— Похоже, дорогая арбитр Кальпурния, разговоры о вас распространились везде и всюду.
Молодой аристократ впереди, одетый в зеленый обтягивающий костюм и белую меховую мантию, жестом приказал остановиться своей свите — трем закутанным сервиторам и служанке, которая несла в сложенных чашей руках синюю свечу — и демонстративно шагнул назад, уходя с их пути.
— Я собиралась спросить, что вы имеете в виду, но у меня такое неприятное чувство, что я уже знаю.
— Удивит ли вас, моя Кальпурния из Ультрамара, тот факт, что удар, нанесенный вами некоему юному наследнику — хотя вернее будет сказать «наследнице» — произвел, в некотором роде, шумиху в высшем обществе Босфорского улья?
Кальпурния осмотрелась. Каждая пара глаз, с которой она встречалась взглядом, смотрела так же оценивающе, как Халлиан вчера. Или, может, ей просто казалось.
— Не слишком, полагаю. Я слегка удивлена, что все так перепугались за такую как-вы-там-ее-назвали.
— «Никому не нужная вертихвостка», как мне припоминается. Пусть это услышат любые подслушивающие устройства, которые только могут быть сейчас на нас направлены, — сказал Леандро, и Кальпурния подавила улыбку. — Они, моя леди арбитр, противоречивая порода: готовы приложить откровенно шокирующие по масштабу усилия, чтобы уничтожать друг друга самым беспринципным образом, и так же готовы встать единым фронтом, если почувствуют, что кто-то обидел одного из их числа, — он на миг задумался. — Хотя, на самом деле, я могу преувеличивать. Есть все шансы, что эта реакция — обычная осторожность. Вы старший офицер Адептус, занявший место, связанное с большой властью и полномочиями. Вчера вы подтвердили, что провели здесь очень мало времени и никак не контактировали с гидрафурским обществом. Поэтому многие здесь впервые присматриваются к неизвестному и потенциально важному новому игроку. Вероятно, они просто хотят узнать, что вы собираетесь делать.
Кальпурния поморщилась.
— Игрок. Значит, вот кто я для них, — она дотронулась до орденских планок на груди и шлема над тем местом, где был шрам. — Это я, стало быть, получила за игры?
— Такова их точка зрения, и ничего больше, — Леандро оставался столь же невозмутим. — Ну? — сказал он потом, указав вперед посохом, — что вы думаете?
Они прибыли.
Перед ними поднималась огромная рампа, ведущая к дверям Собора. Она была сложена из того же серого камня, как и мостовая, на которой они стояли, но он был весь покрыт полированными барельефами, изображавшими деяния героев Экклезиархии: Урия Якобус, сокрушающий генокрадов на Солнцевороте, мастер Рейнард, возглавляющий Травианское Возжигание, другие, незнакомые Кальпурнии. Резные картины выглядели слишком ценными, чтобы ходить по ним, и она на миг-другой замешкалась. Впрочем, проктор, возглавляющий процессию, уверенно зашагал вперед, поэтому она, мысленно пожав плечами, пошла следом, стараясь не наступать на святых. Хотя камень и выглядел отполированным до скользкости, идти по нему было легко. Она подняла взгляд на отвесный фасад Собора, возносящийся в облака, и пожалела об этом: стена поднималась от рампы к самому острию шпиля, и от вида всего этого резного камня, нависающего над ней, у Кальпурнии закружилась голова, как будто она заглянула в перевернутую пропасть.
Врата Собора представляли собой стрельчатую арку в пятнадцать метров высотой, в отличие от аналогичных сооружений в Ультрамаре, чьи строители предпочитали более гладкие изгибы. Кальпурния предположила, что внутри должны быть взрывозащитные заслонки и бронированные двери — Адептус Министорум были воинствующей церковью, и священные здания строились так, чтобы служить и военными крепостями — но все это, видимо, было убрано в пазы и запечатано, поэтому перед ними возвышалась пустая арка.
Арбитраторы вокруг встали смирно, и проктор трижды постучал посохом по камню.
— Достопочтенный Нестор Леандро, претор и арбитр-сеньорис Высшего участка Гидрафура, и достопочтенная Шира Кальпурния, арбитратор и арбитр-сеньорис Высшего участка Гидрафура.
Он обращался к облаченным в латы фигурам, которые стояли шеренгой, перегораживая арку. То были воительницы соборной стражи, Адепта Сороритас, члены боевого сестринства из Ордена Священной Розы, которые стояли прямо и горделиво в своих гладких белых силовых доспехах и черных сюрко с золотой вышивкой, изображающей флер-де-лис Экклезиархии. Их болтеры были направлены на Арбитрес, столь же непоколебимые, как и их взгляды. Старшая сестра с лицом, скрытым капюшоном, вышла из-за спин своего отделения и жестом приказала им опустить оружие. Они приняли стойку смирно с грохотом керамитовых сапог о камень, который эхом отозвался во внешнем вестибюле Собора, и расступились, затем повернулись кругом и снова застыли. Старшая сестра сжала золотую аквилу под горлом, поклонилась, сделала жест младшему дьякону, который появился из ворот позади нее, и шагнула в сторону, влившись в ряд своих сестер. Кальпурния и Леандро прошли мимо стражниц внутрь Собора, проктор и другие арбитраторы отступили назад, ко входу. После того, как их представили, не было произнесено ни слова.
Дьякон был молодой, коренастый и беспокойный — постоянно нервно потирал свою тонзуру. Он провел их по длинным коридорам, полным ниш с резными изображениями внутри, мимо стен, освещенных лампами и покрытым выгравированными именами имперских мучеников. Кальпурния отметила про себя еще одну особенность Гидрафура: официальные здания здесь, как правило, располагали множеством тамбуров между входом и центром. Коричневато-золотистый дневной свет постепенно уступал место каменным стенам, лесам затейливых колонн и прохладному серому полумраку, статуям, строго наблюдавшим за ними с постаментов, и высоким галереям. Где-то в глубине здания слышался хор, репетирующий отдельные фразы и ноты, и отдаленные фрагменты церковного хорала мягко витали в воздухе. Кальпурния осознала, что пытается идти на цыпочках, чтобы приглушить шум от шагов.
Преодолев ряд вестибюлей и преддверий, Кальпурния наконец мельком увидела огромные, уходящие в небо пространства основной части Собора, от чего у нее перехватило дыхание. Но уже через миг их безымянный проводник повернул в длинный узкий зал, завешенный темными гобеленами, подвел их под витражную мозаику, изображающую святую Саббат, и ушел, попросив подождать. Леандро сел на деревянную скамью и принялся любоваться витражом, а Кальпурния расхаживала взад-вперед.
— Все это часть обучения, я уверена, — сказала она чуть погодя. — Я прохожу ценный скоростной курс на тему прихожих и залов аудиенций в зданиях Адептус по всему улью. Интересно, когда я отсюда выйду, в меня тоже будут стрелять?
