилось в опаляюще-красное, полное крови и страдания, которое таило в себе и белое, пусть белое и обернулось глубоким и леденящим до костей космическим черным. Истошная боль пробежала по каждому нерву в теле пилота, точно электрический ток, вызывая бесконечную и нестерпимую муку.
«Джойо» вывалился в нормальное пространство, болезненно накренившись.
Ван едва мог дышать. Он чувствовал, как вся корабельная сеть пылает, проходя сквозь его нервы. Каждый датчик посылал дробные сигналы через его руки. Крохотные ножики ввинчивались глубоко под череп. Каждый источник энергии, уловленный системой, отзывался волнами боли. Сквозь боль Ван ощущал, что корабль почти не получил структурных повреждений. По меньшей мере, весьма на то похоже.
Где он?
Тарянин медленно попытался вспомнить. Минуты или часы спустя, — вспомнились координаты, заданные для прыжка. Необитаемая система на обратном пути к Пердье. Разве что… у него возникло чувство, что не стоит лететь к Пердье. Что он может сделать?
Тристин упоминал… что-то важное.
Медленно, сосредотачиваясь не более чем на одной мысли одновременно, Ван запрограммировал «Джойо» для прыжка к Дхарелу. Каждое движение мысли мучительным эхом отдавалось в черепе и вдоль шеи. Наконец, он решил, что можно прыгать.
«Прыжок!»
Во время второго прыжка ему пришлось еще хуже, чем при первом.
Цвета и жар, всколыхнувшись, вспыхнули, опалив самые пределы вечности, прикинувшейся мгновением, прежде чем вколотить пилота в глубокую черноту.
Прошло время, он медленно пробудился, прерывисто дыша, удерживаемый на месте только ремнями командирского кресла, и приподнял голову.
Боль электричеством хлынула по каждому нерву, и новая волна черноты поглотила его.
Когда Ван пробудился второй раз, бессчетные паутины боли жгли изнутри его руки и ноги, и пустота системы Дхарела толчками бежала по зрительным нервам, точно в них плясали крохотные нескончаемые иголочки.
Он произвел одну коррекцию курса. Затем другую.
Прошло время, может, часы, а может, и дни, и «Джойо» приблизился к газовому гиганту, на орбите которого располагалось невидимое и неуловимое сооружение фархкан.
Вану пришлось сосредотачиваться на каждом слове, которое он передавал во тьму перед «Джойо», надеясь, что станция где-то там.
— Фархка, станция 2… Корабль Коалиции «Джойо», кодовое название «Двойной Негатив»… пилот Альберт… — Что еще он должен сказать? Что еще… а, да, попечитель… — Попечитель Рхуле Гхере, требуется помощь, медицинская помощь…
Тарянин закрыл глаза, но это едва ли защитило от боли, которая, казалось, была в нем повсюду.
Время шло.
Все шло и шло.
— Корабль «Джойо», пилот Альберт, вам разрешено приблизиться и войти в шлюз. Маяк есть?
— Станция фархка… подтверждаю… есть маяк. Продолжаю…
Каждое действие Ван совершал тщательно и неторопливо. Но, подводя корабль к амортизаторам, вдруг испугался на миг, что промахнется. Однако фархканские амортизаторы подхватили «Джойо» сразу. «Не чета людским», — как подумалось ему.
— Можете покинуть корабль и вступить на станцию…
Ван неуклюже завозился со сбруей. Приходилось прослеживать глазами каждое движение пальцев, иначе не получалось. Затем он всплыл в нулевом поле тяготения и ударился о переборку позади командирского места.