она стоит здесь, наверху, готовая шагнуть вниз?
Порс зачарованно наблюдал, как поднявшийся далеко внизу ветер понес прочь облачную вату.
Занавес тумана вдруг раздернулся от горизонта до горизонта, и во влажной, пронизанной плетением солнечных лучей дымке Порс впервые увидел Армаду.
Занимая всю восточную сторону горизонта, еще очень и очень далеко, обманчиво маленькие из-за огромного расстояния, по краю вогнутого блюда океана медленно ползли корабли Имперского Морского Флота. Столбы дыма из тысячи труб подпирали небо. А над дредноутами, крейсерами, авиаматками и десантными транспортами гордо реяли сотни воздушных левиафанов Флота Воздушного, и с верхних палуб летающих китов на тонких струях дыма из пороховых ускорителей легкими пушинками взмывали, направляясь в сторону острова, башни и Порса, боевые аэролеты.
Порс смотрел во все глаза, сжимая кулаки в бессильной ярости. Отчаяние захлестнуло его с головой.
– Поздно, – только и смог выдавить он. – Я не успел.
Объединенный Имперский Флот, уповая скорее на внезапность удара, чем на подготовленность к войне, покинул порты своей приписки на полгода раньше, чем Порс предполагал даже в самых смелых своих прогнозах.
Кларисса же была невозмутима. Казалось, происходящее лишь забавляет ее.
– Отчего же? – спросила она.
Порс недоуменно воззрился на нее. Он чувствовал, как внутри вновь закипает самоубийственная ярость, но ему было уже все равно.
Слепо шагнув к хозяйке замка и судеб, он наткнулся на ее оценивающий взгляд.
– Не спешите умереть, смертный, – сказала Кларисса. – Пока мы живы, нет в целом мире ничего, что мы не смогли бы изменить.
Повинуясь ее жесту, слуги один за другим скрылись внутри башни, и Порс остался наедине с бессмертной.
Несколько минут спустя за рифлеными стеклами маяка вспыхнул и начал разгораться неяркий еще в свете дня огонь. Порс смотрел на него во все глаза, ощущая себя мотыльком, которого безудержно манит пламя свечи и нет никаких сил сопротивляться этому зову.
– Порс.
Чей-то голос вывел его из оцепенения. Он с усилием перевел глаза на стоящую рядом женщину с плащом угольно-черных крыльев за сгорбленной спиной.
– Давным-давно, когда град Вавилонский, ныне надежно скрытый на дне океана, был величайшим городом мира, а Зиккурат-до-Небес еще только строился, возводившие его люди и нелюди говорили на едином языке. Ныне одна лишь я, пережившая людей и богов, знаю этот язык. И лишь мне ведомы Слова Призыва, которым не в силах сопротивляться ни одно существо из живших раньше и живущих по сей день. Люди забыли этот язык после Гнева Богов, излившегося на мятежную землю, но память о нем живет в каждом человеческом сердце.
Порс все еще не понимал.
– Я же говорила, что это – совершенно особенный маяк. Свет его виден даже из-за горизонта, и ни одна живая душа не сможет миновать его, пока он зажжен. Кроме того, я намерена петь.
Улыбка ее стала застенчивой.
– Не делала этого бездну лет, – пояснила она. И, видя его недоумение, рассмеялась: – Мой милый Порс! Что вы помните о сиренах?
– Сирена, – выдохнул он. Кларисса отвесила ему насмешливый поклон.
– К вашим услугам, смертный. Бегите. У вас есть еще время.
– Что?! – Ему показалось, что он ослышался.
– Бегите! Ворота открыты. Песнь моя не действует на расу моих слуг, не подействует и на вас. На северной оконечности острова, под приметной скалой, вас ждет лодка. В ней вы найдете то, что вам причитается за нарушенное мною обещание. Да благоприятствует вам ветер! И… – она помеддила, – благодарю.
– За что? – спросил Порс. Все случилось слишком быстро, и он не поспевал за стремительным развитием событий.
– За надежду, – ответила Кларисса и, взмахнув крыльями, легко взлетела на перила, вцепившись в них когтистыми лапами.
– Но вы же еще даже не опробовали их! – вскричал Порс, бросаясь к ней.
– Вы не уверены в творении своих рук? – озорно улыбнулась она.
– Расчеты верны! Я же недаром посвятил этому большую часть своей жизни, – в раздражении ответил Порс. – Но… спешка! Отсутствие возможности для испытаний, наконец, вся странность этого места… И я не знаю…
– Но ведь вы же не пытались убить меня, смертный? – оборвала поток его слов Кларисса.
– Нет! – пылко воскликнул Порс.
– Тогда есть только один способ проверить, преуспели ли вы в трудах своих, – сказала Кларисса.
И шагнула в бездну.
Порс закрыл глаза.
* * *
Небо ударило ее в грудь так, что перехватило дыхание, как было каждый раз, когда, гонимая безнадежностью и отчаянием, она шагала в пропасть, стремясь обрести наконец вечный покой и зная, что в конце пути ее ждет лишь еще большая боль, но не забвение.
Уплотнившийся воздух вывернул ее руки до острой боли в лопатках и оглушительно засвистел в ушах. Застонав, она расправила крылья и с усилием взмахнула ими.
Небо бережно подхватило ее, обняло, приласкало и понесло, кричащую от восторга, ввысь в нежных ладонях восходящих потоков.
* * *
Хлопок крыльев заставил его открыть глаза вновь.
Кларисса парила рядом, и ветер развевал ее светлые волосы. Покачивая крыльями, она удерживалась на месте, глядя на Порса в упор.
И улыбалась.
Глаза ее были полны счастья.
– Вот видите, смертный? – задорно крикнула она. – У вас получилось!
Порс кивнул.
– Вы развлекли меня и исцелили от вековой скуки! – кричала Кларисса, а он только кивал в ответ. Спазмы сжали его горло. – Теперь вас ждет долгая дорога. А меня – потеха, равной которой я не видела целые века! Прощайте, человек Порс. И не оглядывайтесь в пути.
Сложив крылья, она скользнула вниз, к далеким облакам.
Больше Порс никогда ее не видел.
Повернувшись, он бросился бежать вниз по бесконечной лестнице.
За его спиной все ярче разгорался огонь маяка, и сирена начала свою пронзительно-печальную песню.
* * *
В предзакатный час, когда свет маяка окончательно рассеял тучи над океаном и затмил звезды, первый из броненосцев Армады распорол свое необъятное брюхо о выросшие из драконьих зубов скалы у острова, взорвавшись дымным снопом искр, а несметные полчища бакланов, фрегатов и чаек низвергли с небес первого из воздушных левиафанов, который рухнул в океан, потеряв весь летучий газ сквозь пробоины в оболочке, коим не было числа.
В рифах у острова вздрогнул и зашевелился, распрямляя бесчисленные щупальца, разбуженный песней сирены от тысячелетнего сна Вавилонский Зверь.
Бойня началась, и у людей не было шанса уцелеть в ней.
Порс не видел ничего из этого.
Песнь сирены наполняла его лишь легкой грустью; неподвластный силе ее призыва, он правил утлой лодчонкой, держа курс на запад, и заходящее солнце светило ему, словно маяк, сквозь туго натянутую попутным ветром ткань паруса.
Гибкие тонкие пальцы, покрытые зеленоватой кожей,
