Повисла пауза.
— Да, мэм.
— Кто вы?
— Ведущий арбитр Мадулла, мэм. Эшелон Зеленый-четыре, участок Холдарк.
— Благодарю, ведущий арбитр. Пожалуйста, приложите больше усилий к работе. Можете продолжать.
Покраснев, Мадулла распорядился, чтобы двух арестантов разместили на «Носороге», прицепив за кольца на спинах смирительных плащей к крюкам на ходовой части танка так, что ноги не касались земли. До приезда на Гидрафур Кальпурния не видела, чтобы узников перевозили и демонстрировали подобным образом. Слуги сидели жалкой кучкой в нескольких метрах в стороне под прицелом арбитров, и те немногие пешеходы, которые оставались на перекрестке, поспешно разбежались и попрятались. Кальпурния одобрительно кивнула. Всегда полезно показать пример.
— Правильно ли я догадываюсь, что если Вигилия будет нарушена, в то время как Халлиан начальствует над ней, это будет для него большим позором и отразится на семье и синдикате? — спросила она, когда они снова пошли. — И, предположим далее, попытка убийства старшего офицера Арбитрес может быть неплохим способом устроить проблемы, которые общественное мнение может счесть его виной, как бы нелогично это ни звучало?
— Отлично, арбитр-сеньорис! Вы начинаете думать, как местная.
Кальпурния заворчала и шлепнула себя по лбу рукой в перчатке.
— Уф, надеюсь, что нет. Эти люди безумны! Они празднуют Вигилию, посвященную искуплению грехов, погрязая в пьянках и политике, относятся к священной мессе как к очередному карнавальному спектаклю и интерпретируют все, что им говоришь, по тому, сделал ли ты несколько шагов во время речи! Не думаю, что я готова к этому месту, Нестор, — она пожалела о последней фразе в тот же момент, как она сорвалась с губ.
— Лорд-маршал Дворов думает, что вы готовы, моя сеньорис, — возразил Леандро, когда они начали взбираться по другой улице. — И, поверьте, лорд-маршал знает, что делает.
Кальпурния бросила последний взгляд на перекресток позади и пошла за ним.
Еще два перекрестка, потом последний отрезок, где улица стала настолько крута, что перешла в ступени. Они поднялись мимо покрытых гравировкой железных плит, разделенных фризами работы знаменитых и давно умерших гидрафурских мастеров, мимо шестиметрового промежутка между ними и стенами мастерских, потом слева потянулись их крыши, а там и просто пустота. Кальпурния все восхождение думала только о том, какую отличную цель здесь собой представляет, и корила себя за то, что сочла хорошей идею идти пешком, порожденную исключительно бравадой. Так себя ведут любители, говорила она себе, так ошибаются новички и дети. Она отвлеклась от этих мыслей, сконцентрировавшись на словах Леандро. Тот говорил о Квартале Мастеров, который получил привилегированное место в Августеуме благодаря покровительству Собора и изготовлению ритуальных материалов и предметов религиозного искусства, раскупаемых просителями и верующими по всему субсектору. Те невезучие арестанты, что остались где-то позади, везли раковины фио, смолистые коконы прибрежной амфибии, чьи едкие соки использовались для придания мягким металлам высоко ценимого блеска. Металлические опилки и соли, вероятно, нужны были для улучшения цвета, более гладкой полировки и лоска, как объяснил Леандро. Кальпурния мрачно кивнула и сосредоточилась на том, чтобы переставлять ноги и стараться не глядеть на пропасть справа.
Ступени изогнулись и устремились вверх через несколько ярусов с лестничными площадками к широкой мостовой у толстого обелиска. Внезапно арбитры снова оказались среди людей и на благословенно плоской земле. Сопровождающие разошлись в стороны. Миновав обелиск, они вышли на Высокую Месу.
Это был самый гребень Босфорского улья, мощеный проспект, который шел от врат дворца Монократа на востоке до Собора на западе. Он возвышался над каменными джунглями, как лезвие топора — или, скорее, цепного меча, поправила себя Кальпурния, глядя на парные обелиски, стоящие на равных расстояниях вдоль его краев. Отсюда, сверху, можно было увидеть всю широко раскинувшуюся столицу: башни и крыши Босфорского улья, промышленный город, который ковром покрывал равнину, горы за Собором и огромный охряный простор неба. Даже при дневном свете можно было поднять голову и увидеть, что небо искрится от пересекающих друг друга огней звездолетов и великого Кольца Гидрафура.
Здесь уже не было вечно спешащих ремесленников или извозчиков. По высокой пешеходной улице фланировали представители гидрафурской элиты, принимая элегантные позы, тихо переговариваясь за веерами из медного кружева, кланяясь, флиртуя или созерцая размытый от смога горизонт. Людей здесь было меньше, они двигались медленнее, и небольшие группы сохраняли большее расстояние меж собой, но от многообразия их одеяний и движений все равно рябило в глазах. Замкнутая группа Арбитрес двигалась меж них, как черный жук среди бабочек.
Кальпурнии не понадобилось много времени, чтобы начать отмечать некоторые тенденции. То распространенный стиль юбки и шали, то повторяющийся жест. Она увидела и запомнила некий особенный, более глубокий поклон, который, видимо, сопровождал приветствие, обращенное к человеку в верхней одежде определенного покроя, и тип ювелирных украшений, который носили только люди, сопровождающие офицеров Флота в их искусно сделанных зеленых униформах. (От них она ожидала обнадеживающе знакомого вида, поскольку знала о флотских традициях от старших членов своей семьи, но Линейный флот Пацификус в сравнении с Линейным флотом Ультима использовал куда более пышные и сложные знаки отличия и медали, которые она даже не узнавала). Некоторые были экстравагантнее прочих: Кальпурния увидала людей, на чьей коже красовались драгоценные камни или сверкающие электротату, а дважды их путь пересекали стайки молодежи, вышагивающей в обуви с подпорками из скрученных полос металла, которая придавала им пружинистую, лихо гарцующую походку.
Она заметила особые ритуалы в том, как некоторые группы здоровались с другими, игнорировали их или перемещались, чтобы сохранить определенное расстояние. Наверняка это все было частью некоего головокружительно сложного социального механизма, который, как она решила, ей совершенно неинтересно было изучать — пока не оказалось, что этот малозаметный танец распространяется и на Арбитрес. Периодически одна из прогуливающихся групп поворачивалась и приветствовала их или позволяла себе замешкаться на их пути, чтобы потом можно было устроить показную суету, убираясь в сторону. После четвертой такой встречи, когда им вслед усиленно помахала руками группа мужчин среднего возраста в разноцветных плащах, растянутых на запоминающей проволоке, словно изгибающиеся крылья, Леандро подтвердил подозрения коллеги.
